Меч Вседержителя - Юрий Петухов

Сборище выползней заседало в самом сердце России, в огромном и вместе с тем уродливом, выстроенном их же предшественниками-выродками зале. Иван сидел в задних рядах, незримый и усталый. Он не слушал истерических, визгливых речей одержимых бесами, хотя сейчас их слушали сотни миллионов по всей стране и за пределами ее. Ивану все было ясно. Да и говорили не сами бесноватые ораторы... Высоко над их головами, абсолютно прозрачное для смертных, висело студенистое, многолапое чудовище иных миров и измерений, висело, непрестанно испуская омерзительный, но слышимый лишь избранными зуд, касающееся концами длинных трясущихся щупальцев десятков голов избранных, вливающее в них черную силу океана мрака. Если бы это видели и другие, если бы они прозрели хоть на минуту! Иван молчаливо взирал на покорно застывшие затылки оцепенелых двуногих, равнодушных и серых, выжидающих, куда качнет маятник истории – им было все равно, к Свету ли идти, во мрак бездны ли катиться. Стадо. Серое стадо! Даже здесь, в закрытом для простых смертных зале, оцепенелых было большинство. Но это большинство ничего не значило. Верховодили выползни. И потусторонняя зудящая гадина. Иван, не вставая со своего кресла, перешел в Невидимый Спектр. И зал исчез, стены его раздвинулись, уходя многосложными переплетениями в неизвестность. От оцепенелых остались невзрачные серые тени, застывшие серыми невзрачными рядами и колоннами. Зато истинное естество выползней выявилось ярко и жутко: сотни зеленых, мерцающих в полумраке, извивающихся, трепещущих, скользких и сырых червей с пылающими ненавистью кровянистыми глазищами висели в мареве среди серых теней. Черви зудели омерзительно и невыносимо, вбирая в себя и усиливая зуд огромного бледно-желтого кольчатого червя, свившегося во множество колец над ними и тоже трясущегося, извивающегося, дрожащего в назойливо-гадком зудении. Червь этот висел в сгустке мрака, в уплотненном, сверхсжатом объеме инфернополей, исходящих из самой преисподней... Если бы только люди могли видеть!!!

Иван взлетел выше, над планетой. И горечь разлилась по его телу едкой, изжигающей волной. Никто ничего не видел. Мелкие, суетные, озабоченные мнимым люди, созданные когда-то давным-давно по Образу и Подобию, но позабывшие про это, рождались, сновали туда-сюда, сидели, лежали, бесновались, теша беса опустошенных душ, убивали себе подобных, калечили, разоряли, обманывали, изгрызали в непреходящей мелочной грызне, старились, умирали... и ничего не желали видеть. И над каждым скопищем этих оцепенелых двуногих нависали студенистые гадины, мерцали среди толп и над ними зудящие черви... Лишь в России еще оставались просветы, лишь над Землей Богородицы горела свеча....

Хватит! Иван вышел в проход. Воздел руки вверх, и из его ладоней вырвались искрящиеся очищающие клинки. Он уже был в Видимом Спектре.

– Да станет тайное явным!!! – выкрикнул он громоподобно.

И сотни миллионов сидящих у светящихся ящиков зрителей узрели творящееся. Застывшая от ужаса Россия увидела правящих ею, правящих миром – без прикрас, без белоснежных тог, в их подлинном облике. И увидели уже миллиарды прильнувших к водянистым экранам, как святое и праведное пламя Возмездия Небесного, исходящее из рук высокого, широкоплечего человека с просветленным лицом и длинными русыми развевающимися будто на ураганном ветру волосами, выжигает зудящую страшную нечисть, не оставляя ей места в пределах Святой Руси. «Чудо! – шептали, кричали, выговаривали одними глазами просыпающиеся. – Святой Георгий! Небесный Воитель! Архистратиг Михаил! Великое Чудо Господне!» И злобно шипели двуногие нелюди, с ужасом начинавшие осознавать, что час их приходит, что оставленные одними, без «учителей-просветителей», без подпитки из адских глубин, они передохнут подобно жалким червям... Понимали понимающие, слышали слышащие, открывалось сокрытое имеющим глаза – вершилось Чудо! И когда исчезла вся мерзость, зудящая над планетой, дарованной творениям Господним, а не исчадиям ада, на тех же экранах и в светлых небесах над головами зажглось лазурным сиянием:

«Мне возмездие, и Аз воздал!»

Мир ликовал и радовался. Но Иван, усталый и хмурый, лежал ничком в густой траве под синим небом, приникая всем телом к отчей земле. Он знал тайны времени, его выверты и проказы, перехлестывающиеся временные петли и откаты... Ему еще рано было радоваться. Не ликовать, но нести свой крест и дальше. Всего полчаса назад он беседовал с очередным «великим гуманистом», шамкающим, дергающимся, полоумным «гением», который когда-то творил сверхоружие для уничтожения планеты, а потом вдруг впал в юродство. Выродок бессвязно и маниакально пытался убедить Ивана, что всему виной какая-то «империя зла», что Землю надо поделить на две половины: западную, где будут процветать науки, искусства и такие как он «гении», и на восточную – резервацию, промзону, обиталище для профанов. Выродок брызгал слюной, задыхался, хватался за сердце, призывал в свидетели и защитники «мировое сообщество», а попросту говоря, все ту же всемогущую и всевластную свору выползней-шакалов, что подчинила себе дьявольским зудом своим всю планету, «сообщество», которое по достоинству оценило его труды, наградило премиями и провозгласило «отцом демократии» и «величайшим просветителем всех времен и народов»... Но Иван-то знал, что все проще, что в гниющем и уже почти сгнившем мозгу «гения» сидит вертлявый и жирный червь. И этому червю мало власти над самим «гением», ему нужна власть над тысячами, миллионами, власть над толпой. Иван не стал пачкать рук. Он просто остановил сердце дряхлого, но бесноватого «гения» и распылил червя... Теперь он лежал в траве, вдыхал в себя ее терпкий и очищающий дух.

Черта! До него начинало доходить, что Господь сам проложил эту черту в душах созданных Им, черту, отделяющую Свет от мрака. Он знал это раньше, он постиг эту премудрость в странствиях по Пристанищу. Но мало знать! Ведь та самая Черта, что ограждает все миры существующие и несуществующие от Черного Мира, защищающая от вторжения из него Сил Ужаса, пролегающая не в дальних мирах и измерениях, не в глубинных пространствах и запредельных вселенных, а проведенная по бессмертным душам человеческим, слабым, мятущимся, ищущим, готовящимся к вечности, эта Черта не только лишь ограждает созданного по Образу и Подобию от напастей извне, но и не дает ему самому... нанести ответный удар! Вот в чем дело! Многие пытались преодолеть ее в борьбе со Злом. Но много званных, да мало избранных. Черта была ограничителем, не позволяющим смертному вставать в один ряд с силами высшими. Он один преодолел эту Черту! Он обрел силу карать. Он сам! Ибо Вседержитель не вмешивается. Вседержитель только наблюдает за имеющими свободную волю... И все равно он – Меч Вседержителя, ибо мир создавался не для гниения и вырождения, а для созидания и творения. И если бы каждый из созданных по Образу и Подобию был наделен силою преодолевать Черту, карать и воздавать по содеянному, мир созидания был бы обречен. Вот она простая Истина, проще которой нет и не было в Мироздании. Но тот же мир уже обречен, когда никто не может воздать за него. Свобода воли! Господи! Неисповедимы пути Твои! Оберегая, Ты обрекаешь. Давая силу творить и трудиться в поте лица своего, Ты облекаешь бессилием пред надвигающейся Тьмою! Почему?! А потому, что иначе, без Черты, тьма пожрет Свет, и все вопросы разрешатся сами собой. И еще один Большой Взрыв сметет с лица Мироздания еще одну погибшую до своей гибели Вселенную. В этом и есть непостижимость Божественного Предопределения. И в этом – воля выпущенных в мир нагими и свободными. Воля умереть или жить. Жить, не переступая страшной, губительной и спасительной Черты.