Я выбираю свет - Ксения Комал

Девушка обречённо закрыла глаза, опустилась на кресло и перестала реагировать на внешние раздражители.

Пока несносные гости приводили себя в порядок и занимались завтраком (яичница пригорела, а тосты практически расплавились), Александра размышляла о том, что сейчас сказали бы родители или тот же Труфанов, ни разу не видевший её в неподобающем обществе и, похоже, даже не догадывающийся, что такое вообще существует. Сообразив, что утешать её никто не собирается, девушка немного поскучала и вылезла из кресла.

– Хотелось бы узнать ваши дальнейшие планы, – безрадостно буркнула она, появившись на кухне.

– Они полностью совпадают с твоими, – усмехнулся Гриша. – Что там в книге про этого Кшиштофа?

Александра сходила за томиком, раскрыла его на нужной странице и принялась с выражением зачитывать этапы славного пути.

– Похоже, придётся ехать в Польшу, – с восторгом пропел Лепатов-младший. – Надеюсь, нашего спонсора это не сильно обременит…

– Ваш спонсор в шаге от того, чтобы перестать считаться и вашим родственником. Поведай-ка нам о трупе.

– Я с ним незнаком, – слегка смутился Григорий. – Судя по одежде, браток какой-то.

– А не от него ли ты прятался на даче? – вкрадчиво продолжал Роберт.

– Почём я знаю? – искренне возмутился его брат. – Может, это вообще – к Ефимовне приходили.

– И она ему пулю в лоб пустила.

– Не бабка, а ураган…

– Да вы прям нашли друг друга, – покачал головой Роберт. – Я всё ещё надеюсь, что кое-кто поведает мне о своих похождениях.

Гриша толкнул Александру локтём.

– Начинай.

Девушка фыркнула и со злорадством покосилась на Лепатова-старшего. Иметь такого кузена – врагу не пожелаешь. Ясно, что раскалывать его бесполезно, всё равно ничего не скажет, пока сам не захочет. А вот любопытство Роберта слегка удивляло – что ему за дело до чужих трупов и бандитов, ведь поиски польского наследника куда интереснее. Ну, вляпался слегка Григорий, так понятно, что не в первый и не в последний раз, чего за него так переживать-то?

– Это называется «зов крови», – почувствовав направление её мыслей, сказал мужчина. – Точнее, рок. Ты бы это знала, не будь единственным ребёнком в семье.

– С чего ты взял, что я – единственная? У меня сестра есть.

– Ну, видимо, росли вы не вместе, – на этот раз угадал Роберт, чем немало разозлил.

– Просто ни с ней, ни со мной никогда не было проблем, – огрызнулась Александра. – Дурость, как я посмотрю, сближает.

– То-то вы с Гришкой так спелись…

Не выдержав издевательств, девушка выдала ему книжкой крепкий подзатыльник и сразу же поняла, что сделала это не напрасно. Из томика выпал и медленно спланировал на пол аккуратный белый конверт.

– Это ещё что?

Александра подняла конверт и вынула из него вчетверо сложенный листок, на котором неровным прерывистым почерком было написано всего несколько строк. Быстро пробежав их глазами, она недоумённо пожала плечами, а вслух сказала:

– Какая-то дружеская переписка. Ничего особенного – просто пожелание здоровья и пара слов о погоде. Не понимаю, зачем это надо было прятать в книгу.

– Дай-ка конверт.

Девушка послушно исполнила просьбу, но перед этим сама вчиталась в прыгающие строчки.

– Кому это адресовалось? Вашему деду?

– Да. А писала некая Алёна Ильинична из дома престарелых, находящегося почти в двухстах километрах отсюда. Судя по почерку, она уже очень немолода. Вряд ли это кто-то из персонала.

– Ну, и о чём нам это говорит?

– О том, что надо прокатиться в дом престарелых, – оживился Гриша. – Хотя лично я предпочёл бы Польшу.

– Потому что надеешься, что там тебя не достанут, – как бы между прочим заметил его брат. – Но ехать к этой Алёне Ильиничне действительно придётся. Раз её письмо было спрятано в книгу, оно что-то значит. Возможно, старушка сумеет пролить свет на эту историю.

– Или ваша Ефимовна просто привыкла хранить письма таким образом, – не удержалась Александра.

Роберт одарил её очень нелюбезным взглядом и, слегка помрачнев, пробурчал:

– Вот заодно и узнаем. Собирайтесь.

На подготовку к поездке ушло не менее сорока минут, причём большую часть времени девушка запихивала в чемодан самую разнообразную одежду. Кузены наблюдали за сборами с откровенной обречённостью в глазах, но противиться не смели.

Дорога заняла несколько часов, которые наверняка можно было провести с большей пользой, чем пустая болтовня с Григорием о раннем, слегка подпорченном кузеном детстве. Александра узнала много нового о взаимоотношениях в их славной семье, о подвигах деда на фронтах Великой Отечественной и даже – о последней любви Роберта, которая, как выяснилось, параллельно встречалась с одним из его друзей.

Последнее заинтересовало особенно сильно, и девушка, не удержавшись, отпустила пару язвительных замечаний, но мужчина своего недовольства ничем не выдал и вообще сделал вид, что ничего не слышит. Подивившись его непробиваемости, Александра продолжила было в том же духе, но в этот момент они въехали в небольшой уютный городок, и издевательства пришлось отложить.

Она с интересом вглядывалась в одно– и двухэтажные домишки, крошечные магазинчики и узкие улочки, не предназначенные для серьёзного потока машин. В подобных населённых пунктах Александра ещё не бывала и теперь с любопытством представляла, как здесь живут люди, о чём они мечтают, хотят ли переехать в мегаполис или вполне довольны своим положением. Лепатовы тоже прониклись странным настроением и, не сговариваясь, замолчали, предпочтя осматривать город в тишине.

Дом престарелых находился на выселках, в симпатичной лесопарковой зоне, рассчитанной, очевидно, не только на контингент учреждения, но и на жителей близлежащих районов, во всяком случае, на это указывало наличие детских площадок и нехитрых каруселей.

– Мы к Алёне Ильиничне Таганской, – сказал Роберт на проходной, чем немало удивил охранника. Судя по его реакции, гости стариков посещали очень нечасто.

Молодые люди прошли на огороженную территорию, немного поплутали среди корпусов и в конце концов вышли к главному зданию, чуть возвышавшемуся на фоне остальных. На входе они повторили цель визита, введя двух сотрудниц в состояние, близкое к шоку, и по их указке направились в самую дальнюю часть коридора.

Комната Алёны Ильиничны оказалась двухместной и вполне неплохо обставленной. Александра почему-то была уверена, что провинциальный дом престарелых должен напоминать неухоженные бараки начала двадцатого века, но была рада ошибиться.

– Алёна Ильинична? – позвал Роберт, не зная, к какой из старушек следует обращаться.

Та, что сидела справа, слегка вздрогнула и подняла голову от вязания.

– Здравствуйте, мы бы хотели с вами поговорить о Матвее Ивановиче Лепатове.

Старушка без всякого удивления кивнула, отложила спицы и жестом пригласила присаживаться к ней на кровать. Поскольку места там было немного, молодые люди выпихнули поближе к Алёне Ильиничне Александру, а сами остались стоять. Соседка по комнате демонстративно уткнулась в кроссворд, но было ясно, что интеллектуальное занятие её сейчас интересует в последнюю очередь.

– Мы знаем, что вы состояли с ним в переписке, но не понимаем, в каких отношениях вы были, – сказал Роберт. – Я видел большинство его друзей, а о вас он никогда не упоминал.

Алёна Ильинична снова кивнула и, почему-то повернувшись к девушке, произнесла:

– Я была его невестой.

Эффекта разорвавшейся бомбы новость не произвела. Зная о некотором пристрастии деда к прекрасному полу, что-то другое ожидать было трудно, тем не менее, братья недоумённо переглянулись, и Гриша уточнил:

– Которой по счёту?

Роберт тут же наградил его крепким, но малозаметным пинком, однако старушка лишь улыбнулась.

– Самой первой. Мы собирались пожениться ещё до того, как он на войну ушёл.

Говорила она с достоинством и впечатление производила очень положительное. Александре казалось, в её возрасте сохранить ясность ума – настоящий подвиг, но Алёна Ильинична своих лет как будто и не замечала. Была она высокой, чуть полноватой, и чувствовалось, что, несмотря на прискорбные обстоятельства жизни, приведшие её в дом престарелых, по-настоящему за собой следит. Одевалась старушка в собственноручно связанные вещи, а на лице красовался лёгкий макияж, который она нанесла не ради визитёров, так как об их приезде ничего не знала.

– И почему же не поженились? – не отставал Григорий.

– Не успели. Война началась, всем не до этого стало. Матвей ушёл на фронт, очень долго от него не было писем… В сорок первом столько ребят без вести пропало… Я уже и ждать перестала, а он, оказывается, в концлагерь попал… К тому моменту, как вернулся, я