Дмитрий Леонтьев Петербуржская баллада - Дмитрий Леонтьев

«Ай да Олежка, — подумал Руслан, — не только братья Люмьер — Станиславский с Товстоноговым плакали бы от умиления, наблюдая твою игру. Давай, родимый, давай в том же духе!»

— Сергей Викторович, — обратилась к Руслану Таня, — мы готовы. Можно начинать?

— Начинайте, — разрешил Руслан и вышел в коридор.

Было тихо и безлюдно, лишь в одном из дальних кабинетов чуть слышно стрекотала старомодная печатная машинка. Руслан не торопясь прошел взад-вперед по длинному коридору. Небогато живут наши собиратели марок, подумал он, хотя чему удивляться: организация на общественных началах, с номинальными функциями и символическим бюджетом. Может быть, изредка помогает какой-нибудь зарубежный фонд. А ведь миллионеров объединяет, если вдуматься. Уж несколько десятков обладателей уникальных марок в Питере наберется.

Может, это для нас и к лучшему? До банкиров и олигархов всяких еще дотянуться надо, охрану миновать да сигнализации всякие. А здесь все как на ладони... Права была умница Скарлетт: в карман к беднякам залезать куда проще и безопасней.

Когда он вернулся в кабинет, Таня уже успела изрядно «разогреть» говорливого старика.

— ...необходимо решать кардинально, — горячился Аверьянов, — я бы даже сказал, что нужна настоящая революция в законах, затрагивающих филателию. Да-да, я ничуть не преувеличиваю. Посудите сами: где у нас можно купить или продать старые марки? Практически негде. Торговать можно только новыми, а старые, коим более пятидесяти лет, благодаря приказу Ельцина считаются уже антиквариатом. Антиквариат же ввозить в страну еще можно, а вывозить — увы! Во всем цивилизованном мире существует рынок антиквариата, проводятся аукционы, а у нас? Да и много ли коллекционеров будут покупать лицензию на торговлю антиквариатом ради одного-двух альбомов? Что получается? Нонсенс. Практически филателия в России есть, а юридически — нет. Реальную стоимость марки может определить только аукцион. Да-да, не эксперт-оценщик, а именно аукцион. Где у нас аукционы? Нет. В итоге имеем грандиозный и насквозь криминализированный черный рынок. А ведь стоит только организовать аукционы, и черному рынку конец.

Государство, имеющее с этого налоговый процент, только выиграет. Во всем мире марки относятся к разряду культурных ценностей, а у нас — к антиквариату. С первого взгляда разница незначительная, но с профессиональной точки зрения — фундаментальная. Ни в одной стране мира до подобной глупости не додумались. Международная организация дилерских ассоциаций «IFSDA» приняла в свои ряды и Российскую ассоциацию, готова помочь с проведением международных аукционов, а мы? Мы сидим на сокровищах, как собака на сене: ни себе, ни другим. А ведь было! Было! В 1923 году монополию на внешнюю торговлю марками взяло государство, и мы участвовали во всех международных аукционах. Почему бы сейчас не возродить эту систему? Уникальные коллекции покрываются пылью, а ведь о них надо писать в каталогах, справочниках, специализированных журналах! За каждой редкой маркой должна стоять своя история, она должна иметь соответствующие документы. Только так эти марки получат широкую известность и соответственно значительно большую цену...

— Геннадий Борисович, но почему среди коллекционеров наибольшее признание получили именно марки?

— Это не совсем так, — смутился старик, — как бы мне ни хотелось представить наше увлечение самым-самым-самым, но помимо нас есть множество весьма достойных увлечений коллекционированием. Положа руку на сердце я бы назвал самым известным среди собирателей — коллекционирование картин. Достаточно вспомнить замечательную и уже легендарную коллекцию Третьякова. Картинные галереи составляли еще Щукин, Морозов, Семенов-Тян-Шанский и даже Нельсон Рокфеллер. Выделяются и собиратели старинных монет. Нумизматами были и Петр Первый, и Людовик Четырнадцатый... В мире полно занимательных коллекций. Бывают и смешные нонсенсы.

Например, Ротшильд составил грандиозную коллекцию блох. Она насчитывала более шестидесяти тысяч экземпляров. А Генри Форд собирал бутылки из-под джина... Но филателия... Филателия — это чудо. Знаете, что сказал английский физик Резерфорд? «Все науки можно разделить на две главные: физику и коллекционирование марок». Марки собирали такие личности, как Альберт Эйнштейн, Энрико Карузо и Иван Павлов. А уж их чудиками никак не назовешь.

— Почему ваш клуб носит такое странное название?

— Почему странное? — даже обиделся старик. — Марка «Голубой Маврикий» стала в кругу филателистов настоящей легендой. Кстати, на аукционе в Швейцарии марки с острова Маврикий не так давно были проданы более чем за миллион долларов. Думаете, у нас нет марок подобного достоинства? Есть и куда более дорогостоящие. Но они пока плесневеют в частных коллекциях, соответственно и цена им та, которая указана на лицевой стороне: «три коп.» или «пять коп.» От силы «20 коп.».

— Например, тифлисская марка? — Таня явно подталкивала старика в нужном направлении.

— Да, — охотно согласился он, — не менее, а может быть, даже и более ценные, нежели маврикийские. На этих марках нет еще даже перфорации. Они выпущены за несколько месяцев до введения в обиход общегосударственных почтовых марок. До 1857 года.

— Перфорация, — уточнила Таня, — это зубчатый край? Я не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, — улыбнулся старик, — по легенде, перфорация впервые появилась в Одессе, когда какому-то клерку надоело кропотливо нарезать марочный лист и он попросту прострочил его на швейной машинке. Забавная и достаточно достоверная легенда...

— В каком музее или хранилище наши телезрители могли бы увидеть эту легендарную марку?

— К великому сожалению, в России этих марок нет, — ответил старик.

Руслан и Таня, не удержавшись, переглянулись.

— Увы, увы, и еще раз увы! — повторил старик, заметив их удивление. — Одной из основоположниц российской филателии, редчайшей марки нашей страны и одной из самых знаменитых марок мира нет даже в государственной коллекции. Мне известно всего о трех экземплярах этой марки, но даже мне неизвестно имя их владельца. Знаю только, что приобрела их какая-то Британская финансовая корпорация. Тифлисские марки имеют и другое название: «Марки Фаберже». Сына того самого Карла Фаберже, ювелира царского двора. Агафон Фаберже по праву считался обладателем одной из самых лучших коллекций марок в России. После революции он успел переправить за границу вещи, в том числе и часть коллекции марок. Этим маркам довелось вернуться в Россию лишь раз, когда их привозили на Московскую Всемирную выставку...

— И вы уверены, что в России этих марок больше нет?

— Это была бы сенсация, но... увы! Нет.

— Но как же...

— Извините, Геннадий Борисович, — быстро перебил Таню Руслан, — не могли бы вы рассказать пару забавных или загадочных историй, связанных с марками? Нашим телезрителям это будет интересно.

— Что-нибудь забавное или загадочное? — задумался старик. — Хм-м... Почему бы и нет? За историю филателии таких случаев произошло предостаточно... Вот, к примеру, вы смотрели фильм «Красная палатка» — о попытке Умберто Нобиле пересечь Северный полюс на дирижабле «Италия»? В ознаменование этого события в Риме была выпущена почтовая открытка, на которой были изображены шестнадцать участников проекта. Фотографии располагались в два ряда: восемь в верхнем и восемь в нижнем. Злополучная открытка то ли предугадала, то ли разделила судьбы участников проекта просто мистически точно: изображенные в верхнем ряду восемь человек погибли, изображенные в нижнем — выжили.

— Невероятно! — воскликнула Таня.

— Однако это — факт, — заверил Аверьянов. — А слышали вы историю советского воздухоплавателя Сигизмунда Леваневского?

— Того, который пропал без вести в Арктике?

— Его самого. За два года до его исчезновения наркомат связи выпустил серию из семи марок под названием: «Герои СССР». Шесть марок с портретами летчиков были обрамлены лавровыми ветвями, что, как известно, символизирует триумф и славу, а марка с изображением Леваневского украшалась ветвью миртовой, означающей скорбь и траур. Впоследствии по этому поводу даже проводили дознание, но сия история так и остается загадкой по сей день.

— Ужас какой, — вполне искренне заметила Таня. — Мрачноватые тайны скрывают ваши марки.

— Известно множество случаев, когда марки помогали своим владельцам, — утешил ее старик. — Владелец одного замка на юге Франции потерпел финансовое фиаско и уже готовился было продать родовое гнездо, которое был не в состоянии содержать. Уже практически пакуя вещи, он наткнулся в письменном столе на кожаный сверток, содержащий письменные принадлежности его деда. Так, мелочь разная: перья, сургуч, печати... Но среди прочих предметов содержался целый блок уникальных марок, продав которые владелец замка не только поправил свои дела, но и заново отремонтировал родовое имение.