Берсерк - Ольга Григорьева

– То-то же, – перестала смеяться старуха. – Я своим сынам зла не желаю, потому и смолчала. Не сегодня-завтра приедет Тора, заберет тебя и пусть уж сама разбирается, что к чему.

Она вновь застучала палочками, а я отошла к лавке, села и задумалась. Если Тора так же умна, как эта урманка, она почует ложь. Но ведь я на самом деле ее свояченица! Только как это доказать?! А может, уйти потихоньку, пока никто не хватился? Тора приедет, а меня и след простыл!

– Сбежать надумала? – прервала молчание Хильда. Я кивнула.

– Не надо, – посоветовала она. – Здесь кругом усадьбы, далеко не убежишь. Лучше уж дождись Тору. Она баба умная, властная. Коли тебе поверит, будешь жить у нее – как сыр в масле кататься.

– А если нет? – тихо спросила я.

– А ты сделай так, чтоб поверила, – упрямо сказала старуха. – Коли Бьерн и впрямь был твоим мужем, то сыщешь, что вспомнить и как сказать.

За дверьми послышался шум, и урманка смолкла. Я легла на лавку и закрыла глаза. Дверь захлопала, изба наполнилась людскими голосами. Работники вернулись с полей… Обрадованно визжа, малыши кинулись к вошедшим, а Хильда оставила свои палочки и засуетилась над котлом с едой. Ей помогали невесть откуда появившиеся девки, и вскоре по всей длинной избе застучали ложки и зачмокало множество губ.

– Дара! – окликнул кто-то.

Я приподнялась на локте. Бородатый урманин с улыбкой протягивал мне дымящуюся миску:

– Возьми, поешь…

От варева шел густой аромат. Не удержавшись, я схватила миску и стала жадно есть кашу. Вот уж не знала, что так проголодалась.

Дверь опять хлопнула. На сей раз резко и решительно… Сначала я подумала, что это явились припозднив-шиеся родичи Хильды, однако увидела вытянутые лица урман, их испуганные глаза и поняла, что это не так. Пришел кто-то чужой.

– Где та, которая называет себя Дарой?! – спросил строгий голос.

Вошедший оказался вовсе не Торой, а высоким, крепким мужиком в расшитой золотом меховой одежде. На его животе блестел пояс с желтой пряжкой, из-за пояса торчала рукоять боевого топора, а у ноги покачивался меч.

– Рад тебя видеть, Тормод, – поднимаясь с лавки, сказал бородатый. – Сядь, раздели с нами еду.

Гость жестом отказался, но вежливо ответил:

– Я тоже рад видеть в здравии тебя и твой род. – Его голубые глаза зашарили по лицам урман и остановились на моем. – Ты – Дара?

Осторожно, боясь растревожить рану, я встала.

– Так меня зовут, а кто ты?

– Когда-нибудь узнаешь! – хмыкнул он и шагнул вперед.

Его сильная рука вцепилась в мой локоть и потянула к выходу. Боль обожгла бок и отозвалась во всем теле. Изба, бородатое лицо урманина, злая улыбка старой Хильды закружились передо мной в разноцветном хороводе.

Потом меня перекинули через седло и куда-то повезли. Раненый бок терся о жесткую спину лошади, мысли путались, а в горло текла кровь. Иногда сквозь кровавый туман проглядывало что-то зеленое, кажется листва, но потом боль брала свое и опять бросала меня в пучину беспамятства.

Однако мне удалось разглядеть высокий частокол и ворота. «Усадьба Торы», – завертелось в голове, и, словно подтверждая мою догадку, всадник сбросил меня на землю. «Только не падать!» – сглатывая кровавые сгустки, подумала я, однако не удержалась и рухнула к чьим-то ногам.

– Вставай!

Голос Тормода заставил меня подняться. Земля отдалилась, а вокруг закачались чужие лица.

– Тора, – прохрипела я, вгляделась и только тогда увидела ее, ту самую Тору, которая была сестрой моего мужа и которую, по слухам, так любил Хакон-ярл. Никогда раньше мне не доводилось видеть таких красивых женщин. Она была высокой, зеленоглазой, с дерзким красным ртом и белой как снег кожей. Рядом с ней Гейра показалась бы дурнушкой.

– Она ранена, – указывая на меня, произнесла красавица. – Ее голос удивительно сочетался со всем остальным.

Привезший меня урманин смущенно захлопал глазами и покраснел:

– Мне не сказали об этом…

Тора ослепительно улыбнулась. Если бы улыбка могла убивать, несчастный Тормод уже давно бы лежал бездыханным. Хотя он и так едва дышал…

– С каких пор ты ослеп? – небрежно бросила ему хозяйка и шагнула ко мне.

Зеленые кошачьи глаза урманки очутились пряма против моих, и я почувствовала тонкий, почти неуловим мый аромат хвои и ландыша.

– Ты говоришь, что мой брат был твоим мужем? – оглядывая меня со всех сторон, спросила Тора.

– Да!

– Но Бьерну нравились красивые женщины… – Ур-манка не утверждала, а просто размышляла вслух.

– И умные, – не растерялась я. Тора остановилась:

– Ты умна?

– А ты красива?

Она нахмурилась и задумалась. Тонкие губы задрожали. Красавица явно не знала, обидеться на мои слова или нет.

– Если ты не можешь ответить на этот вопрос, то ты еще и удивительно скромна, – добавила я.

Тора расхохоталась. Ее глаза заблестели, а щеки расцвели румянцем. Бьерн недаром тосковал по сестре. Даже смотреть на Тору было приятно.

– Да, ты умна, – вдосталь насмеявшись, согласилась Тора, – но это еще не значит, что ты – вдова моего брата. Я не очень-то в это верю…

– Теперь мне самой не очень в это верится, – честно призналась я, чувствуя, как темная пелена застилает взор. – Однако это правда.

Уже падая, я услышала чей-то вскрик и громкий голос Торы:

– Отнесите ее в дом!

«Поверила!» – вспыхнула в голове радостная мысль, и все пропало.

Нам довелось увидеться лишь спустя несколько дней. Словно искупая вину, Тора приставила ко мне сразу трех служанок. Девушки кормили и лечили меня с удивительным усердием. То ли помогла их забота, то ли выручила собственная живучесть, но спустя четыре дня я смогла встать и выйти из отгороженной клети в общую избу. В разгар осенних работ людей там было мало.

Я проковыляла через избу, вышла на двор и нос к носу столкнулась с Тормодом. Взгляд управляющего был устремлен на ворота, где в окружении каких-то людей стояла Тора. Поодаль, у коновязи, лениво переминались усталые лошади.

«Пришлые – оглядывая мужиков и грязные бока их лошадей, поняла я. – И приехали недавно».

Размахивая руками, урманка что-то доказывала незнакомцам. Те возражали. Я подобралась поближе и прислушалась.

– Ты зря упрямишься, Тора, – говорил невысокий плотный мужик в теплой телогрее и добротных холщовых штанах. – Мы приехали к тебе за поддержкой, а ты упрямишься!

– Хакон не сделал мне ничего худого, поэтому и я ни слова не скажу против него! – упрямо мотнула головой красавица.

– Но он уводит наших женщин! – возмущенно выкрикнул из толпы тощий мужичок. Тора развернулась к нему.

– От такого немудрено увести! – засмеялась она. В толпе тоже засмеялись. Беднягу мужичка стали подпихивать со всех сторон. Он покраснел и зашипел: