Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 2 - Ник Перумов

Глава шестнадцатая

Саранча летела на север. В точности как и предсказывали Книги Спасителя. Многие в легионах, даже те, кто не носил под рубахой заветного косого креста, невольно вспоминали Символ Веры. Многие поспешно крестились – в первых попавшихся храмах, каялись и исповедовались. Священники не отказывали никому. Дружины оставшихся верными баронов таяли с каждым часом. Да и сами бароны смотрели на Императора расширенными от ужаса глазами. Не было никакого смысла грозить им или даже казнить. Если завтра этот мир прекратит своё бытиё, что может напугать человека сегодня? Легионы тащились сквозь буран медленно, еле-еле, и тоже таяли. Император молча выслушивал отчаянные доклады легатов и центурионов. Оставалось надеяться лишь на то, что встреча со старым врагом подхлестнёт легионеров.

Со складов доставили мясо и вино. Император объявил днёвку. Изглоданный саранчой мёртвый лес пошёл на дрова. Высокие костры заполыхали неестественно ярко, словно прообразы тех великих пожаров, что вспыхнут, когда Он решит погрузить наконец разочаровавший Его мир в огненную очистительную купель.

Было выдано жалованье. Нашлись маркитанты и шлюхи, что стремились заработать даже в эти дни. Легат Клавдий только и мог, что в отчаянии ругаться – такогопадениявсех уставов он не видел ещё никогда.

Однако Император оставался каменно спокоен. Он не рассказал никому, даже Фессу, о своём видении. Он просто знал, что должен увидеть эту девочку. Должен говорить с ней. Война не имеет смысла, Империи нечего делить с горсткой Дану. Проще выделить им анклав, какой-нибудь старый лес. Пусть живут. Пусть скорее сгниют и рассыплют прахом семена ненависти. Это его долг. Он не может верить в пророчества, в дурные предзнаменования. Он Император.

И даже саранча, при виде которой легионеры с воплями падали ниц, не могла заставить его повернуть голову. Он просто поднимал белую перчатку – и стая, словно натолкнувшись на невидимый барьер, валилась в снег мириадами мгновенно усохших трупов.

Это помогало. Первый легион, своими глазами видевший этот фокус, существенно воспрял духом. Впрочем, солдаты Клавдия и так держались молодцами – в манипулах было мало верующих в Спасителя, куда больше – во всемогущую Судьбу, которую не задобрить и не смягчить и которой всё равно, кого принимать в объятия смерти – праведника или закоренелого грешника.

На четвёртый день пути имперское войско встретило отряд Дану.

Фесс сидел верхом – по правую руку от Императора. Перед ними на покрытой неглубоким снегом равнине строилось войско. Легионеры тащились медленно и нехотя; дух войска упал до чрезвычайности, особенно при виде двух громадных страшилищ, чертивших небо высоко над головами солдат.

Однако приказам легионеры пока ещё повиновались.

У дальнего края леса видна была горсточка Дану – жалкие полторы сотни против почти тридцатитысячного имперского войска. Дерзких сметёт первый же залп арбалетчиков – если, конечно, на помощь к Дану не придёт их прославленный Деревянный Меч.

Впрочем, никакой магии Фесс пока не чувствовал.

Болело сердце. Ныло постоянной, неизбывной болью. Мир, который он успел полюбить, корчился в муках и, похоже, шёл к своему неотвратимому концу. Фесс не ощущал боевой магии, но вот клокочущую ненависть Деревянного Меча и его поистине исполинскую силу угадывал безошибочно. Да, этому Мечу не место в мире, ему вообще нигде не место, он будет разрушать всё что угодно, потому что таковым его сотворили. Сам он не виноват.

Мир уходил. А он, Фесс, лишился своего собственного дома, высокомерно почитая войну единственным достойным себя занятием, так и не озаботил сердце иной, чем к себе, любовью. Сейчас он с горечью вспоминал все взгляды, что бросали на него девушки этого мира… вспоминал даже бесчисленных племянниц Клары Хюммель. Скорее всего в Долину ему больше не попасть. Капкан захлопнулся. Всё, что осталось, – постараться оттянуть конец того мира, которому он служил. Вот последнее прибежище для чести.

А впереди стояли готовые к бою Дану. Ничуть не пугаясь мрачно темнеющих прямоугольников имперского строя. Казалось, Дану сами предлагали легионам атаковать.

– Едем, Фесс. Будь настороже. – Император тронул шпорами конские бока. Вольные остались позади.

Два всадника неспешно ехали через заснеженное поле. Отличная мишень для умелых лучников-Дану. Что ж, пусть попробуют.

Они попробовали. Фесс видел, как чёрными молниями в небо прыгнули десятков пять длинных стрел, как понеслись вверх, описывая длинные дуги.

Ну, это ерунда, с этим наш Искажающий Камешек справится играючи…

Фесс бросил несложное заклятие из разряда скорее фейерверочных, ярмарочных, нежели боевых. Стрелы послушно вспыхнули, едва только долетев до незримого купола, очерченного Фессом над их с Императором головами.

Больше Дану стрелять не стали.

Чем ближе всадники подъезжали к замершему строю, тем сильнее ощущался гнев Деревянного Меча. Всё растущее на земле, от травинки до могучего дуба, нуждается в воде, а Деревянный Меч нуждался в крови врагов. Она впитается в землю, растворится в ней, но Истинные Деревья Дану отыщут её, вберут в себя, став от этого лишь сильнее.

Фесс видел сдвинутые брови, искажённые гневом лица – но притом и странно пустые глаза. Дану отдавали свою Силу Деревянному Мечу – и, в свою очередь, получали Силу от него. Несмотря на всё своё умение, Фесс не рискнул бы выйти сейчас один на один против даже самого слабого и неумелого из воинов народа Дану.

Император остановил коня в десяти шагах от замершего строя – мечники впереди, стрелки сзади.

– Я хочу говорить с вами, – медленно произнес Император. – Я хочу говорить также с имеющейся среди вас Дану по имени Сеамни Оэктаканн.

Невозмутимость Дану исчезла словно под напором урагана. Их строй заколебался – и Фесс увидел, как воины поспешно расступаются перед невысокой, совсем ещё молодой девушкой, в руках которой обманчиво мирно покоился Деревянный Меч.

– О чём хочет говорить со мной Император людей? – Она говорила четко и правильно, без малейшего акцента.

– Об этом не говорят в чистом поле, на ветру и под снегом.

– Я не верю тебе! – отчаянный выкрик, в котором больше ужаса, чем презрения.

– Кто же кому верит в наши поистине последние времена? Фесс, пожалуйста, раскинь шатер.

Несложное заклятье сработало тотчас. Брошенный на снег купол вздулся.

– У меня нет оружия. – Император распахнул плащ. – Ты будешь говорить со мной, не убирая руку с эфеса твоего Иммельсторна. Ты согласна?