Беломорские старины и духовные стихи. Собрание А. В. Маркова - Автор Неизвестен

65 А как к той жо дочочьки к Настасьи Микуличьни.

«Уж ты гой еси, Настасья дочь Микуличьня!

Как приехал из Киева бога́тырь жо,

А как сватаитьсе за тебя замуж,

На тебе жа, Настасьи, белой лебеди;

70 Как ведь сам он похволяитьсе таковы речи:

Ише с чести не отдам, дак „я боём возьму,

С той даб дракой кроволитною“».

Говорила Настасья таковы речи:

«Уж ты гой еси да мой да родной батюшко!

75 Я ведь видяла да чудо чудное,

Чудо чудное да диво дивноё:

Со восточьню-ту сторонку как бы туча тучилась,

Туча тучилась, как бы гром гремел,

Частой мелкой дожжык ишел;

80 Немного тому время миновалосе,

Наехал дородней доброй молодец;

Скакал он через стену городовую,

Ехал он широким двором

К тым-то полатам королеськиим;

85 Мать-сыра земля потрясаласе,

Наши полаты колыбалисе.

Отдавай ты меня с чещи, с радости,

Без той же без драки кроволитныя;

Не губи ты народу по-напрасному».

90 А пошол-то король да вон из светлой светлици,

А приходит в свои полаты королевськия,

А берёт Добрыню за белы́ руки,

А челуёт-ту Добрыню во уста саха́рния,

А повёл-то он к Настасьи в светлу све́тлицю.

95 Как сидела Настасья на стули-то да рыта бархата,

Она скоро скакала на резвы́ ноги,

А брала она Добрыню за белы́ руки,

Человала Добрынюшку в уста саха́рныя;

Поминелись они ти перстнями золотыма жо,

100 Поминелись, обручилисе.

Собираласе Настасья ехать с Добрынёйв в славной Киев-град;

А как брал-то Добрыня ейг за праву́ руку,

А повёл-то Добрыня на широкой двор,

А садилсэ Добрыня на коня своёго лошадь добрую,

105 А садил-то он Настасью позади себя

На своё-то седло на черкальское,

А привязывал-прихватывал ко стременям булатным жа.

Как поехал он из города воротами да не широкима,

А скакал-то через стену городовую,а

110 Через ту жа башню наугольнюю.

Приежаёт он во красён Киев-град,

А к своёму широку́ двору.

Увидала их да ро́дна матушка,

А стречала-то их да середи двора,

115 Человала-то Настасью во уста саха́рныя,

А вела-то она во свои-ти светлы све́тлици,

Во столовы новы горници.

А как тут у их-то пир чесён пошол навесели

Заводилась у Добрыни свадёбка:

120 На отцёвсько-то место сам Владимер-князь,

А сватьей Владимера да молода жона,

А тысячьким старой казак Илья Муромець,

А дру́жком-то у их Олёшенька поповськой сын.

Повенчалсе тут Добрынюшка Микитич сын

125 На той жо Настасьи дочери Микуличьни.

Отошли туто пиры навесели;

Вси были на пирах пьяны, ве́селы.

73. ДОБРЫНЯ И ЗМЕЯ

Как во славном городи во Киеви,

Да у ласкова-то князя у Владимира

Заводилось пированьицо, почесен пир,

Ай на князей всиха, на бо́яр жа,

5 А на руських-то могучих на бога́тырей.

А как красно солнышко идёт на е́сени,

А почесен-от пир идёт наве́сели.

А как вси-то при пиру, вси пьют, едят да ве́селы,

А как вси-то на честном, вси хвастают.

10 Как Владимир-от князь ходит по горници,

С ножки на ножку переступыват,

А он белыма руками всё розмахиват,

Золотыма-ти перстнями принашшалкиват,

А русыма-ти кудрями принатряхиват,

15 А как сам он говорит да таковы слова:

«Уж вы гой еси, мои князья, вы бо́яра!

Уж вы руськии мои сильни бога́тыри!

Ишше хто жа из вас съездит на Пучай-реку

За свежо́й-то водой ключе́вою,

20 А как мне, князю, с княгиною умытисе, помолодитисе?»

Как большой-от от князя хоронитьсе за среднёго,

А как средней-от хоронитьсе за ме́ньшого,

Как от меньшого, от бо́льшого ответу нет.

Говорил-то князь Владимир во второй након,

25 Говорил-то князь Владимер во трете́й након;

Как от бо́льшого, от ме́ньшого ответу нет.

Как из-за того стола, стола окольнёго,

Из-за той-то скатерки из-за браныя,

Да из-за́ той есвы всё саха́рныя

30 Говорил тут дородьнёй доброй молодец,

А как мо́лодый Добрыня всё Никитич млад:

«Уж ты гой еси, ты красно солнышко Владимир-князь!

Уж я съежжу тебе на Пучай-реку,

Привезу-ту я тебе свежо́й воды ключе́вою,

35 Как тебе, князю, с княгиной умытисе, помолодитисе».

Говорил-то Владимир-князь да таковы речи:

«Уж ты гой еси, Олёшенька Попович!

Ты бери-ко всё чернил, бумаг,

Ты пиши-тко с Добрынёй записи великия,

40 Во хмелинушки Добрыни захлыснулосе,[260]

Чтобы за́утра Добрыня не попетилсэ».б

А тому Олёшенька не вослышилсэ;

Уж как брал чернил, бумаг, писал он по́писи великия

Промежду собой с Добрынюшкой Микитичем;

45 Пописали они пописи великия;

А как стал-то Добрыня на резвы́ ноги,

А как брал-то Добрыня со спичьки пухову́ шляпу,

Надевал-то Добрыня на буйну́ главу,

А нахмурил чёрну шляпу на ясны́ очи,

50 А пошел-то Добрыня ко свому да широку́ двору,

А повесил буйну голову с могучих плеч,

А потупил очи в матушку-сыру землю.

А идёт-то Добрыня к своему-то широку двору,

Он идёт-то, всё шатаитьсе.

55 А какв увидала Добрыня молода жона,

А как та жа Настасья дочь Никуличьня;

А побежала к своей матушки,

К Добрыниной да к ро́дной маменьки,

Да сказала она своей маменьки:

60 «Уж ты гой еси, Добрынина родна матушка!

Как идёт-то у нас Добрыня с чесна́ пира,

А идёт-то он да всё шатаитьсе,

А повесил-то буйну голову ниже своих могучих плечь».

А стречала Добрыню молода жона,

65 А как та жа Настасья дочь Никуличьня,

А стречала его да родна матушка,

А как та жа вдова Амельфаг Тимофеёвна;

А стречели его середи ёго да широка́ двора,

А как брали его да за белы́ руки,

70 Говорила ёму родна матушка да таковы речи: