Дитя Феникса. Часть 2 - Барбара Эрскин

Элейн опустилась на колени, когда высохли слезы, ощущая острую горечь утраты и непереносимую боль разочарования, жалея не только себя, но и Изабеллу. Брак, который так долго откладывали и ждали, который был таким счастливым, продлился всего три года.

Прошло много времени, прежде чем она смогла пошевелиться. Поднявшись, она подошла к постели. Склонившись, Элейн поцеловала дочь в лоб и пошла прочь.

В колыбели спала крошка Марджори, ничего не знавшая о смерти матери.

Элейн пошла на конюшню.

Хол Осборн, кузнец, подковывал одну из лошадей. Охромевший от удара одной из норовистых кобыл Элейн, кузнец-англичанин приехал в Киддрамми за два года до нашествия, он не мог сражаться и был одним их немногих мужчин, оставшихся в Килдрамми во время войны. Он приветствовал Элейн кивком головы, кладя тяжелый инструмент в карман кожаного фартука. Она немного понаблюдала за ним. Сенга, ее волкодав, стояла рядом. Элейн вдохнула сладковатый запах конюшни. Ее любимый конь, Старлайт, жадно тыкался в торбу с сеном. Он узнал хозяйку и поприветствовал ее кивком головы, затем снова принялся за еду. Элейн обняла лошадь и заплакала.

Глава тридцать вторая

Тауэр, Лондон. Июнь 1297

Дональд Map стоял у окна Белой башни, уставившись на размещенные внизу клетки королевского зверинца. Его передернуло. Он терпеть не мог смотреть на этих бедных тощих тварей в клетках – леопардов, африканских львов и медведей. Они слишком остро напоминали ему о его собственном положении. Дональд тяжело повернулся и вернулся на свое место за столом.

Он ужасно исхудал за этот год заключения, все его тело болело. Король прислал врача, чтобы излечить его кашель, но лекарства не приносили никакой пользы. Он вздохнул. Если бы только оказаться дома! Элейн знает, как вылечить боль в его груди.

Он сожалел о своем заключении, держащем его вдали от дома и жены. Он не мог смириться с тем, что его не было там, когда он был нужен ей больше всего, когда его любимая красавица Изабелла умирала. Он очень жалел о невозможности проститься с дочерью, которую никогда больше не увидит. Он горевал, что его маленькая внучка растет без него и он даже не видел ее. И больше всего было жалко, что утекает время. Каждый день, проведенный без Элейн, означал, что их совместной жизни оставалось все меньше. Досаде его не было предела. Он потянулся за графином с вином, но потом раздраженно оттолкнул его. Это не поможет. Слишком просто найти забвение в вине; кроме того, на дне кубка скрывались еще большие страхи. Пока он сидит в тюрьме, Александр наверняка возвращался; может, он и сейчас считает Элейн своей.

Из тяжелых раздумий его вывел Сэнди. Сын тоже сильно потерял в весе. Его красивое лицо осунулось, а кожа стала прозрачной – в точности как у его отца.

– Как себя чувствуешь, отец? – Днем пленным шотландцам позволялось гулять по своему этажу Белой башни.

Королевская резиденция была теперь перенесена в Уэйкфилдскую башню, построенную отцом Эдварда, и в Тауэре стало просторнее. Только по ночам их запирали по своим комнатам.

– Не очень хорошо, – ответил Дональд.

– Тогда у меня есть новости, которые подбодрят тебя. Нам тайно прислали письмо, посмотри. – Он показал маленький скомканный листочек бумаги.

– Мятеж против Эдварда ширится по всей Шотландии. Письмо привезли Эндрю Морэй и сэр Уильям Уоллес. Роберт тянул время, утверждая, что не может сражаться за Баллиоля, и наконец присоединился к нам. Макдафф привел людей из Файфа! – Он облокотился отцу на плечо. – Удача, похоже, поворачивается к нам лицом. – Он сделал паузу и быстро взглянул на бледное лицо отца. – Пока ты был болен, шотландцы, находящиеся в плену, вели переговоры с Эдвардом, – сказал он, понизив голос. – У нас есть выход, – король обеспокоен и предлагает нам сделку.

Дональд посмотрел на своего сына, не отваживаясь надеяться на лучшее.

– Какого рода сделку?

Он отвернулся, пытаясь подавить свой кашель, сознавая, что его сын нахмурился. Когда кашель прекратился, Сэнди продолжил:

– Эдвард предлагает отпустить нас домой, если мы согласимся помочь ему подавить восстание.

– Никогда! – перебил Дональд.

– Подожди. – Сэнди приложил палец к губам. – Шотландских лордов пока просят о попытке, о попытке подавить восстание. – Он ухмыльнулся. – Итак, если нам это не удастся, будет плохо. Он также хочет, чтобы мы начали войну против Франции. Во Фландрии начинается новая кампания. – Он еще больше понизил голос. – На Эдварда оказывают давление, и он не уверен в будущем. Мы нужны ему как союзники: ему нужны наши люди.

– Значит, у нас есть возможность выбраться, – сказал Дональд глубокомысленно.

– И очень скоро… – Сэнди кивнул – Таковы слухи. – Сэнди потянулся и взял кружку с лекарством с другого конца стола. – Пожалуйста, выпей это, папа. Это вернет тебе силы, а они тебе понадобятся раньше, чем ты думаешь.

– Нет. – Дональд смотрел в упор на короля. – Я не вернусь в Шотландию без своего сына.

– Тогда вы вообще не вернетесь в Шотландию. – Эдвард сел на свое резное кресло в большом зале. – Александр нужен мне здесь для гарантии. – Эдвард улыбнулся уголками губ. – Просто чтобы знать, что вы выполняете условия своего освобождения.

– Я дал вам свое слово. Этого достаточно! – Дональд уставился на кузена своей жены с открытой неприязнью.

– Боюсь, что нет, – вкрадчиво сказал король. – Я потребую гарантий от всех лордов Шотландии и только потом освобожу их. Как только вы выполните вашу часть соглашения, вам вернут вашего сына.

Лицо Сэнди побелело, когда Дональд рассказал ему о разговоре с королем, но Сэнди заставил себя улыбнуться.

– Это не имеет значения, отец. Главное, что ты скоро будешь на свободе. – Он похлопал отца по плечу и быстро отвернулся, чтобы Дональд не увидел отчаяния в его глазах. – Нас всех в конце концов отпустят, вот увидишь.

Ему больше никогда не дышать холодным горным воздухом, не скакать по полям, не резвиться и не охотиться с братом-близнецом. Он чувствовал, что его переполняют рыдания, когда обнимал отца, прощаясь с ним. Затем он отвернулся. Ощущение гибели, нависшее над ним, словно черная туча, исчезло.

Замок Килдрамми

Элейн ждала на крыльце; в замке уже царил праздник, и все готовились к пиру по случаю прибытия графа. Но он все не приезжал. Она одиноко смотрела на поля, когда к ней вышел Дункан; он с Гратни был в Килдрамми.

– Думаю, мне надо поехать на юг и встретить его, мама, – сказал Дункан. – Мало ли, почему его могли задержать.

Его передернуло. Несмотря на тепло и солнечный свет, проникающий через окно, комната была холодной и мрачной. Казалось, что в ней присутствовал кто-то невидимый. Его мать тоже заметила это. Дункан увидел, что ее взгляд скользнул за его спину, когда она подошла поцеловать его.