Следопыт, или На берегах Онтарио - Джеймс Купер

— Да, я понимаю язык этих гадов и в случае нужды могу объясниться на нем, — правдиво отвечал Следопыт, — но я не выношу ни этого племени, ни его языка. Что ни минг, то плут, вот каково мое мнение, мастер Каменное Сердце. Мне уже приходилось встречать вас, правда, только в сражениях, и надо сказать — вы всегда были там, где всего жарче Да и наши пули вам, конечно, знакомы?

— Только не ваши, сэр. Une balle52, посланная вашей славной рукой, — это верная смерть. Вы убили на островах одного из лучших моих воинов — Все может быть, все может быть, хотя, осмелюсь сказать, все они отчаянные канальи. Не в обиду вам будет сказано, мастер Каменное Сердце, вы попали в прескверную компанию!

— Да, сэр, — ответил ему француз, стараясь быть вежливым; с грехом пополам понимая по-английски, он решил, что ему говорят любезности. — Вы очень хороший. Впрочем, un brave53 всегда comme ca54. Но позвольте! Что это значит? Чем провинился этот jeune homme?55 Следопыт посмотрел в ту сторону, куда указывал рукой капитан Санглие, и увидел, что два солдата грубо схватили Джаспера и по приказанию Мюра скручивают ему руки — Это еще что такое? — воскликнул проводник, бросившись к ним и с силой оттолкнув обоих стражей. — У кого хватает духу так бессовестно обращаться с Пресной Водой, да еще у меня на глазах?

— Это мой приказ, Следопыт, — заметил квартирмейстер, — и я за него отвечаю. Неужели вы возьмете на себя смелость оспаривать законность приказа, отданного офицером его величества?

— Я стал бы оспаривать даже собственные слова короля, если бы он утверждал, что Джаспер заслуживает такого обхождения. Кто, если не он, спас наши скальпы? Кто избавил нас от поражения и принес нам победу? Нет, нет, лейтенант, если вы собираетесь с самого начала показывать свою власть таким образом, то я первый не буду ей подчиняться.

— Это уже попахивает неповиновением! — сказал Мюр. — Впрочем, от Следопыта можно многое стерпеть. Действительно, Джаспер делал вид, будто помогает нам, но нельзя из-за этого забывать его прошлые прегрешения. Разве сам майор Дункан не предостерегал против него сержанта Дунхема перед нашим отправлением из крепости? Разве то, что мы видели собственными глазами, недостаточно указывает на измену в наших рядах! И разве не естественно заподозрить в предательстве только Джаспера Уэстерна и никого другого? Эх, Следопыт, никогда из вас не выйдет ни великий государственный деятель, ни великий полководец, — вы слишком доверяетесь внешности людей! Накажи меня господь, если я не уверен, да и вы сами частенько твердили это, что лицемерие еще более распространенный порок, нежели даже зависть, — это бич человеческой природы!

Капитан Санглие передернул плечами. Он внимательно посматривал то на Джаспера, то на квартирмейстера.

— Я и слышать не хочу вашей болтовни о зависти и о лицемерии и вообще о человеческой природе! — рассердился Следопыт. — Джаспер — Пресная Вода мой друг; Джаспер — Пресная Вода храбрый парень, честнейший и преданнейший человек, и ни один солдат Пятьдесят пятого полка не посмеет коснуться его пальцем без личного приказа майора Лунди, пока я в силах помешать этому! Распоряжайтесь своими людьми, но не Джаспером и не мной, мистер Мюр!

— Bon!56 — во всю глотку закричал Санглие.

— Итак, вы не намерены слушаться голоса рассудка, Следопыт! Неужели вы забыли наши подозрения и раздумья? Тогда вот вам еще одна убедительная и отягчающая вину улика. Посмотрите на этот лоскуток флагдука — Мэйбл Дунхем обнаружила его здесь поблизости, на ветке дерева, примерно за час до нападения индейцев. Потрудитесь бросить взгляд на флаг, развевающийся на "Резвом", и вы легко убедитесь, что этот лоскуток отрезан именно оттуда. Нужны ли более убедительные доказательства?

— Ма foi, c'est un peu fort, ceci!57 — пробормотал француз сквозь зубы.

— Что мне до ваших флагов и сигналов, мне они ни к чему! Я знаю сердце этого юноши, — продолжал Следопыт. — Джаспер сама честность, а это слишком редкий дар, чтобы не беречь его, это не совесть какого-нибудь минга. Нет, нет, руки прочь! Или мы посмотрим, кто окажется сильней: вы с вашими солдатами Пятьдесят пятого полка или Великий Змей, "оленебой" и Джаспер с его командой. Вы переоцениваете свои силы, так же как недооцениваете честность Пресной Воды.

— Tres bien!58 — Раз так. Следопыт, мне не остается ничего иного, как открыть вам всю правду. Капитан Санглие и Разящая Стрела, отважный тускарора, только что объявили мне, что этот несчастный юноша — предатель. После такого свидетельства вы не станете, надеюсь, отрицать мое право покарать изменника по заслугам.

— Scelerat!59 — буркнул француз.

— Капитан Санглие храбрый солдат, он не станет клеветать на честного матроса, — вмешался Джаспер — Скажите, капитан Каменное Сердце, есть ли среди нас предатель?

— Да, да, — согласился Мюр, — пусть скажет, если вы так настаиваете, несчастный юноша, и тогда вся правда выйдет наружу. Уверен, что вам не избежать кары, когда суд займется вашими злодеяниями! Так как же, капитан Санглие, видите вы среди нас предателя или нет?

— О да, сэр, конечно, вижу!

— Слишком много лгать! — вскричал Разящая Стрела и бросился к Мюру, толкнув его при этом случайно в грудь. — Где моя воины? Где инглизи скальпы? Слишком много лгать!

Мюр был не лишен мужества и до известной степени чувства чести. Грубый жест индейца он воспринял как оскорбление; к тому же в нем вдруг заговорила совесть. Быстро отступив назад, он хотел схватить ружье. Лицо его смертельно побледнело от гнева и выражало жестокую решимость. Но тускарора оказался ловчей его. Дико сверкнув глазами, он быстро огляделся, выхватил из-за пояса спрятанный там кинжал и в мгновение ока всадил его в грудь лейтенанта по самую рукоятку. Когда тот стал валиться, Санглие взглянул на его лицо, на котором застыла удивленная улыбка, какая бывает у человека, внезапно настигнутого смертью, потом взял понюшку табаку и проговорил спокойным голосом:

— Voila l'affaire finie, mais… — Тут он пожал плечами. — Се n'est gu'un scelerat de moins!60 Расправа была слишком скорой, чтобы можно было ей помешать. Белые так опешили, что, когда тускарора, испустив дикий вопль, кинулся в кусты, никто не побежал за ним. Один лишь Чингачгук сохранил присутствие духа. Едва кусты сомкнулись за беглецом, как делавар нырнул в чащу и пустился в погоню за беглецом.

Джаспер Уэстерн свободно говорил по-французски, и его поразили слова и жесты Санглие.

— Скажите, мосье, — обратился он к французу по-английски, — по-вашему, я изменник?