За день до послезавтра - Сергей Анисимов

«Комсомольская правда», едва ли не единственная массовая газета в стране, смеющая изредка публиковать что-то о действительном положении вещей касательно «борьбы с проявлениями», выдала после смерти Юры заметку на 30 строк. Эта история все же получила какую-то известность: не только из-за своей полной дикости, а и благодаря общим усилиям ребят. Именно это, в итоге, и сплотило их в костяк того, что потом в среде хартбольщиков начали называть «группой «Юрк»». Почему-то Юру у них называли именно не Юрой или Юркой, а просто «Юрк». Вероятно, чтобы было короче… Они подняли всех – по одному-два по-настоящему полезных знакомства или родства было почти у каждого, не исключая и совершенно сопливую тогда Машу.

В обсуждении посвященной смерти Медведева микрозаметки, автоматом прилагаемом к онлайн-версии «Комсомолки», около 30 человек высказалось в стиле «Мочить всех черных! Да сколько же можно?», еще около десятка в разных вариантах повторили классическое «Скоро всех вас перережем, русские скоты!», а остальные – такое же классическое «Из этой страны нужно валить. Надежды у нее нет…» После этого заметку убрали даже из архива. Все это не имело никакого значения, как и то, что они, его семья и друзья, пытались сделать до и во время суда: Юра уже лежал где-то в вечной мерзлоте. Но все же именно после этого осунувшиеся, потрясенные, тогда только вчетвером с Машей, Лешкой и еще одним уехавшим через год в Норвегию парнем они пришли домой к Вите и, смахнув с его заваленного окурками стола полупустую бутылку, сказали «Давай…»

– Коль, ты чего?

Николай поднял голову. Лена смотрела на него через стол, спокойная и доброжелательная, уверенная в себе самой, в своей семье и в тех друзьях, которые разделяли ее убеждения, странные для 35-летней блондинки. Она наверняка понимала гораздо больше, чем говорила вслух.

– Ничего. Юрку вспомнил…

Лена кивнула. Почти одновременно кивнул и Леша, сидящий рядом с ней и с тоской глядящий в пустую пластиковую кружку. Два проваленных задания – это, наверное, они навевали настроение, которое только с очень большим оптимизмом можно было назвать философским. Ну, бывает и такое, чего уж там… Смешанный «разбор полетов» обеих групп – и выигравшей, и проигравшей, показал, что они действительно лажанулись. «Великий Мумрик», представляющий собой выкрашенную в серебряный цвет пятилитровую канистру, был в первом задании статусной целью атаки здания. Но окупившиеся бы успехом потери, понесенные при его поиске, оказались бесполезными, – «Мумрик» обнаружить не удалось. Астрид Линдгрен была бы довольна – предложенная ей полвека назад концепция «практически бесполезной, но при этом императивной цели» оказалась живучей. В ушедшей с пионерской организацией «Зарнице» эту цель называли «флагом», – к началу ХХI века в среде любителей имитационных военно-тактических игр термин снова вернулся к «Великому Мумрику».

Во втором задании все было еще хуже: «нарвцы» использовали снайпера с единственным в их группе «Кроссманом-1077» как приманку. Показывая его издалека, они слаженными действиями выбили половину противостоящей группы за считаные десятки минут. Тогда Николай и отбился от других своих – и он был такой не один. Произошедшее паршиво характеризовало не только тактическую подготовку, но и просто сплоченность группы, и «нарвцы» прошлись по этому без снисхождения.

– Хороший день! – заявила Маша, когда все вышли на улицу, морщась от резко ударившего по лицам холода и снова вспыхнувших от движений болячек по всему телу.

– Отвратительный, – не согласился Винни. – Два раза по шесть трупов – в обмен на два плюс один. Последний раз – это вообще позорище. Док, тебе понравилось, как тебя сняли?

Николай кивнул: рассуждая отвлеченно, это было сделано действительно красиво. Забор был непреодолим как для отдельного человека без соответствующего снаряжения, так и для живой пирамиды, вскарабкавшейся на самый высокий сугроб. Но «нарвцы» отыскали валяющуюся метров за сто от него двухметровую стремянку и потратили десять драгоценных минут для того, чтобы подтащить ее в нужное место. Остальное было делом техники: подсаженный на забор стрелок оказывался в состоянии в одиночку контролировать весь левый «сквозной» фланг игровой базы, отстреливая слишком смелых без большого риска для себя…

– Ну что, тянем?

Леша сунул в их кружок кулак с торчащими из него спичками, но Николай покачал головой, и весь выбор ограничился вытягиванием одной короткой спички первым же человеком, протянувшим руку вперед. Три свободных места в нагруженной сумками машине Вити почти каждый раз распределялись именно таким образом. Девочки всегда ехали с ним, а пара человек с лишним часом времени всегда возвращалась в город своим ходом.

– Ладно, тогда все на сегодня. Не переживайте слишком, мы им в следующий раз хвост надерем. Что у нас в выходные?

Витя достал из внутреннего кармана уже заменившего поношенную «Горку» пуховика мятый картонный еженедельник и раскрыл его на отмеченной шнурком-закладкой странице.

– Мне сейчас тот парень сказал, что 2-я Сестрорецкая база «Барса» свободна на утро в воскресенье. Но по сдвинутому расписанию: в 9 ровно надо начинать, к 11.30 закончить.

– Кто враг?

– Я не спросил. Так интереснее.

– Задание?

– Первое – «Захват укрепрайона», второе «черное». Оружие и экипировка – снова хардбол. Берем?

Все переглянулись и пожали плечами. Поступив аналогично, Николай, задрав голову и выглядывая что-то в стылом сером небе, с неудовольствием подумал о том, что с пятницы на субботу у него ночное дежурство, а «начало в 9 ровно» подразумевает то, что и в воскресенье выспаться не удастся тоже. Значит, придется спать в субботу днем – а это потерянный день.

– Ладно, тогда договорились. Я им отзваниваюсь завтра до полудня и подтверждаю резервирование. Деньги – как обычно. Все?

Все снова покивали, и группа распрощалась, обменявшись рукопожатиями и хлопками по плечам. По вторникам и четвергам они встречались в клубе СКА на самбо, а отдельные наиболее сошедшиеся по характерам пары ходили еще и на что-то свое: от бальных танцев до катков. Хотя последнее уже ненадолго. Сезон катания в Питере доживал, вероятно, свой последний месяц – за эту неделю здорово потеплело, и до настоящей весны, в общем, оставалось уже недалеко.

– Автобус, электричка? – предложил Сергей, когда Витька с ребятами укатил, задорно бибикнув напоследок. – Или маршрутка?

– Автобус дешевле.

Парень согласно качнул головой, и они пошли к выходу с базы, взвалив на плечи сумки с промокшей от пота и инея одеждой. Мимо прокатили сразу две машины, в которых сидели «нарвцы». Мест у них хватало, но предложить подвезти бывших соперников хотя бы до остановки им в голову не пришло. Впрочем, они могли ехать куда-то по своим делам, – у крепко сбитой команды, сплошь состоящей из молодых мужиков, такие наверняка могли найтись. Вообще они были даже чем-то похожи друг на друга, и иногда Николай вполне серьезно думал, что это не просто так. Даже хардбол, удешевленная альтернатива страйкбола, все равно стоил дорого, а у этих ребят была явно хорошая тренировка, позволяющая им успешно действовать не только в стандартных задачах, но и в «черных», с целями, остающимися неизвестными до последней минуты перед выходом на площадку. Значит – тренируются они много и в одном и том же составе. Кто-то подкармливает? Может, конечно, быть и такое – и иногда, говорят, бывает. Но спрашивать глупо – если «нарвцев» натаскивают с какой-то реальной целью, то им и в голову не придет отвечать. А если нет и они просто богатые «менеджеры среднего звена», предпочитающие пейнтбол и его вариации водке и девкам, – то тем более. Впрочем, одно другому не мешает совершенно.

Они шли по утоптанной, хотя и неширокой дороге, ведущей к шоссе. Скатанный в желтую мягкую пасту снег под ногами не хрустел, а чавкал, хотя мокрым не был. Сергей что-то непрерывно рассказывал, но Николай особо не прислушивался, хотя старался улыбаться в подходящих местах. Сергей был, на его вкус, немножко слишком говорлив. Но парень он был нормальный, и обижать такого, по большому счету, было нехорошо. Будь чуть поменьше усталости в костях, и он бы вел себя менее по-свински, но так Николай даже не хотел бороться с собой: настроение этому не способствовало.

На остановке, к которой они подошли после чуть взбодрившего даже его самого двухкилометрового марша, стояло четверо. Высокая деваха с выщипанными «в нитку» бровями, как носили в конце 80-х, крепкий молодой парень равного ей роста и стандартная пригородная пара – немолодая тетка с девочкой лет десяти. «Остановка» – это была асфальтовая площадка, вросшая в навалившийся на нее с одной стороны сугроб с торчащим из самой его середины столбом. Желтый фанерный лист сообщал всем присутствующим, что автобус будет минут через 15, но ждать его пришлось заметно дольше, еще примерно на столько же. Николай решил уже, что он или прошел сильно раньше, или не придет совсем, заставив их ждать следующего либо потрошить бумажники, ловя попутки. Либо топать уже на электричку, способную довезти его до «Ланской». В результате автобус все-таки появился, так что мучиться выбором не пришлось. Но что ему не понравилось – так это поведение молодой пары в последний десяток минут перед приходом опоздавшего рейсового «Икаруса». Опаздывают на встречу или какое-нибудь запланированное развлечение? Наверняка да, и это вполне объясняло то, как сильно они нервничают из-за такой ерунды, но не объясняло то, что нервничают они по отдельности. Парень и деваха явно были вместе, хотя первый был заметно моложе: года на три минимум. Тоже дело житейское, разумеется: у самого Николая также был период в жизни, когда его бросало от 27-летней к 18-летней, – при том, что самому ему было тогда 22–23. Но эти двое, при том, что были парой, демонстративно не общались друг с другом. В ссоре? Да, скорее всего…