99 имен Серебряного века - Юрий Безелянский

Вот так, от гармонического и элегического Пушкина поэзия пришла к сумрачному и пессимистическому Анненскому, от первого — «к последнему из царскосельских лебедей», как выразилась Анна Ахматова.

В поэзии Анненского соединились начала и концы символизма. Анненский ушел от безбрежного индивидуализма, но при этом был придавлен «мировой дисгармонией». В его творчестве слиты воедино три потока: философская рефлексия, трагическая ирония и «поэзия совести». Вечно страдающая «душа-мимоза», разрывающаяся между «этим» и «тем» миром. Высокий стиль Анненского удивительным образом сочетается с простотой разговорной интонации площадей и улиц.

Сергей Маковский оставил такую характеристику Анненскому: «Поэт глубоких внутренних разладов, мыслитель, осужденный на глухоту современников, — он трагичен, как жертва исторической судьбы. Принадлежа к двум поколениям, к старшему — возрастом и бытовыми навыками, к младшему — духовной изощренностью, Анненский как бы совмещал в себе итоги русской культуры, пропитавшейся в начале XX века тревогой противоречивых терзаний и неутолимой мечтательности».

И закончим наш краткий рассказ об Иннокентии Анненском его стихотворением «Тоска возврата»:

Уже лазурь златить усталаЦветные вырезки стекла,Уж буря светлая хоралаПод темным сводом замерла.Немые тени вереницейИдут чрез северный портал,Но ангел Ночи бледнолицыйЕще кафизмы не читал…В луче прощальном, запыленномСвоим грехом неотмоленнымТомится День пережитой.Как серафим у Боттичелли,Рассыпав локон золотой…На гриф умолкшей виолончели.

Только истинный ангел мог сыграть такую прекрасно-изящную мелодию на виолончели поэзии. Имя этого ангелоподобного сочинителя — Иннокентий Анненский. Себя он ангелом не считал: «Я — слабый сын больного поколения» — вот его самооценка.

АРЦЫБАШЕВ

Михаил Петрович

24. Х(5.XI).1878, хутор Доброславка, Ахтырский уезд Харьковской губернии — 3.III.1927, Варшава

В начале XX века имя Арцыбашева гремело. Скандально известный писатель. Автор «Санина». Восторги и свист. А сегодня Арцыбашева знают лишь знатоки русской литературы. Отшумевшее и отзвеневшее имя.

Арцыбашева нельзя понять вне исторического контекста. Революция 1905 года окончилась поражением, и интеллигенция мрачно искала выход из социального тупика. Как утверждал Д. Овсянико-Куликовский, метались остатки разгромленной «чеховской» генерации русской интеллигенции. Во что верить? Куда идти? Тут и подоспел роман «Санин» со своим ницшеанством, с «правом человека на жизнь и наслаждение ее благами» (И. Розанов). Как призывал один из героев Арцыбашева: «Живите, как птицы летают: хочется взмахнуть правым крылом — машет, надо обогнуть дерево — огибает».

Аморальность «Санина» для своего времени была вопиющей. «„Санин“, — отмечал критик Александр Измайлов, — это прямой вызов к современному эпикурейству. Человек должен жить для себя, быть сильным, здоровым, эгоистичным, пренебрегать и пустою человеческой условностью, и моральными жупелами, созданными и окрепшими в веках… На всем просторе бытия Арцыбашев разглядывает только два явления — смерть и похоть… Везде Арцыбашев с огнем выискивает разыгравшуюся плоть, возбужденную похоть. Мужчина для него прежде всего самец, как женщина только самка…»

Некоторые критики восприняли роман как русскую пародию на Заратустру, в которой «напускная жизнерадостность граничит с беспредельным и беспросветным пессимизмом» (Евг. Трубецкой). Корней Чуковский написал разгромную статью, из-за которой Арцыбашев вызвал его на дуэль. Правда, она не состоялась.

Самое время сказать несколько слов об авторе скандального романа. Михаил Арцыбашев родом из оскудевших «дворян московских», по матери поляк. Учился в Харьковской школе живописи и рисования, параллельно сочинял рассказы, писал заметки, репортажи. С переездом в Петербург стал профессиональным литератором. Подражал Чехову и Толстому. В его первых рассказах ощущается протест против «лжи, насилия, животной грубости в общественных и личных отношениях между людьми». Некоторая надрывность стиля Арцыбашева вызвана перенесенными физическими страданиями в юности (туберкулез и глухота). Страдание — одна из главных доминант его творчества. Он страшился и одновременно тянулся к «черной дыре» небытия. Даже делал попытку застрелиться.

В 1907 году вышел роман «Санин», который попал в центр общественного внимания и взорвал читающую публику. Многие посчитали роман чрезмерно натуралистическим, на грани порнографии. Сегодня, читая роман, ничего порнографического в нем обнаружить нельзя. Судите сами. Вот один из смелых пассажей:

«Отчаяние, холодком свивавшееся вблизи самого сердца, подсказывало ей падшие и робкие мысли:

— Все равно теперь, все равно… — говорила она себе, а тайное телесное любопытство как бы хотело знать, что еще может сделать с ней этот, такой далекий и такой близкий, такой враждебный и такой сильный человек».

И вот такой зашторенный, затененный эротизм возмутил общество. В 1908 году местная власть выслала Арцыбашева, лечившегося в Крыму, сначала из Ялты, затем из Севастополя. В 1910 году епископ Гермоген грозил Арцыбашеву анафемой. Состоялось несколько судебных разбирательств по поводу оскорбления нравственности. Но тем не менее дело было сделано: процесс «арцыбашевщины» пошел! Повсюду бурлили жаркие дискуссии по «вопросам пола» (уж не Арцыбашев ли послужил площадкой для взлета «Крылатого Эроса» Александры Коллонтай?). Организовывались по стране «Лига свободной любви», «кружки санинистов» — всем вдруг захотелось «удовлетворять свои естественные желания», как призывал Санин, всем хотелось купаться в наслаждениях. В следующей книге «Женщина, стоящая посреди: Эротический роман» Арцыбашев окончательно прощается с тургеневским типом женщины и показывает, как идея «свободной половой любви» разрушает семью, губит институт брака.

В 1912–1918 годах выходило полное собрание сочинений Арцыбашева в 10 томах. Итоговым романом писателя следует признать «У последней черты». Вот сущностная выдержка из этого романа: «Я говорю вам о том, что раз и навсегда надо понять, что ни революции, ни какие бы то ни было формы правления, ни капитализм, ни социализм — ничто не дает счастья человеку, обреченному на вечные страдания. Что в нашем социальном строе, если смерть стоит у каждого за плечами; если мы уходим во тьму, если люди, дорогие нам, умирают… если мир прежде всего — огромное кладбище, которое мы зачем-то сторожим. Надо рассеять в людях суеверие жизни… надо заставить их понять, что они не имеют права тянуть эту бессмысленную комедию…»