Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

Таков был фон довольно сдержанного прихода Раттнера в фирму. Он быстро определил, что будет медиабанкиром, оставив Вамбольда работать с Лестером Поллаком над фондом Corporate Partners, а Ринальдини - вернуться в ряды специалистов общего профиля. Одним из первых действий Стива было выступление в качестве агента по размещению акций нового частного инвестиционного фонда объемом 300 миллионов долларов, ориентированного исключительно на инвестиции в медиа- и коммуникационные компании. Lazard инвестировал 7 миллионов долларов в новый фонд, который должен был называться Providence Media Partners, вместе с Джонатаном Нельсоном и Грегом Барбером, двумя партнерами Narragansett Capital, которые вложили 10 миллионов долларов. Стив также договорился для себя и для Lazard об одном из самых сладких соглашений о гонорарах в истории привлечения капитала. Поскольку часть средств фонда Providence была выделена с самого начала, Lazard должна была привлечь только 175 миллионов долларов. За эту работу фирма должна была получить вознаграждение в размере 1 процента от суммы размещения, или 1,75 миллиона долларов, плюс - что очень необычно - одну треть от доли генерального партнера, или прибыли. Поскольку фонд оказался чрезвычайно успешным - вернул инвесторам в четыре раза больше вложенных денег, - Стив подсчитал, что генеральный партнер заработал 100 миллионов долларов, из которых Lazard досталось около 33 миллионов долларов. Но у Стива было дополнительное соглашение с Мишелем, по которому он получал 8,25 процента от прибыли фирмы, что составляло около 2,72 миллиона долларов только для Стива, а нью-йоркским партнерам Lazard доставалось около 30 миллионов долларов. Беспрецедентный случай!

Несмотря на то, что на финансовые рынки продолжала опускаться мгла, вызванная крахом сделки по выкупу United Airlines, Стив не терял времени даром и запустил свою машину сделок, которая быстро развеяла все его сомнения по поводу того, для чего он был нанят в эту фирму. К концу первого года работы в Lazard, помимо мандата на выкуп Providence Media, Рэттнер консультировал кабельного магната Джека Кента Кука по вопросам продажи его кабельной собственности консорциуму TCI и Intermedia за 1,6 миллиарда долларов. Он продал кабельный бизнес Storer Communications компании KKR компаниям TCI и Comcast (за 10 миллионов долларов), а также представлял интересы своего друга Крейга Маккоу при враждебном приобретении компанией McCaw Cellular телевещательной компании LIN Broadcasting за 6,1 миллиарда долларов (за 14 миллионов долларов). Это были крупные сделки и большие достижения для любого банкира, особенно в условиях нестабильного рынка.

Феликс, разумеется, тоже не терял своей обычной активности. Он и его партнер Джон О'Херрон оказались глубоко погружены в спорное и знаковое слияние компаний Warner Communications и Time Inc. за 15 миллиардов долларов, в результате которого образовалась Time Warner Inc. Сделка, которая начиналась как более или менее равноправное слияние Time и Warner, быстро превратилась в одну из самых спорных и судебных разбирательств всех времен после того, как Paramount Communications, еще один клиент Lazard, в последнюю минуту сделал враждебное предложение Time. В ответ на это Time, которую консультировал Брюс Вассерштейн из своей новой фирмы Wasserstein Perella, изменила структуру сделки с Warner, согласившись приобрести ее в рамках сделки с высокой долей заемных средств, которая станет бременем для объединенной компании на долгие годы. Слияние, в котором Раттнер также помогал по мере необходимости, стало кульминацией давней связи Феликса с генеральным директором Warner Стивом Россом. Феликс утверждал, что никогда по-настоящему не любил Росса, поскольку считал, что его алчное поведение заставляет его совершать неблаговидные поступки. Он вспомнил, как спустя годы, когда Росс был близок к смерти, ему позвонили в дом в Саутгемптоне и сказали, что он находится в Далласе, выбирает лошадь для своей дочери Николь. Скептически полагая, что Росс достаточно здоров, чтобы путешествовать, Феликс позвонил своему другу Полу Марксу, президенту Memorial Sloan-Kettering. "Пол, мне только что позвонил Стив Росс из Далласа", - сообщил Феликс. "Я не знал, что он сможет поехать. Пол сказал: "Он не может. Он сейчас в Слоан-Кеттеринг". Стив Росс управлял своей жизнью до самого конца".

К тому времени Феликс познакомился с легендами Голливуда Лью Вассерманом и Сидом Шейнбергом - двумя людьми, которые управляли MCA, владельцем Universal Studios, мощной кино- и телестудии. MCA попыталась сделать враждебное предложение компании SeaWorld, оператору тематических парков, которую Феликс в итоге продал компании Anheuser-Busch за 1,1 миллиарда долларов. После завершения сделки по SeaWorld Вассерман попросил приехать и встретиться с Феликсом в его офисе Lazard. "Это было типично для Лью", - сказал Феликс. Он ожидал, что его будут ругать за результат сделки с SeaWorld. Вместо этого Вассерман предложил ему войти в совет директоров MCA. "Если мы не можем победить вас, мы хотим, чтобы вы присоединились к нам", - сказал ему Вассерман. Польщенный, Феликс рассказал о своих давних отношениях с Россом в компании Warner, главном конкуренте MCA. С согласия Росса Феликс вошел в совет директоров MCA, куда входил его старый друг Боб Штраус, вашингтонский адвокат.

Годы после краха 1987 года были забавными для Уолл-стрит. Фирмы LBO устраивали настоящий бонанза, поглощая частные публичные компании, цены на акции которых стремительно падали. Руководители американских компаний были напуганы, опасаясь, что если они не предпримут шаги по повышению производительности своего бизнеса, то финансисты LBO с острыми локтями нацелятся на них для поглощения. Резкое падение цен на акции в США также привлекло внимание иностранных покупателей, особенно японцев. Громкой сделкой, положившей начало японской скупке, стало успешное приобретение за 2,6 миллиарда долларов ведущим японским производителем шин Bridgestone компании Firestone, культового американского производителя шин. Lazard и Felix, представлявшие интересы Bridgestone, объединили две компании после того, как итальянский производитель шин Pirelli, поддерживаемый французским производителем шин Michelin - давним клиентом Lazard, - сделал недружественное предложение о покупке Firestone за 2 миллиарда долларов. Банкиры Lazard были настолько возмущены тем, что команда Michelin-Pirelli сделала такой дерзкий шаг без участия Lazard, что компания быстро нашла Bridgestone, чтобы сделать более выгодное - и успешное - предложение. Приобретение Firestone компанией Bridgestone стало крупнейшей японской покупкой американской компании на тот момент, но, очевидно, не последней такой крупной покупкой.

Феликс не был чужим для японцев. Он представлял интересы банка Sumitomo, когда тот приобрел 12,5 % акций Goldman Sachs в 1986 году за 500 миллионов долларов (что оказалось потрясающей инвестицией). Но сделка Bridgestone-Firestone была гораздо более знаковой. Корпоративная Америка не только казалась особенно уязвимой после краха, но и, вероятно, не было более квинтэссенциальной американской компании, чем девяностолетняя Firestone Tire and Rubber