Паутина противостояния (сборник) - Рамиль Юсупов

— И чему ты радуешься? — Рауль заковыристо выругался и, взяв со стола жесткий диск в металлическом корпусе, приложил его ко лбу. Голова болела все сильнее. — С твоей стороны даже неприлично быть в хорошем настроении.

— Так интересно же! И ведь никаких всплесков энергии поблизости! Он не убегает, это абсолютно точно!

Командор вернул диск на место и только махнул рукой — Клаус всегда такой. Невероятно талантливый, он со временем сделает хорошую карьеру, если только научится воспринимать работу чуть серьезнее, чем увлекательную игру.

Генетический поиск — один из самых примитивных арканов. И именно поэтому его сложно обмануть. Каждый в Тайном Городе знает про заклинание «Пчелиный рой». При его наложении место пребывания объекта как будто множится, и карта показывает до тысячи точек одновременно. Но и эту непростую, дорогостоящую защиту опытные аналитики могут обойти — просто потребуется немало времени на поиск правильного варианта. Но то, что творилось сейчас, было действительно чем-то из ряда вон выходящим. И по всему выходило, что чела закрывал аркан «Шутки лешего», а это, простите за тавтологию, не шутки.

Аркан изобрели пару лет назад, и он оказался настоящим прорывом в области обманной магии. До этого столь искусно генетический поиск обходить не умели. Изобретение держалось под большим секретом, а само заклинание требовало огромных энергетических затрат. Артефакты с этим арканом, разумеется, изготавливались, но ограниченными сериями — исключительно для особых нужд мастерской Войны. Выдавались магам с безупречной репутацией, не ниже уровня командора и только для специальных заданий. Разгадали секрет «Шуток лешего» другие Великие Дома или нет, неизвестно, пока с подобными трюками в исполнении навов или людов сталкиваться не приходилось. К тому же — невероятно, но факт, — закрытые «Лешим» чуды сами под генетический поиск не попадали ни разу.

Де Конти немедленно затребовал список лиц, для которых делались подобные артефакты, благо канцелярия в этом отношении работала четко. Реестр оказался недлинным.

В молодости Беатриса Гризон была замечательной красавицей, и в свои девяносто с небольшим входила в число тех женщин, вслед которым невольно оборачиваешься. Но сейчас она выглядела много старше — в несчастьях и скорби красота женщины быстро увядает. Госпожа Гризон то горько плакала, то злилась, то обвиняла командора в неспособности проявить даже малую толику сострадания.

Рауль, как всякий рыцарь, с уважением относился к чужому горю, но заранее чувствовал по отношению к Беатрисе предубеждение, и ничего не мог с этим поделать. На женщин, которые после смерти мужей второй раз вступали в брак или заводили себе официального любовника, консервативные чуды смотрели без особого одобрения. Вдове выплачивалось очень приличное пособие, к тому же друзья покойного считали своим долгом позаботиться о том, чтобы семья погибшего товарища ни в чем не нуждалась. Так ради чего марать репутацию?

Госпожа Гризон, кажется, этого не понимала, ждала от всех и каждого сочувствия, но не находила его даже в семье самого Виндера. Что неудивительно, ибо как только отец Беатрисы, рыцарь старой закалки и крутого нрава, узнал, что его дочь собирается вторично выйти замуж за того самого Виндера, который как был оборванцем, так и вырос в какого-то торгаша, уговорил ее составить завещание. Согласно которому, если с самой Беатрисой что-то случается, единственной наследницей становится Бланка, ее дочь от первого брака (сын Виктор погиб вместе с отцом во время «Лунной фантазии»). А сбережениями и недвижимостью своего покойного супруга вдова, намеревающаяся вновь надеть свадебное платье, не имела права распоряжаться, не поставив о том в известность семью и не получив одобрения оной. Такова традиция.

Разумеется, и родня Виндера без энтузиазма восприняла новость о том, что Оливер собирается жениться на предмете своей юношеской страсти. Мало того, что никаких материальных благ или продвижения по карьерной лестнице этот союз не сулил, так ведь и невеста, прямо скажем, не девица. А как же продолжение рода?

В общем, Раулю, которому из-за неразберихи с генетическим поиском не удалось утром навестить госпожу Гризон, пришлось приглашать ее для допроса в Замок. Она приехала в сопровождении дочери. Против ее присутствия на допросе де Конти не возражал. Если госпоже Гризон так будет спокойнее — пожалуйста, делу это не повредит. Тем более что юная Бланка поначалу тихонько сидела рядом с матерью, изредка роняла фразы типа «Мама, пожалуйста, не переживай так» и все больше смотрела на командора своими большими беспокойными глазищами, которые на фоне худенького личика и короткой мальчишеской стрижки, совершенно нетипичной для чуд, казались просто огромными. Но если Бланка боялась лишний раз шелохнуться, то Беатриса не была настроена на мирную беседу. Она решила, что оказалась в числе подозреваемых, и началось…

Из ее невнятного рассказа Рауль сложил такую же невнятную картину.

Поскольку Виндер не торопился переезжать в богатый дом вдовы Гризон из своей скромной городской квартиры, то Оливер не так часто оставался у невесты на ночь, в основном по выходным. Бланка, только-только завершившая обучение в пансионе Ордена, как раз эти дни нередко проводила у своих двоюродных сестер, так что влюбленная пара могла наслаждаться уединением.

И этот субботний вечер не отличался от предыдущих: ужин, пара бокалов вина, секс… С сексом, правда, в этот раз не успели: Виндеру позвонили, и он сказал, что вынужден уехать. Зато завтра обрадует невесту хорошими новостями. Какими? Так специально не говорил, готовил сюрприз. Не насторожило ли Беатрису, что жених отправляется куда-то на ночь глядя? Нет, он последнее время очень много работал над каким-то важным проектом — мало ли что случилось? Но что могло случиться среди ночи? Об этом надо спрашивать у начальника Оливера. Значит, звонил начальник? На этот вопрос она ответить не смогла. И вообще, пусть все от нее отстанут и дадут пару месяцев на скорбь.

— Что еще вы хотите от меня услышать? — Женщина нервно теребила бахрому на палантине, от чего сам палантин стремительно уменьшался в размерах, а бахрома, наоборот, становилась все длиннее. — Может быть, вам интересно, в каких позах мы занимались любовью? Вам же, господин дознаватель, все важно!

— Было бы интересно, — невозмутимо откликнулся Рауль и даже охотно пояснил: — Если бы вашего любовника застрелили в этот пикантный момент. Но так как его застрелили по пути к машине, то я с ходу не назову даже пяти вещей, которые занимали бы меня меньше, чем ваша сексуальная жизнь. Разве что барное меню кабака «Средство от перхоти».