История мировой культуры - Михаил Леонович Гаспаров

был «белым генералом», потому что сражался, преодолевая страх, и, чтобы скрыть бледность, одевался в белый мундир и скакал на белом коне.

БЕСТАКТНОСТЬ. Каждое мое слово может быть бестактным, каждое может кого-нибудь обидеть, поэтому «молчи, скрывайся и таи». Поэтому, а не по-тютчевски.

БЛЮСТИСЬ. Журнал «Радонеж» рекомендует в Великий пост воздерживаться не только от жены, но и от компьютера.

БОЖЕСТВЕННО. О. Фрейденберг писала: «Я божественно говорю по-гречески, хотя не понимаю слов» (от Н. Перлиной).

БОЛЕЗНЬ. «Неправда, что в войну от напряжения люди не болели, просто заболевшие тут же умирали и не могли об этом сказать потомкам». В 1812 г. больше французов погибло от дизентерии, чем от русских.

«БОРМАШИНА какая-то!» – отзывался Андрей Белый о Прусте (восп. П. Зайцева).

БОРЬБА. Усатый офицер скандалил в буфете на станции. Лев Толстой огорчался, а потом подумал: «Ведь только поэтому мы все-таки получаем здесь свежую пищу» (дневник Гольденвейзера, 27 июля 1905 г.).

БРАК. «Разрешаю похоронить гражданским браком», – была резолюция сельсовета об умершем Хлебникове.

«БРАК, – говорил Бернард Шоу, – как масонство: кто не вступил в него, ничего не может сказать, кто вступил, ничего не смеет сказать».

БУЗИНА. «Русский ассоциативный словарь» (имени профессора Роусса), частота откликов: свадьба – в Малиновке (44), золотая (80), веселая (6), водка (3), бухло, кабала, развод, Фигаро, эфир (1); светофор – зеленый (14), горит (11), красный (4), для дураков (1), Колумб (1). Колумб, вероятно, потому, что Христофор.

БЫТИЕ. «Вот книжка, доказывающая, что Наполеона не существовало. Не попробовать ли тебе доказать, что ты сам не существуешь и этим отрешиться от твоих неврозов?» – «Что ты сам не существуешь – это так очевидно, что доказывать это значит, наоборот, убеждаться, что ты, к сожалению, существуешь».

БЫТИЕ. «Заведующий тем, что есть и чего нет», назывался казначей Северного Египта (источник не выписан).

БЫТИЕ. Черномырдин сказал: «Мы были, есть и будем: только этим и занимаемся».

БЫТИЕ. А. Н. Толстой на прогулке подошел к Тэффи, снял шляпу и сказал: «Простите, что я существую». Она ответила: «Пусть. Это же не от меня зависит».

БЫТИЕ. Дочь сказала: «Бытие определяет сознание». Семилетняя внучка спросила, что это значит. «Ну, вот: что важнее – что ты думаешь или что ты делаешь?» – «Именно я?» – «Именно ты». – «Я – что думаю, а другие – что делают». И объяснила: она-то знает, что толкнулась в коридоре не нарочно, а учительница не знает, видит только то, что сделано, и записала выговор.

ВАЛААМ. «Потому она и была ослица, что заговорила, когда ее не спрашивали» («Рус. старина», 1890).

ВЕЖЛИВОСТЬ. Тарановский делал к письмам приписки для перлюстраторов: «Написано по-сербски».

ВЕЖЛИВОСТЬ. Объясняю молодой коллеге. Не надо в докладе говорить «как все могут видеть», говорите лучше «как всем известно». «Как известно…» – лучшее начало доклада, каждому так приятно, что, если вы даже скажете «… что дважды два пять», все воспримут это как должное. И каждые пять минут задавайте риторические вопросы. Как генерал Сипягин: «Должен ли застрельщик торопиться при стрелянии? – Нет, и напротив того».

У меня от привычки к близорукости – беспамятность на лица. Однажды я полчаса говорил с НН, потом он меня спросил: «Вот вы были знакомы с Бобровым: не осталось ли от него заметок о Хлебникове, кроме уже известных?» – «Не знаю, но есть такой Парнис, он у Боброва бывал, должен все знать». НН странно поглядел на меня: «А я и есть Парнис». – «Ах, извините» и пр. В кино я начинаю отличать мужа от любовника только к тому времени, когда это уже неважно. Однако для авангардно-загадочных фильмов (к сожалению, я их не вижу), вероятно, это даже хорошо: придает лишний слой загадочности, как близорукость близорукому – лишний слой эстетических впечатлений. (Как Ремизов-гимназист, надев очки, огорчился, что звезды из лучащихся пучков превратились в точки.) Импрессионизм – это мир, видимый мною без очков.

ВЕЛИКАНЫ. Некогда вместо нас на земле жили большие люди и назывались волоты, кости их и ныне в земле находят, а после нас будут жить малые люди и называться пыжики (Записки Рус. географ. общества).

ВЕЛИКАНЫ. Русские великаны, подаренные в Пруссию, могли еще биться против нас в Семилетнюю войну.

ВЕРЛИБР, этот подстрочник ненаписанных шедевров.

ВЕРНЕЕ. Подменяя аргументацию убежденностью или, вернее, маскируя убежденность аргументацией.

ВЕСПЕР – вечерняя Венера; у Пушкина «встречен Веспер петухом» – то ли глубокая игра, то ли такая же обмолвка (вечер вместо утра), как у Мандельштама равноденствие вместо солнцестояния и старт вместо финиша. Если глубокая игра, то потому, что вся дуэль в «Онегине» нереальна – состоит из непрерывных нарушений дуэльных правил; так же нереальна, как вторая кульминация – финальная сцена, где Онегин сквозь пустой дом доходит до будуара Татьяны.

ВЕТЕР. «Можно плыть по ветру и против ветра, но нельзя со вчерашним или завтрашним ветром» (Брехт).

ВЕТЕР. Предсказать поведение обычного флюгера легко, но сверхчувствительного – такого, как Н. Б., – невозможно.

ВЕЧНЫЙ ОГОНЬ – он горел на кухне в ресторане Вери, где пил Зарецкий (Алданов).

ВЗАИМОПОМОЩЬ. Выговор от Куделина за беззаботность при выборах в членкоры: «Есть такой еврейский анекдот (я семитолог, мне можно): Еврей молится: “Господи, помоги мне выиграть в лотерею!” Бог высовывается из облачка и говорит: “Лазарь, я к тебе со всей душой, но помоги и ты мне – купи хоть один билет!».

ВИД. Приказ по германским частям 1918 г. на Украине: не иметь победоносного вида, чтобы не раздражать население («Минувшее»).

ВИЛЬНЮС. Тойнби писал о нем в 1920-х годах: «Город, который населен преимущественно белорусами и евреями, но спорят за который литовцы и поляки».

ВИНА. «Нарзану нет», – сказала продавщица и почему-то обиделась». Вот поэтому мы и ходим, как провинившиеся, особенно перед продавцами, паспортистками, любыми чиновниками, и первым словом хочется сказать «простите».

ВКУС МОЙ – ВРАГ МОЙ: это ограда, защищающая меня, но и не выпускающая меня в мир.

ВКУС. «Вкусовые ассоциации в именах: Давид – большой синий изюм; Владимир – початая плитка шоколада в серебряной бумажке и брызнувший красный сок из спелого королька; Александр – густо намасленная пшенная каша в серебряной ложечке и четверик стеариновых блестящих свеч» и т. д. (записи Б. Садовского). Я давно предлагал издавать литературно-критический журнал «Дело вкуса» на глянцевой бумаге с цветными фотографиями тортов и салатов.

А у меня вкусовые, как и цветовые, ассоциации связывались не с именами, а с книгами, которые в это время