Мобилизационная стратегия хозяйственного освоения Сибири. Программы и практики советского периода (1920-1980-е гг.) - Коллектив авторов

17 октября 1924 г. было принято постановление Совета Труда и Обороны СССР «О ближайших задачах колонизации и переселения», где говорилось о том, что «Задачей колонизации должно быть вовлечение в хозяйственный оборот необжитых земель с целью увеличения сельскохозяйственной и промышленной продукции страны путем рационального, как с точки зрения общегосударственных, так и местных интересов, расселения и эксплуатации естественных богатств колонизуемых районов».[43] Наркомату земледелия РСФСР было поручено в короткие сроки разработать конкретные планы переселенческих мероприятий по отдельным района, исходя из финансово-технических возможностей государства. Специальным декретом ВЦИК и СНК СССР от 1 декабря 1924 г. Наркомзему предоставлялось право определять земельные фонды для нужд переселения, совместно с Наркоматом путей сообщения определять льготные тарифы на перевозки, связанные с переселением и т. д.[44].

После XIV съезда ВКП (б), заявившего о необходимости индустриализации в экономическом развитии СССР, все регулируемые государством миграции населения стали рассматриваться не столько с точки зрения аграрного освоения всё более новых территорий страны как ранее, сколько с позиции обеспечения кадрами планируемого в перспективе, хотя и для некоторых районов Сибири и Дальнего Востока достаточно отдаленной, промышленного строительства.

Данные стратегические принципы получили отражение в решениях Всероссийского совещания работников по переселению, которое проходило в Москве в феврале-марте 1927 г. На нем рассматривались возможности заселения восточных районов страны, улучшения организации переселений, особенно на территориях, где планировалось в ближайшие годы крупное промышленное или транспортное строительство. Представители Госплана СССР и других государственных структур экономического управления высказали мнение, которое затем было обозначено в директивных документах как стратегическое направление. Оно сводилось к тому, что планы переселенческого движения в стране должны реализовываться исключительно под контролем государства и тесно увязываться с перспективными народнохозяйственными планами, рассчитанными на одну или более пятилеток, а также являться их составными частями. В 1926–1936 гг. предусматривалось переселить из Европейской части РСФСР в Сибирь около 2 млн человек[45].

При разработке пятилетнего плана на 1928–1932 гг. эти идеи были учтены и конкретно проработаны. Госпланом рекомендовалось определять районы крестьянского переселения к востоку от Урала с учетом планов их перспективного промышленного развития для того, чтобы обеспечить здесь продовольственное снабжение будущих индустриальных центров и создавать «запасы свободного труда». В решениях Наркомзема СССР говорилось, что сельскохозяйственное переселение в Сибирь и на Дальний Восток должно быть в конечном итоге подчинено проблемам индустриализации этих районов, «сопровождаться одновременно такой организацией рабочей силы, которая обеспечила бы необходимыми рабочими кадрами намеченное в этих районах транспортное, промышленное и промысловое строительство»[46].

Рекомендации вышестоящих органов государственного управления воспринимались на местах как руководство к действию. В декабре 1929 г. в резолюции Сибкрайисполкома по поводу рассмотрения состояния дела по переселению в Сибирь говорилось совершенно определенно, что политика переселения должна содействовать не только заселению региона в целом, а в первую очередь районов, в которых намечается в ближайшее время промышленное и транспортное строительство. В постановлении Президиума Сибкрайисполкома по докладу районного переселенческого управления в духе времени было записано, что необходимо усилить работы по заселению районов предстоящих индустриальных новостроек: Кузнецкого округа, в том числе и Горной Шории, где планировались крупные горные разработки, Барнаульского округа в связи с перспективами развития здесь свеклосахарной промышленности, Нарымского и Туруханского краев с прилегающей северной частью Красноярского и Канского округов, где проектировалось в ближайшее пятилетие создание сети лесоперерабатывающих заводов, увеличение золотодобычи и транспортное строительство[47].

К концу 1920-х гг. в переселенческой политике советского правительства оформляется особое промышленное направление, которое уже ставило не опосредованные, а прямые цели обеспечения кадрами промышленных предприятий и строек. Оно должно было обеспечить, с одной стороны, перевод значительной части рабочей силы из сферы сельскохозяйственного производства в промышленность, а с другой – территориально перераспределить трудовые ресурсы в пользу районов нового промышленного освоения. Мобилизационные мероприятия в планах хозяйственного освоения Сибири в 1920-е гг. были направлены в значительной мере на обеспечение индустриального строительства трудовыми ресурсами.

Мобилизационные практики советского правительства в сфере хлебозаготовок

Сельское хозяйство рассматривалось в едином комплексе советской экономики. Ему определялась роль материальной основы роста индустриального производства, для которого крайне важным являлось формирование централизованного хлебного фонда СССР через проводимые от имени государства заготовки. В России зерновые культуры (хлеба) и продукты их переработки занимали определяющее место в традиционной структуре питания как сельского, так и городского населения, а также использовались в качестве корма для сельскохозяйственных животных. Кроме того, зерновые (прежде всего пшеница) являлись основным экспортным товаром. Поэтому советское государство с самого начала своего существования рассматривало хлеб как наиболее важный мобилизационный ресурс, владение которым гарантировало возможность реализации стоящих перед ним в данный исторический момент внутри– и внешнеполитических целей.

Советская продовольственная политика в Сибири определилась весной 1918 г., когда чрезвычайный комиссар СНК по продовольствию А. Г. Шлихтер организовал вооруженное отнятие хлебных излишков у сибирских крестьян и борьбу с мешочниками. Эти мероприятия вызвали широкое недовольство советской властью со стороны крестьянства и в конечном итоге привели к ее свержению. Прекращение транспортных связей с Европейской частью России, которая была основным потребителем сибирского хлеба, и возникшее в связи с этим перепроизводство зерна позволило антибольшевистским правительствам региона провести демонополизацию и либерализацию хлебного рынка, отменив обязательную сдачу произведенного крестьянами зерна государству[48].

Советское правительство на территории своей юрисдикции сохраняло продовольственную монополию и в связи с обстоятельствами могло существенно ужесточать внеэкономическое принуждение по отношению к крестьянству. Торговля хлебопродуктами запрещалась. Исключительное право на ведение заготовок и осуществляемое на основе «классового пайка» распределение продовольствия среди населения получили местные органы Народного комиссариата продовольствия (Наркомпрода). На железнодорожных, водных и гужевых путях сообщения были поставлены заградительные отряды, препятствующие свободному обмену продовольствием между различными местностями. В январе 1919 г. в Советской России была введена продовольственная разверстка, которая предусматривала обязательную сдачу крестьянами государству по твердым ценам имевшиеся в хозяйстве излишки, которыми считалась вся продукция сверх нормативно установленных расходов для личных и хозяйственных нужд. В действительности продразверстка исчислялась, исходя из государственных потребностей, и затем распределялась сверху вниз по областям, губерниям, уездам, волостям, сельским обществам и отдельным дворохозяйствам, зачастую без учета их реальных возможностей[49].

После реставрации советской власти режим изъятия хлеба по продразверстке был введен на территории сибирских губерний. При этом Сибири, аграрный потенциал которой во время Гражданской войны пострадал меньше, чем в других регионах страны, отводилась важная роль в формировании централизованного продовольственного фонда Советской России.

Формально хлеб, изъятый по продразверстке, оплачивался по «твердым» ценам или компенсировался поставками товарами. Однако во время Гражданской войны денежные знаки, которые предлагались в качестве оплаты, обесценились, а имевшиеся в распоряжении местных продорганов товарные фонды покрывала лишь ничтожную часть стоимости намеченной к заготовке продукции (в Сибири в 1920/21 г. – 3,5 %)[50]. В связи с этим основным методом обеспечения выполнения разверстки со стороны государства стало переходящее в произвол принуждение. Несмотря на доведение задания по хлебосдаче до двора при взимании разверстки использовался принцип круговой поруки, в соответствии с которым несданный индивидуальным дворохозяином объем хлеба должны были возместить его односельчане.