Дневник. Первые потрясения - shellina

Все одобрили эту идею. Андре, Эван и Фернандо были в джинсах, свитерах и легких дубленках. Так что все подождали, пока мы с Реем не переоденемся. И мы отправились гулять. Гуляли по маггловской части Лондона, своей веселой толпой привлекая внимание абсолютно всех, кто встречался нам на пути. Кульминацией стало предложение Фрай покататься с горки. Обычной маггловской горки, с которой с таким азартом каталась ребятня. Горка была огромной с самыми различными конструкциями. Нам почему-то приглянулась та, которая была с закрытой трубой. Что-то типа туннеля.

Рей с Гермионой проскочили первыми. Я испытал просто какое-то непередаваемое облегчение, когда в середине нашей прогулки заметил, что они шли вместе, держась за руки, и о чем-то оживленно переговаривались. Я всегда опасался только одного, что Гермиона не сможет ответить Рею взаимностью. А то, что он испытывает к ней нечто, далекое от действия магии крови, знали уже, похоже, все, кроме этих двоих. Женить же своего лучшего друга на девушке, которая его ненавидит, даже ради спасения его жизни я бы не смог. Сомневаюсь, что такую жизнь можно назвать счастливой. Как бы не велико было бы мое горе, но такой подарок я ни за что Рею бы не сделал. А тут… Видя, как девушка чуть ли не виснет на Мальсибере, я понял, что эта пара действительно сможет стать счастливой.

Следом за ними прокатились мы с Фрай. А потом нашему примеру решил последовать Андре. С криком: «Счастливого Рождества» он поехал по трубе и застрял. Где-то практически в самом конце, судя по тому, как торчали его ноги из этой самой трубы. Картина была просто неописуемая.

– Ребята, кажется, я застрял, – как-то жалобно прокричал Андре.

После этих слов мы практически упали на снег, задыхаясь от смеха. Причем валялись не только мы, но и родители, которые следили за своими драгоценными детишками. Несколько из этих самых ребятишек, стоя на верху этого монументального сооружения, по недоразумению названного горкой, не могли видеть, что происходит в самом низу и с веселыми криками начали спускать по этой самой горке вниз.

– Что за черт! – закричал мой секретарь, когда ему на голову начали падать дети. – Да вытащите меня уже отсюда!

Но мы не могли. Ни мы, ни родители. Даже испуганно завывающие дети не могли успокоить смех, раздававшийся на детской площадке в ту ночь. Первым опомнился Мальсибер и подошел к торчащим ногам. Дернул раз – ничего. Второй – тот же результат. К его усилиям присоединился Эван, и теперь они начали вытягивать несчастного вдвоем. Дважды ничего не получалось. Кое-как мы вытащили его втроем, и то не с первого раза. Следом за Андре вывались перепуганные и одновременно счастливые дети прямо в руки Мальсиберу. Решив, что это новое развлечение, они заявили, что это их новая лошадка, и они хотят на нем покататься. Родители опешили и хотели уже образумить своих разыгравшихся чад, но Мальсибер махнув рукой, ничего страшного, мол, посадил одного ребенка к себе на плечи. Другого подхватил Фернандо.

Гермиона посмотрев на Андре, вновь начала смеяться и сквозь смех выдала:

– Какая это Золушка? Это самая настоящая сказка про репку.

Ночь подходила к концу. Мы вернулись в поместье. Рей с Гермионой остались на улице. Наверняка созвездия разглядывать, а как же. Спустя несколько минут я вышел на улицу и махнул Рею рукой. Пора. Нужно возвращаться в школу. Мальсибер кивнул и, в последний раз поцеловав девушку, подошел ко мне.

– Сев, я не могу, – тихо проговорил он.

– Что ты не можешь? – я смотрел на него.

– Ты знаешь, что эту ночь в ее памяти нельзя оставлять. – Я кивнул и закрыл глаза. Можно ли считать, что все сегодня было напрасно? – Я не буду рисковать, Сев. Я не менталист – я ликвидатор. Такая тонкая работа мне не под силу.

– Рей. Это всего лишь Обливиэйт.

– Я не могу, Сев! – практически прокричал он. Я продолжал на него смотреть. – Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? Что? Что я влюбился как пацан в пятнадцатилетнюю девочку?

– Шестнадцать.

– Что шестнадцать?

– Ей сейчас шестнадцать. Ты не забыл, что она один год прожила за два? Рей, ей семнадцать будет меньше, чем через год. Не нужно себя считать извращенцем.

Я развернулся и пошел в направлении оставшейся одиноко стоять девушке.

– Гермиона?

– Да? – она обернулась.

– Мне нужно с тобой поговорить. – Она кивнула и подошла ко мне, на каждом шагу оглядываясь на Рея. Мы вошли в одну из пристроек к дому. Рей, а я могу это сделать? Мерлин. А что если…

– Гермиона, посмотри мне в глаза. Скажи, ты хочешь помнить эту ночь?

– Зачем вы это спрашиваете? Вы же не хотите стереть мне память? – в голосе девушки был испуг и мольба. Ты не хотела его забыть. Это хорошо.

– Все будет зависеть от твоего ответа, – я старался говорить  как можно мягче.

– Это было самое лучшее мое Рождество, я до сих пор не верю, что все это происходит в реальности. Такое чувство, что это сон, – прошептала она, глядя мне в глаза.

– Тогда пускай эта ночь и остается сном. – Щуп. Вот так. Теперь блок. Хрупкий, но Лорду его никогда не пробить. А снять его сможет только Рей. Как там в сказках? Поцелуешь спящую красавицу, и она проснется? Теперь, все, что ты пережила, будет казаться тебе сном. Красивой Рождественской сказкой, в которой профессор Снейп почему-то смеялся и играл в снежки, а еще выглядел вполне даже ничего. И прекрасный принц присутствовал, куда же без него. И будет вся сегодняшняя ночь оставаться сном, пока Мальсибер тебя не поцелует вновь.

Девушка закрыла глаза и заснула. Я ее подхватил и положил на невысокую кушетку, стоящую здесь. Затем быстро по памяти трансфигурировал надетые на ней вещи в парадную мантию, в которой Гермиона оказалась здесь. Вновь поднял ее  и вынес на улицу. Передал в руки Рею, и мы аппарировали обратно в Школу…

Мои воспоминания прервал Крауч, который, видимо, искренне переживал за нашего Избранного. Чтобы хоть как-то скрыть волнение, он решил поболтать. У воды было холодно, и я неторопливо пил горячий чай, обхватив чашку обеими руками.

– Снейп. – Я покосился на Барти. Идиот. Грюм всегда ко мне по имени обращался. И об этом знали многие. – А ты всегда спишь в старинной ночной рубашке?

Я подавился чаем. Что? В какой рубашке я сплю?

– С чего ты взял? – выдавил я из себя, прокашлявшись.

– Как это с чего. Совсем недавно ты ее всей школе демонстрировал, когда ночью шум услышал в коридоре, да у себя в кабинете.

Я медленно перевел взгляд на Альбуса. Тот виновато потупился. Блеск. Теперь вся школа будет думать, что я ношу ночные рубашки, модные в конце прошлого века. Как будто мне боггарта Лонгботтома не хватает. Я уже открыл было рот, чтобы высказать все, что я думаю обо всех, как вынырнул первый участник. Крам финишировал вторым с Грейнджер на руках. Я подумал тогда, что, скорее всего, это к лучшему, то, что Рей в бессознательном состоянии валяется на ковре в моем кабинете и не видит этого.