Русская фантастика 2008 - Юрий Нестеренко

— Давай, давай, не стой столбом, — блондин схватил девушку под локоть. — Мы с моим дружком по тебе соскучились.

Ты не меня имеешь в виду? — вмешался метис, и компания снова захохотала.

Смеялись и шлюхи, и даже кто-то из посетителей бара. Многие отводили глаза. Некоторые даже не оборачивались.

Подождешь своей очереди! — бросил блондин напарнику и притянул девушку к себе.

Пожалуйста, сеньор, отпустите меня! — со слезами на глазах и не очень-то притворяясь, воскликнула Варя, пытаясь вырваться.

Конечно, я тебя отпущу, — пообещал блондин. — Я тебя так отпущу… — и он потянулся губами к ее рту.

Трой возник как из-под земли, высвободил Варю из цепких лап и оттолкнул в сторону. Развернулся, сшибая с ног метиса, который попытался зайти к нему со спины, и легко уклонился от брошенного бильярдного шара.

Блондин невнятно прорычал что-то, попытался достать нож, но Трой перехватил его руку и, врезав ему в солнечное сплетение, впечатал голову противника правой глазницей в угол стола, с ходу вырвал занесенный кий, расколол о столешницу и вбил острый обломок в перекошенный рот араба. После чего всем весом наступил на колено поднимающемуся метису, вырубил его ударом в пах и еще раз пнул корчащегося на полу парня, чьи белые волосы заливала кровь из раны в голове.

Варя продолжала пятиться назад. Она мало что могла разглядеть за широкой спиной Троя, но хорошо слышала захлебывающиеся звуки и хруст, отчетливо раздающиеся во внезапно наступившей тишине. Лишь мерно, словно часы, стучали спицы в руках у старух.

Прямо под ноги Варе выкатился черный шар, оставляя за собой красную дорожку — и как по команде в баре возобновились разговоры, стук вилок о тарелки и кашель.

Трой выпрямился, посмотрел в глаза толстяку.

— Вообще-то это моя девушка, — сообщил Трой.

— Работа не нужна? — спросил его толстяк.

Не-а, — Трой почесал ссадину на правом кулаке. — Уже нашел.

Толстяк побледнел, оглянулся по сторонам — и торопливо покинул бар. Шлюхи выбежали вслед за ним. На полу остались трое телохранителей. Вернее, то, что он них осталось.

Живы? — крикнул из-за стойки Мигель, наполняя стаканы.

Вроде да, — отозвался Трой.

Ну, так вытащи их отсюда. Эй, кто там, помогите ему.

С удовольствием, — пробормотали спутники пожилого рыбака.

Ты в порядке, дочка? — поинтересовался старик.

Да, синьор, — прошептала Варя, продолжая смотреть на Троя.

Он почувствовал ее взгляд, обернулся и подмигнул.

Утром следующего дня они уже плыли в другое место дальше на юг вдоль побережья.

Попутный ветер усердно надувал паруса перегруженной спортивной яхты, которая уцелела благодаря принципиальности своего помешанного на истории хозяина. Когда-то он пренебрег удобством и экономичностью, заказав судно без единого кусочка пластмассы — а теперь стоял у штурвала и с гордым видом обозревал пустой морской горизонт.

Ни назойливых катеров, ни наглых лайнеров, ни уродливых танкеров, лишь робкие рыбачьи лодки, жмущиеся к берегу. Когда «русалочья кровь», которую вывели для борьбы с нефтяными пятнами на воде, переключилась на топливо, романтика хождения под парусом стала более чем ценным умением. Как и другие, прежде забытые ремесла.

Варя сидела на корме, зашивала прореху на рубашке Троя и думала о том, что ей не нравится работа, на которую он нанимался. Но ничего не поделаешь — иначе до Кадиса не добраться. Транспорт ходил редко, пассажиров брали крайне неохотно и, как правило, по рекомендации мэров и старейшин.

Чтобы получить место на очередном судне, Трою постоянно приходилось кого-нибудь «обезвреживать». Зарвавшиеся бандиты, требующие слишком много за свои услуги или мешающие местным «защитникам», пираты, у которых сохранились боеприпасы к огнестрельному оружию, или просто слишком жадный торговец, пытающийся набить цену на лекарства или что-нибудь не менее ценное… Найти и сделать больно. А потом исчезнуть, чтобы не обострять конфликт. Какой спрос с заезжего бойца?

Нравилось это Трою или нет — разобраться было невозможно. На вопросы он не отвечал, на просьбы не реагировал, по лицу не прочтешь. Эта неизменно невозмутимая физиономия, кажется, умела выражать лишь два чувства: «Я слушаю» и «Мне плевать, что ты там говоришь». Хотя нет, иногда на ней появлялось что-то вроде удовлетворения — например, когда он сидел на корме, обдуваемый свежим утренним ветерком, и смотрел на свою спутницу.

Не смотрел — любовался. Ее профиль, закушенная нижняя губа, тонкие запястья, ловкие пальцы, умело обращающиеся с иглой и ниткой. За ее руками вообще было приятно наблюдать — изящные, умелые, ласковые, настоящее сокровище во времена, когда практически все приходится делать руками. Когда открылись ее незамысловатые хозяйственно- бытовые умения, Варя стала нравиться ему еще больше.

Ей бы не пришлось искать себе место. Черт побери, она могла бы просто петь! Как вчерашним вечером в баре: обмолвилась, что любит музыку, легко поддалась на уговоры и спела несколько песенок — дрожащим голоском, краснея и запинаясь, но это было здорово.

Стоило извиняться и объяснять, что эти «композиции» были написаны для очень хорошего певца! Все равно ей хлопали, ей были искренне рады. Люди устали от тишины, и Варя могла бы жить на это… если бы, конечно, были гарантии, что никто не потребует от нее чего-то большего, чем песни. Она могла бы остаться в поселке, потому что там хватало молодых парней с домами, лодками и постоянным заработком — а она довольно привлекательная и, опять-таки, не бесполезная.

Но она бы не осталась, даже если бы ее просили на коленях.

Все-таки ты соврал мне, — сказала Варя, перекусывая нитку. — На, готово.

Спасибо. — Прежде чем надеть рубашку, он с удовольствием пощупал аккуратный шов. — Но я тебе не врал. Это было не очень опасно.

Я не о том. Ты сказал, что это не убийство.

Это не убийство. Они все выживут.

И останутся калеками! — воскликнула она. — Учитывая, что теперь они даже не смогут попасть в нормальную больницу…

Вот именно, — усмехнулся Трой, и она отвернулась, чтобы не видеть его ухмылку, не начать улыбаться в ответ и не забыть то, что она хотела ему сказать.

Значит, для этого тебя наняли, — вздохнула она.

Для этого, — кивнул он и придвинулся ближе к ней.

А сами они не могли… справиться?

Не могли, — теперь он был совсем близко, так что она могла чувствовать запах его пота.

Потому что ты сильнее?

Потому что я чужак, — ответил он, поглаживая ее по бедру.

Ну, разумеется! — Она еще дальше отвернула голову, чтобы не коснуться щекой его щетины. — Кстати, чем этот твой друг заплатил тебе?

Он мне не друг. Я с ним работал когда-то.

Вместе?

— На одного человека.

А чем он тебе заплатил? — продолжала упорствовать Варя. Ей не нравилось, что на них смотрят моряки и другие пассажиры, отдыхающие за ящиками с грузом.

Кое-чем полезным.

Я тоже должна тебе заплатить?

Если считаешь, что должна. — Он демонстративно перестал ее ласкать. — Только не надо делать мне одолжений.

Она виновато шмыгнула носом и села к нему на колени. Обняла. Прижалась плотно-плотно.

Значит, ты делаешь это только потому, что должна? — прошептал он с улыбкой.

Разумеется, нет…

Единственно возможный ответ. Правда была сложнее, но как ее объяснить? В одиночку Варя не выжила бы, но Трой помогал ей совершенно не пбтому, что она спала с ним или зашивала его одежду. Сильный и довольно-таки привлекательный мужчина, он бы легко нашел себе нормальную женщину — такую, у которой нет цели, которой не надо ничего лишнего…

«Почему ты помогаешь мне?» — иногда спрашивала она — ночью, в короткий промежуток между сексом и сном. Это был исключительно риторический вопрос — Трой, несмотря на всю свою кажущуюся примитивность, понимал такие вещи, ухмылялся, ерошил ее волосы и засыпал, оставляя ее с догадками и воспоминаниями.

Что было бы с ними двумя, если бы в ту промозглую зимнюю ночь в Барселоне Варя пошла бы по другой улице? Или если бы она прошла мимо — как другие прохожие торопливо пробегали мимо мужчины, лежавшего навзничь в луже крови? Ну, наверное, там просто не было других русских, отягощенных принципами и программой «больше всех надо». Трой мог выжить, или загнуться от ран, или замерзнуть, но он остался в живых благодаря «прекрасной незнакомке». Ну, это Варя мысленно так себя называла.

Сам Трой вначале решил, что она приняла его за мертвеца и просто хотела снять одежду, Через некоторое время понял, что она бы не смогла сделать это, даже если бы умирала от холода. После чего заявил с серьезным видом: «Больше никогда так не делай!»

«Обещаю, — ответила Варя. — Если я еще когда-нибудь буду в Барселоне…»