Короткая пятница и другие рассказы[Сборник] - Исаак Башевис-Зингер

3

Обычно Симмеле вставала позже всех, но тем утром она проснулась вместе с остальной семьей. Сводные братья и сестры, увидев ее лежащей за печью, начали смеяться, брызгаться водой, щекотать ей пятки соломинкой. Рейтца прогнала их. Симмеле села, улыбнулась и прочла «Благодарю Тебя!». И хотя не принято подавать с утра молодой девушке кувшин для омовения, она попросила у матери воды и тазик. Рейтца только пожала плечами. Когда Симмеле оделась, Рейтца протянула ей кусок хлеба и кружку цикория, но та ответила, что хочет сначала помолиться, и набросила на голову субботний платок. Меир Зиссл следил за поведением приемной дочери с нескрываемым удивлением. Симмеле начала читать из молитвенника, раскачиваться, бить себя кулаком в грудь, а после слов: «И принесет мир» даже сделала три шага назад. После этого вымыла руки и прочла Благословение. Дети носились вокруг, кричали и гримасничали, но она только ласково улыбнулась им и сказала: «Пожалуйста, дети, дайте мне помолиться». Самую младшую девочку она поцеловала, мальчика потрепала по щеке, а старших заставила высморкаться в свой передник. Рейтца не могла поверить своим глазам, а Меир Зиссл качал головой.

— Что случилось? Я с трудом узнаю девочку, — наконец сказал он.

— За ночь она словно бы повзрослела, — заметила Рейтца.

— Превратилась в набожную Йентель, — закричал самый старший из мальчиков.

— Симмеле, что случилось? — спросила Рейтца.

Девочка ответила не сразу, спокойно пережевывая хлеб. Такая медлительность прежде была ей вовсе не свойственна. Проглотив последний кусочек, она сказала:

— Я больше не Симмеле.

— А кто же ты? — удивился Меир Зиссл.

— Я — Эстер Крейндель, жена реб Зораха Липовера. Прошлой ночью в меня вселилась ее душа. Отвезите меня в Замосцье к мужу и детям. Зорах скучает по мне. Да и дому нужна хозяйка.

Старшие дети чуть не лопнули со смеху, а младшие стояли, ничего не понимая. Рейтца побледнела. Меир Зиссл схватился за бороду и сказал:

— В девочку вселился диббук.

— Нет, не диббук, а святая душа Эстер Крейндель. Она не могла оставаться в могиле, видя, как муж убивается из-за нее. Он забросил свои дела. Удача отвернулась от него. Она рассказала мне все свои секреты. Если вы не верите мне, я могу доказать.

И Симмеле начала пересказывать то, что Эстер Крейндель поведала ей прошлой ночью. Чем больше она говорила, тем сильнее удивлялись Рейтца и Меир Зиссл. Слова Симмеле, ее фразы, манеры принадлежали зрелой женщине, из тех, что привыкли заниматься делами и следить за хозяйством. Она говорила о таких вещах, которые юная девочка не могла знать. Она описала болезнь Эстер Крейндель и то, как врачи сделали ей еще хуже своими таблетками, мазями и кровопусканием.

Соседи узнали обо всем тут же. Какие секреты в городе, где каждый подслушивает у окон и подглядывает в замочные скважины? История быстро распространилась, и у ворот дома Меира Зиссла собралась целая толпа. Когда об этом узнал раввин, он потребовал, чтобы к нему немедленно привели девочку. В его доме уже собрались самые богатые члены общины и самые уважаемые женщины. После того как Симмеле пришла, реббецин закрыла двери, и начался расспрос. Если бы девочка лгала и в нее вселился дьявол или даже она сама была из тех бесстыжих демонов, что прикрываются именами праведников, это быстро выплыло бы наружу. Прошел час, и все убедились, что Симмеле говорит правду. Они знали саму Эстер Крейндель и могли видеть, что девочка не только говорит правду, как та, но и делает те же самые жесты, так же улыбается, наклоняет голову и поправляет платок. Ее манеры были манерами человека, привыкшего к безбедной жизни. К тому же, если бы в нее вселился злой дух, он ругался бы и богохульствовал, а не отвечал бы спокойно и рассудительно на все вопросы. Вскоре мужчины начали подергивать себя за бороды, а женщины ломать руки, поправлять чепцы и стягивать завязки на передниках. Члены похоронного общества, обычно такие спокойные, не могли сдержать слез. Даже слепому было ясно: душа Эстер Крейндель вернулась!

Пока длился расспрос, Зейнвеле-каретник запряг лошадей, прихватил с собою нескольких свидетелей и помчался в Замосцье, чтобы сообщить новость реб Зораху Липоверу. Узнав о случившемся, тот заплакал. Он велел своему кучеру подготовить четверку коней и вместе с сыном и двумя дочерьми отправился в Билгорай. Кучер не жалел кнута. Дорога была хорошей, лошади неслись что было мочи, и еще до наступления темноты реб Зорах Липовер с детьми въехали в город. Симмеле все это время оставалась в доме раввина, прячась от слишком любопытных взглядов. Она сидела на кухне и вязала. Рейтца клялась, что еще вчера она даже не умела правильно держать спины. Симмеле вспоминала прошлое, то, что случилось еще до ее рождения: ужасные морозы тридцать лет назад, ураган после праздника Кущей, снег летом, ветер, разбивший окна в домах, град, пробивавший крыши, дождь из рыбы и грибов. Она рассказывала о том, как лучше готовить то или иное блюдо, что чувствовала, когда носила своих детей, обсуждала ритуальную чистоту и менструальные периоды. Женщины на кухне не раскрывали рта. Для них это было, как если бы заговорил труп. Внезапно снаружи послышался скрип колес — это повозка реб Зораха въехала во двор. Когда он вошел, Симмеле, отбросив вязание, вскочила со стула и закричала:

— Зорах, я вернулась!

Она плакала, а муж смотрел на нее. Снова начались вопросы, и длились они на этот раз до глубокой ночи. Многие потом спорили, что именно было сказано, да и до сих пор этого никто не знает в точности. Но с самого начала все были убеждены, что женщина, встретившая реб Зораха, не кто иная, как Эстер Крейндель. Вскоре и сам Зорах начал кричать от радости, а его сын назвал Симмеле мамой. Дочери держались дольше, они были уверены, что эта девочка лгунья, пытающаяся занять место их матери, но потом поняли, что не все тут так просто. Сначала замолчала младшая, а за ней и старшая склонила голову. Уже перед самым рассветом они произнесли то заветное слово, которого старательно избегали столько часов: «Мама».

4

По Закону Зорах Липовер мог жениться на Симмеле немедленно, но все дело упиралось в его третью дочку, Бину Ходель, которая никак не желала верить в истинность происшедшего. Она утверждала, что девочка просто вызнала все про Эстер Крейндель от своих родителей или от какой-нибудь служанки из их дома. А может, она и вовсе ведьма и пользуется помощью демонов. Бина Ходель была не единственной, кто сомневался в честности Симмеле. В Замосцье жило порядочно вдов и разведенных, которые сами бы не отказались выйти за реб Зораха. Естественно, они восприняли Симмеле в штыки, начали называть ее хитрой лисой, обманщицей и свиньей, сующей рыло в чужой сад. Раввин из Замосцья решил последовать примеру билгорайского и также позвал Симмеле к себе для беседы. Город разделился. Богачи, ученые люди, друзья и соседи Эстер Крейндель, а с ними и обычные болтуны непременно хотели испытать девочку. Когда Рейтца узнала о происходящем в Замосцье, она заявила, что не позволит так мучить свою дочь и никуда ее не отпустит. Меир Зиссл, однако, думал по-другому. Он уже устал от учительствования и давно хотел переехать в такой большой и шумный город, как Замосцье, полный состоятельных мужчин, красивых женщин, веселых юнцов и винных погребов. В конце концов ему удалось переубедить жену. Он ведь успел уже одолжить у Зораха некоторую сумму денег, как тут пойдешь на попятный?

В Замосцье, ожидая прибытия Меир Зиссла и Симмеле, у дома раввина собралась огромная толпа людей. Меир Зиссл и те, кто держал его сторону, настояли, чтобы внутрь пустили только самых уважаемых горожан. Симмеле надела праздничное платье Рейтцы и повязала голову шелковым платком. За последние недели она выросла, раздобрела и приобрела вид вполне зрелой женщины. Атакованная со всех сторон вопросами, она отвечала на них с таким терпением и такой спокойной улыбкой, что даже те, кто пришел сюда, чтобы высмеять ее, были вынуждены замолчать. Сама Эстер Крейндель не нашла бы лучших ответов. Сначала больше всего ее спрашивали о пребывании на том свете. Симмеле описала свою смерть, обмывание тела, похороны, рассказала о том, как за ней пришел Ангел Дума с огненным бичом и спросил ее имя, как злые духи и домовые попытались завладеть ею, но их испугал кадиш, прочитанный ее набожным сыном. Ее добрые и злые поступки были взвешены на весах, и в итоге она попала на Небо. Сатана уже начал что-то замышлять против нее, но благодаря ангелам все обошлось. Она рассказала о встрече со своими родителями, и родителями родителей, и другими предками, уже много лет пребывающими в Раю. По пути туда ей удалось заглянуть в окошко, ведущее в Ад. Когда она говорила об ужасах Геенны, снежных сугробах и раскаленных постелях, об огненных крюках, на которых за языки или груди были подвешены грешники, у всех присутствующих просто перехватило дыхание. Даже самые отпетые скептики, и те не могли унять дрожь. Симмеле назвала по имени нескольких жителей Замосцья, несущих сейчас там наказание: одни варились в бочках со смолой, другие рубили дрова себе на костер, третьих жалили змеи, а четвертых пожирали ежи и гадюки. Откуда бы чужаку знать об этих людях и их грехах?