Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— Что ты хочешь сделать? — наконец спросил пассажир.

— Тормозить, тормозить…

— Поздно, уже летим!

Графиня выглянула из окна и убедилась, что, сорвавшись с барной стойки, машина так и не коснулась земли колесами.

— Дерьмо! — выругалась она по-французски. — Зачем вы пустили меня за руль? Что теперь будет, Жорж? Теперь мы не затормозим никогда?

— Почему же не затормозим? Только найдем столб повыше…

Глава 2

— …Я вынужден буду обратиться в полицию, — пугал Натан Боровский Оскара Шутова. — Они пропали в ту ночь, и до сих пор никаких вестей. Утром нашли пустую машину на обочине… Что я должен предположить?

— Наверно, они оставили ее, чтобы идти пешком, — утешал Учителя Оскар.

— Куда? Куда можно идти пешком по нашему лесу? Здесь сплошь деревни да поселки. Голубчик, я прошу тебя, займись этим вопросом немедленно. Надо пройтись по окрестностям, поговорить с людьми. Мать уверена, что Мирослава в Европе, но мы-то знаем, что это не так. У них под окнами до сих пор стоит машина Артура. Оскар, я беспокоюсь. Надо что-то предпринять…

— Не надо, Натан Валерьяныч, — сказала Мира. — Не стоит обо мне беспокоиться. — Она взялась за буклет с видами Парижа, подаренный Боровскому коллегой из Сорбонны, и рука прошла сквозь толщу глянцевой бумаги. Мира напрягла руку, попробовала еще раз и ощутила невесомый предмет, который тут же свалился на пол. Книга рухнула за спиной профессора.

— Подожди… — Боровский присел над упавшим буклетом. Графиня встала у него за спиной. — Боже мой, — прошептал он, — Мира-Мира…

— Я, Натан Валерьяныч, я, — отозвалась графиня и продолжила осмотр книжных полок необъятной библиотеки Боровских.

Натан поднял с пола картинки Парижа и, совершенно растерянный, вернулся к телефону.

— Мы должны их найти, — сказал он ученику. — Я готов нанять частного детектива, если возникнет необходимость. Женя уехал, Артур неизвестно где. Мы должны рассчитывать только на свои силы и только в самом крайнем случае на помощь со стороны.

Мира заметила буклет о Парижских мостах в общей стопке альбомов и репродукций, что путешественники охапками везут из-за границы. Она выдернула его из стопки и опять уронила на пол.

Натан замер, увидев на развороте мост Наполеона.

— Мира, — произнес он шепотом. — Ты здесь?

— Нет, Натан Валерьяныч, все еще там… — ответила графиня.

— Оскар, у меня самые мрачные предчувствия по поводу наших друзей, — сказал профессор. — Давай-ка, голубчик, подъезжай к вечеру. Или вот что… сейчас я отправляюсь в институт, подходи к концу лекций.

Мира вышла впереди профессора на веранду и дождалась, когда он откроет входную дверь. В последний раз, когда ее сиятельство понесло сквозь стену, словно привидение, она испугалась. «Паника хуже смерти», — предупредил ее Жорж, запретил пугаться и оставил в доме профессора, полагая, что знакомые стены придадут графине уверенность. Мира обещала не покидать дом. Она не знала, что стены в доме Боровского имели странность пропадать, чернеть, менять конфигурацию. Мира обещала подчиняться Зубову беспрекословно и держала слово, пока бессмысленное обязательство не стало ее тяготить.

— Мне можно с вами? — спросила она, когда Боровский завел машину. Не дожидаясь разрешения, графиня влезла в салон и заняла сидение рядом с водителем. — Поезжайте медленно, — попросила она, — а то меня сдует.

— Надо ж было пропасть в лесу, где народа больше, чем деревьев? — досадовал профессор.

— Какой еще лес? Здесь одни хрономиражи. Жорж сказал, что все вокруг сплошь миражи, и я мираж. Только он у нас натуральный. Бросил меня одну и ушел изучать копье, вместо того, чтобы искать Артура. Мне жутко, Натан Валерьяныч. Я домой хочу.

— Если б я знал, что делать… — вздохнул Натан. — Эх, Мира-Мира, если б знать.

— Я сама не знаю, что делать. Я только знаю, что без Жоржа назад не выберусь. Мне почему-то кажется, что он применяет технический трюк для входа в дехрон, создает искусственные ворота, но не говорит, как. Вы его прижмите, Натан Валерьянович, может вам расскажет.

— Что можно делать в этом лесу столько времени?

— Ну, знаете ли, — усмехнулась Мира. — Здесь еще надо научиться ходить и дышать, точнее, не дышать, потому что дышать здесь нечем и незачем. К своему телу тоже надо привыкнуть. Точнее, к его отсутствию. Натан Валерьныч, вы уверены, что время — это обязательное свойство материи? У меня от дехрона полное ощущение маразма. Будто этого времени просто нет и материи тоже. Если б я это сказала вам на экзамене еще год назад…

— Да, — согласился Натан, — загадка, однако. Стоило расспросить Георгия об его планах, прежде чем отправлять за тобой. Об этом я не подумал. Возможно, с учетом дехрона, мое беспокойство неоправданно. С учетом этого странного поля ничего предполагать невозможно, надо знать точно, что из себя представляет это новое измерение. Слишком много в науке постулированных парадоксов, которые никто объяснить не берется. Если даже школьники сталкиваются с ними, изучая физику, что говорить о тех, кто серьезно занимается наукой.

— И с чем же мы столкнулись? — удивилась графиня. — В школе-то как раз все было ясно…

— Возьмем хотя бы электрический ток, — объяснил Натан. — Каждый шестиклассник знает о скорости движения свободных электронов под воздействием электромагнитного поля…

— Ну, — согласилась Мира.

— Но не каждому придет в голову вопрос, почему это поле распространяется со скоростью света, то есть, предельной скоростью для человеческого понимания.

— Почему оно распространяется с такой скоростью?

— Этого не знают даже доктора наук, — ответил ученый. — Этого не знает никто, потому что фактор хронала современная наука нигде не берет в расчет. Что если между двумя потенциалами открывается временной коридор, в котором скорость, как физическая характеристика, вообще не имеет смысла. И, если скорость света действительно предельная величина, почему она не может быть напрямую зависима от плотности хронального поля?

— Знаете что, Натан Валерьяныч… вам бы на эту тему с Зубовым пообщаться. Он вас скорее поймет.

— Если плотность хронального поля можно искусственно менять, то срок отсутствия в нем не имеет значения.

— Не знаю. Мои часы встали. Мне кажется, Жорж ушел сто лет назад, и я рехнусь от скуки бродить по вашему дому. Натан Валерьянович, я как будто сплю в коробке, в которой каждая сторона — экран, и на каждом экране ерунда, похожая на авторское кино. Знаете, чем авторское кино отличается от профессионального? Тем, что кроме автора его все равно никто не смотрит. Автор снимает кино про себя и для себя. Один раз в жизни я видела нечто подобное, когда монтажеры сделали нарезку из бракованных пленок, и показали автору. У Ханни было полное ощущение дурдома от собственной работы, а картина, между прочим, оказалась самой удачной в прокате. Жорж сказал, что я привыкну, но я не хочу привыкать.