Волчья ягода - Юлия Флёри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Недооценивать людей – самая большая ошибка.
– Нужно искать заинтересованное лицо, Ром, – не одобрил Багдасаров такой ход мыслей и поторопился сменить тему. Наверняка у него уже были соображения по этому вопросу. Соображения, которыми мужчина не торопился поделиться. – Как Мира? – заботливо уточнил он, и Рома отчуждённо покачал головой.
– Мне не нравится её состояние. Она кажется абсолютно невменяемой! Я боюсь оставить её даже не час. Каждую ночь Мира ходит по дому с отрешённым видом и о чём-то думает, не говоря ни слова. Заглядывает в каждую комнату, за дверь, одёргивает занавески… – принялся беспорядочно перечислять он. – Но самое жуткое, что это только видимость. Она тоже пытается просчитать варианты. А ещё требует вернуться в квартиру. Кстати, как там?
– Никакого движения. Несколько раз прибегала девчонка погибшего парня.
«Погибшего парня!» – хмыкнула Мира, подчёркивая это равнодушное отношение к одному из главных людей в её жизни.
– Что хотела?
– Скорее всего, ей нужна была Мирослава. Не думаю, что она может представлять для нас реальный интерес. А вот с Мирой следует что-то делать.
– Я консультировался с психологом…
– Почему не пригласил для беседы с ней? – перебил Багдасаров, но Рома только вздохнул.
– Мира закрывается. Даже когда я начинаю говорить об этом, она делает вид, что уходит за грань сознания.
– Характер – это хорошо. Это значит, что она продолжает бороться, – улыбнулся Юра, но Рома не торопился соглашаться.
– Как бы она со своим характером не влетела по-крупному, – поделился он опасениями.
– Мои люди присматривают за домом.
– Кого и когда это спасало? Что там, кстати, со следователем? Он давно не звонил…
– Потому что отстранён от дела, – как-то странно заметил Багдасаров, и Рома напрягся.
– С чего бы?
– Я попросил своего друга заняться им, – нехотя признался мужчина.
– И как результат?
– Мы обмозговали кое-что, и круг сузился до нескольких человек, сейчас он их проверяет.
– То есть соображениями ты не поделишься?
– Ром, занимайся женой! – поморщился мужчина и натянуто улыбнулся.
Мира осторожно вернулась в комнату и укрылась одеялом. У неё не было друга сыщика, но имелась своя голова на плечах и в этой голове давно сложились мысли, что указывали на единственного, кто ощутимо пострадал после смерти Давида Газаева. Это был его партнёр.
Новак пришёл в комнату спустя несколько минут и в первые секунды не сдержал удивления. Только потом это удивление сменила мягкая улыбка, точно заставка на дисплее телефона.
– Ром, не нужно так стараться, я в норме, – пояснила Мира, и Новак вздохнул, прилёг на кровати рядом и подмял жену под себя. – Долго мы ещё будем здесь прятаться? – разрушила она тонкую, точно стенка мыльного пузыря, идиллию.
Новак не торопился с ответом, вёл носом по её шее, медленно вдыхая запах кожи.
– Я хочу, чтобы ты отдохнула, – в тоге соизволил ответить он. – Не хотел пока говорить, но на следующей неделе мы уедем из страны. Месяц, может, два, – пробормотал он, лаская губами ключицу, а Мира повела плечами, требуя больше свободы.
– То есть? А у меня ты, значит, не спрашиваешь?! – взвилась она, но Рома не реагировал, теми же мягкими путами он сковывал её нервные движения, размеренным дыханием сглаживал демонстративное упрямство.
– Мира, я не пытаюсь как-то тебя ущемить. Сам еду по работе, ты со мной.
– У тебя работа за рубежом? Как давно? Что-то я об этом не слышала! – фыркнула Мира, всем своим видом указывая на независимость. Новак не спорил. Он просто притворился, что не расслышал этого рваного тона.
– Я же говорил, что вернулся к обувному делу, – заметил он между короткими успокаивающими поцелуями. – У меня есть удачные наброски. На коллекцию, конечно, всё это пока не тянет, но и медлить я не хочу. А не так давно выяснилось, что по прежним лекалам в Европе отшивалась обувь под моим именем.
– Как это? – недовольно проворчала Мира, нехотя вовлекаясь в разговор.
– Оказывается, мама просила Багдасарова, чтобы тот поддержал меня в этом деле. Она считала, что производство обуви – подходящая тема. Да и душа к этому лежит… А тот спорить не стал. Развернулся он, к слову, неплохо. Всё это время под моим брендом трудилось несколько талантливых дизайнеров. Обувь, которую я разработал ещё при жизни мамы, впечатлила местную публику, дала бренду крутой старт. Концепция сочетания комфорта и привлекательного внешнего вида зашла хорошо и поддерживалась всё это время. Сейчас моё имя узнаваемо, но, как ты понимаешь, есть куда расти. Вот на это и уйдёт оговоренное время.
– Ну, допустим. А мне что делать, пока ты там будешь расти? Сходить с ума?
– Нет, ты возьмёшь на себя развитие. Работа – лучший способ забыться, можешь мне поверить.
– Я верю, Ром, верю, но у меня не было столь грандиозных планов! Я вообще не собиралась переезжать!
– О переезде речь и не идёт. Командировка.
– Командировка с открытой датой, насколько я понимаю?
– Мира, тебе нужно отвлечься, – мягко и степенно обрубал Новак любую её вспышку. – Я не слепой и прекрасно вижу, что происходит: ты загоняешь себя в угол! И делаешь это напрасно! Ваню не вернёшь!
– А что, похоже, будто я пытаюсь? – хмыкнула Мира и на всякий случай обвела взглядом комнату – нет ни свечей, ни оккультных знаков, ни дохлых кошек!
– По всему выходит, будто ты с ослиным упрямством пытаешь вычислить этого человека. Только забываешь, что не похожа ни на амазонку, ни на чокнутого Рэмбо!
– Ты не понимаешь…
– И не хочу понимать! – процедил Новак, взглядом внушая Мире прекратить. – Не будет никаких разборок, очных ставок и затяжных расследований. Его найдут и устранят. Точка.
Мира вспыхнула гневным румянцем и стиснула зубы.
– Ты не смеешь решать за меня!
– Верно, но у меня есть полное право поступить так, как я считаю нужным.
– Но…
– Не спорь! – прикрикнул Новак, и Мира задрожала от злости и несправедливости. – Всё очень серьёзно, малыш, и это неженское дело – встревать в разборки.
Мира обхватила плечи ладонями и отвернулась от мужа.
– Ты меня осуждаешь, верно?
– Что?.. – начал было Рома и тут же оборвал себя на полуслове. – О чём ты?! – разозлился он за подобные мысли и дёрнул Миру на себя, заставляя смотреть в глаза.
Новак с силой сжимал её плечи, а Мира даже не поморщилась.
– Осуждаешь! – выкрикнула она упрёк. – Ты не захотел поговорить со мной об этом. Ни сразу, ни
