Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники - Уилбур Смит

— Между прочим, — язвительно заметил Дэниел, — ты оставила свои трусики у Эфраима.

Бонни сползла с постели и кое-как опустила юбку.

— Они у меня в сумочке, киса. — Бонни, пошатываясь, поднялась на ноги. — А где, черт побери, все мои вещи?

— В твоей комнате. В твоей новой комнате дальше по коридору.

Бонни пьяно усмехнулась.

— Значит, ты решил, что так лучше?

— Но ты же, надеюсь, не думаешь всерьез, что я буду подбирать за Эфраимом его объедки? — Дэниел пытался говорить спокойно. — Иди к себе и оставайся хорошей шлюшкой.

Подобрав с пола сумочку и туфли, Бонни нетвердым шагом двинулась к двери. На пороге она остановилась и, обернувшись к нему, вдруг заявила: — Все, что о них говорят, правда. Они действительно большие… Большие и классные! Вам до них… — И Бонни громко хлопнула дверью.

Дэниел уже допивал вторую чашку утреннего чая, когда Бонни вышла на веранду и, не здороваясь, села напротив.

Как обычно, в выцветших джинсах и рубашке, но с опухшими и красными после бурной попойки глазами. Слуга, как и в допотопные колониальные времена, подал им традиционный английский завтрак. Никто не произнес ни слова, пока Бонни наконец не покончила с яичницей с беконом. А потом спросила: — Ну, и что теперь?

— А что теперь? — переспросил Дэниел. — Будешь снимать то, что я тебе скажу. Как и записано в контракте.

— Значит, я тебе все-таки нужна?

— Да, как оператор, разумеется. Но это будут чисто деловые отношения.

— Это меня вполне устраивает, — облегченно вздохнула Бонни. — Признаюсь, я уже начала уставать. Притворяться я не большой мастак.

Дэниел резко поднялся со стула и пошел в комнату за камерой. Он был еще слишком зол, чтобы о чем-то разговаривать с Бонни.

Не успел он собраться, как к дому на «лендровере» подъехал капитан Кейджо с тремя солдатами в кузове. Они помогли погрузить тяжелую видеокамеру и другое оборудование. Дэниел попросил Бонни сесть в кабину с Кейджо, а сам устроился в кузове с вооруженными гита.

Городок Кагали остался точно таким же, каким он его помнил со времени своего последнего визита. Широкие и пыльные улицы; разбитый асфальт издали походил на поле боя после обстрела. Домишки, выстроившиеся по обочинам дороги, живо напоминали Дэниелу те, что обычно показывали в старомодных американских вестернах.

Единственное, что теперь сразу же бросалось в глаза, — люди, вернее, их настроение. Женщины угали по-прежнему были одеты в свои длинные, по щиколотку, разноцветные платья и тюрбаны — такой наряд среди мусульманок считался традиционным. Однако почти не было улыбок, и даже издали на лицах читались внутренняя напряженность и страх. На открытом рынке, где женщины обычно сидели рядами, разложив свои нехитрые товары, и где обычно слышались смех и шутки, теперь не было ничего подобного. Зато на каждом углу стоял военный патруль, и люди боялись поднимать глаза на очередной «лендровер» с солдатами.

Туристов почти не встречалось, да и те, что попадались, бродили по рынку небритыми, в помятой и запыленной одежде. Скорее всего, члены какой-нибудь туристической группы, принимавшей участие в так называемом сухопутном сафари и пересекавшей весь Африканский континент в одном огромном грузовике. Они покупали в основном помидоры и яйца. Дэниел усмехнулся. За соблазн заглянуть во врата чистилища им приходилось платить соответствующую плату, ибо в реальности сухопутное сафари означало восемь тысяч километров пути и страдания от дизентерии и других болезней. На разбитых дорогах постоянно прокалывались шины, да и армейские патрули несчетное количество раз останавливали фургон. Это, вероятно, был единственный тур в мире, путевку куда приобретали лишь однажды, потому что, одного такого раза хватало с лихвой на всю оставшуюся жизнь.

Канонерка уже ждала их на причале. Моряки в голубой военной форме, но босиком занесли видеооборудование на борт, и капитан крепко пожал Дэниелу руку.

— Мир вам, — приветствовал он его на суахили. — У меня приказ следовать тем маршрутом, какой вы укажете.

Выйдя из гавани, они повернули на север вдоль берега. Дэниела на носу корабля обдувал свежий ветерок, и к нему быстро возвращалось хорошее настроение. Темная прозрачная вода на солнце казалась голубой, она сверкала и искрилась под его лучами. У самого горизонта с северной стороны белело одно-единственное крошечное облачко: над озером поднимались брызги в том самом месте, где вода, разбиваясь о камни, с ревом обрушивалась в пропасть, откуда начинал свое течение нарождавшийся Нил.

На протяжении двух с лишним тысячелетий не утихали споры о том, где же в действительности находится исток Белого Нила. Там ли, где воды озера Виктория сливаются с водами озера Альберта, устремляясь по единому руслу в изумительно долгое путешествие к Каиру и Средиземному морю? Или река все-таки берет свое начало гораздо выше, как утверждал Геродот? Может быть, и впрямь Нил вытекает из глубокого озера у подножия гор Крофи и Мофи в результате таяния вечных снегов, лежащих на их вершинах, подумал вдруг Дэниел.

Вдыхая прохладный воздух, наполненный водяными брызгами, Дэниел посмотрел на запад, пытаясь разглядеть вдали легендарные горные пики, но и сегодня, как всегда, он увидел лишь голубевшую под небом сплошную массу облаков, сливавшихся с синевой африканского неба.

Многие из первопроходцев Африки и не подозревали о существовании Лунных гор, хотя их маршруты зачастую проходили в непосредственной близости от этой гряды. Даже Генри Мортон Стэнли, этот свихнувшийся безжалостный негодяй, в течение многих месяцев находившийся рядом с ними, был шокирован, когда однажды облака рассеялись и его изумленному взору открылись снежные вершины и сверкавшие под солнцем ледники.

Охваченный странным волнением, Дэниел смотрел на водную гладь озера, в которое стекались подземные ручьи с невидимых гор, придававших этому дикому континенту особый колорит и силу.

Он взглянул на корабельный мостик. Бонни Ман с видеокамерой на плече снимала проплывавший мимо берег. Дэниел поморщился, вынужденный нехотя признать, что какими бы ни были их личные отношения, работала Бонни отлично. Настоящий профессионал. Попав в ад, она наверняка попытается сделать хороший кадр с самим дьяволом, усмехнулся Дэниел. Эта мысль его развеселила: похоже, он освободился от той жгучей неприязни к Бонни, с какой он встретил ее сегодня за завтраком.

Спустившись в штурманскую рубку, он разложил на столе карты проводимых БМСК работ и чертежи архитекторов, которыми снабдили его специалисты компании в Лондоне.