Драконы осенних сумерек - Маргарет Уэйс

Подумав, Элистан обратился к Дискам Мишакаль. А потом попросил Речного Ветра и Золотую Луну самих составить свои обеты, черпая в глубине сердец истинное значение слов любви. Ибо клятвы эти будут произнесены перед лицом Богов и даже смерть их не разрушит.

Жених и невеста сохранили лишь один обычай кве-шу: обмен подарками, которые не могли быть куплены за деньги. Согласно этому обычаю, символ любви должен был быть сделан руками любимого, а вручался в момент произнесения клятв.

…Когда заходившее солнце разметало в небе лучи, Элистан поднялся на вершину небольшого холма, а люди в молчании встали у подножия.

С востока, неся факелы, появились Тика и Лорана. За ними шла Золотая Луна – Дочь Вождя. Роскошные волосы ниспадали ей на плечи потоками золота, сплавленного с серебром, голову венчала корона, сплетенная из осенних листьев. На ней была простая рубашка из оленьей замши – та самая, что сопутствовала ей во всех ее странствиях. Она несла свой подарок завернутым в полотно, тонкое, как паутинка: возлюбленный должен был узреть его прежде всех людей.

Тика выступала впереди нее очень торжественно, с несколько затуманенным взором. Неясные мечты переполняли ее: а что, если великое таинство, совершаемое мужчиной и женщиной наедине, вовсе не так пугающе жутко, но, наоборот, сладостно и прекрасно?..

Лорана высоко держала факел, споривший с гаснущим светом дня. Красота Золотой Луны заставляла людей перешептываться: когда проходила Лорана, они замолкали. Золотая Луна была человеком, ее прелесть была прелестью гор, лесов и небес. Эльфийская красота Лораны была таинственна, непонятна – словно бы из другого мира.

Девушки подвели невесту к Элистану и повернулись лицом к западу, ожидая жениха.

Яркие факелы освещали дорогу Речному Ветру. Впереди выступали Танис и Стурм, следом шел сам жених, суровый, как всегда, лишь глаза горели ярче факелов. На его черных волосах тоже покоилась корона из листьев, а подарок он нес завернутым в один из Носовых платочков Тассельхофа. Позади жениха шли кендер и гном. Шествие замыкали близнецы, причем Рейстлин вместо факела нес Посох Мага, чей волшебный кристалл испускал щедрое сияние.

Мужчины подвели жениха к Элистану и отступили, встав рядом с Лораной и Тикой. Тика увидела подле себя Карамона. Она робко тронула его за руку, и великан, дружески улыбнувшись, спрятал в своей лапище ее узенькую ладошку.

А Элистан, глядя на Золотую Луну и Речного Ветра, думал о немыслимом горе, ужасах и опасностях, выпавших на долю этим двоим, обо всем том горьком и трудном, что осталось у них за спиной. И как знать, сулило ли им будущее нечто иное?.. Волнение охватило его; какое-то время он никак не мог начать говорить. Жених и невеста, прекрасно понимая его состояние, ободряюще протянули ему руки, и он обнял обоих.

– Это ваша любовь, ваша вера друг в друга зажгла в мире светоч надежды, – сказал он тихо, так. Что слышали только они двое. – Каждый из вас готов был отдать жизнь во имя этой надежды, каждый из вас не раз спасал другого от смерти. Вы видите: солнце еще сияет, но лучи его меркнут. Это знак для вас, друзья мои. Еще немало прошагаете вы во тьме, прежде чем займется настоящее утро. Но ваша любовь, подобно факелу, будет сиять вам в ночи…

Элистан отступил на шаг и обратился к собравшимся. Его голос постепенно крепчал: он ощущал незримое присутствие Богов, благословлявших его устами эту чету.

– Левая рука – рука сердца, – сказал он, соединяя левые руки Речного Ветра и Золотой Луны и держа свою левую над ними. – Пусть же любовь, обитающая в сердцах этих двоих, сольется и породит нечто большее, как два ручейка дают начало могучей реке. Река течет по земле, вбирая притоки, прокладывая новые пути, но неизменным остается ее стремление к вечному морю. Прими же их любовь, о Паладайн, величайший из Богов! Благослови ее и ниспошли мир этим двоим. Пусть царит он хотя бы в их сердцах, ибо в нашей истерзанной стране нет нынче места миру…

В благословенной тишине мужья и жены заключили друг друга в объятия. Друзья соприкоснулись плечами, притихшие дети встали подле родителей. Сердца, полные скорби, обрели утешение. Величайший мир осенил собравшихся.

– Произнесите же клятвы, – сказал Элистан. – И вручите дары, порожденные вашими руками и сердцами!

Золотая Луна посмотрела Речному Ветру в глаза и негромко заговорила:

В небесах – драконов крылья,Север войнами пылает.«Время мудрости настало», -

Так мудрец нас поучает.В самом сердце жаркой схваткиМы отвагу сохранили,И слова мои – не простоКлятва женщины мужчине.Двое нас. В дыму пожарищИ в подземной тьме зловещейВозвещали мы о миреИ о небе вековечном.И в слиянии дыханьяУ божественной святыниДарит людям обещаньеКлятва женщины мужчине.

Потом заговорил Речной Ветер:

Во мраке наступающей зимы,Готовом погасить последний отблеск лета,Среди снегов, объятых вечным сном,Мы скажем «да» весеннему рассвету.Мы скажем «да» задорным ручейкамИ юным листьям старого валлина -Они превыше и святей всего,Что обещает женщине мужчина.Нас двое. Наша клятва, что звучитИз пасти ночи, из кромешной тьмы,Подтверждена присутствием героевИ свята обещанием весныГде ныне только тень драконьих крыл,Увидят дети звездные равнины.А ведь начало будущего – в том,Что обещает женщине мужчина.

Произнеся клятвы, они обменялись подарками. Золотая Луна застенчиво вручила жениху свое подношение. Руки воина дрожали, когда он разворачивал тонкую ткань. Это было кольцо, сплетенное из ее собственных волос пополам со столь же тонкими нитями золота и серебра. Золотая Луна доверила Флинту драгоценности, унаследованные ею от матери; старый гном отнюдь не утратил былого искусства.

Что до Речного Ветра, то он умудрился когда-то отыскать среди развалин Утехи обломок ветви валлина, чудом избежавшей огня, и с тех пор сохранял его в своем заплечном мешке. И вот теперь он протянул Золотой Луне простое, гладкое деревянное колечко. Полированная древесина валлина была густо-золотой, ее пронизывали чуть коричневатые нити и завитки. Приняв его на ладонь, Золотая Луна невольно вспомнила ту ночь, когда они впервые увидели тысячелетние валлины, – ту самую ночь, когда, напуганные и измученные, они кое-как доплелись до Утехи, неся голубой хрустальный жезл… Золотая Луна тихо заплакала, вытирая слезы Тасовым платочком.

– Благослови же, о Паладайн, эти дары, – сказал Элистан, – благослови эти символы самопожертвования и любви. Пусть в самом сердце тьмы они озарят им путь светочами любви. О великий и лучезарный Бог, Бог человека и эльфа, гнома и кендера! Даруй благодать двоим твоим детям. Пусть любовь питает их дух и разрастается в древо жизни, способное укрыть и защитить своими ветвями всех ищущих убежища. В соединении рук, в звучании клятв, в приношении даров эти двое – Речной Ветер, внук Странника, и Золотая Луна, Дочь Вождя, – ныне суть одно. В своих сердцах, перед людьми, перед судом Богов. Нарекаю вас мужем и женой!