Сквозь тернии - Александр Юрин

Яська шмыгнул разбитым носом — протяжно из-за образовавшегося в носу тромба.

«Я не специально. Так получилось…»

Мама посерьёзнела, откинула в сторону полотенце.

«Я могу быть уверенной, что ссору затеял не ты?»

Яська кивнул — аж шейные позвонки хрустнули. Вниз по позвоночнику понеслись электрические разряды. Яська поморщился.

«Я только отбивался. Честно!»

«А почему же сначала соврал?»

«Потому что сам разберусь! Без взрослых».

Мама улыбнулась уголками губ.

«Значит, вырос уже. Что ж, так тому и быть. Но ты должен пообещать мне, что являешься передо мной в таком виде в первый и в последний раз!»

Яська невольно вздрогнул. Пообещать. В первый и в последний раз… А что если и впрямь так? И раза в реальности просто не будет!

«Я… Я… Я обещаю, — всё же подумал он, уверенный в обратном. — Мама, прости меня! За всё прости!»

Мама осталась серьёзной, словно чувства сына её ничуть не тронули.

«Яська, в жизни каждого человека наступает такой момент. Момент, когда куча проблем накрывает тебя с головой, и кажется, что уже не выплыть. Но это всё — наши страхи. Они рисуют нам утраченные образы, показывают ошибочные пути, просто поджидают в тёмном переулке, чтобы повалить наземь. Они знают, что подняться вновь человеку очень сложно, а потому творят свои чёрные дела снова и снова. К сожалению, мы, люди, — слепы. Мы думаем, что всё это бог… Что именно он посылает нам испытания, которые человек, впоследствии, должен пытаться преодолеть. Преодолеть для того, чтобы в конце пути соприкоснуться с чем-то неизвестным, соприкоснуться с утраченным смыслом. Люди думают именно так. Что нет такого испытания, которое нельзя было бы преодолеть, и что, в конце концов, всё обернётся истинным совершенством, — мама вздохнула. — Но, к сожалению, все мы ошибаемся. Истинный Бог просто наблюдает за нами, чтобы на примере наших ошибок сохранить невредимым свой собственный род. А соответственно, помочь людям в силах только Тьма. Да, как бы жутко это не звучало, но выбраться из глубокого колодца без посторонней помощи, попросту не дано. Любой из нас будет стремиться вверх, к небу и звёздам, как то велит судьба. Он будет беспомощно карабкаться вверх по гладким стенам, сбивая руки в кровь и ломая ногти. И только один из миллиарда сможет перебороть собственный страх и нырнуть на глубину. Пойми, сын, свет хоть и манит, но ещё неизвестно, к чему именно он приведёт. Светлый ребёнок может вырасти в убийцу и тогда придёт черёд винить в том его родителей. А в чём повинны именно они? Что всю жизнь дарили избалованному чаду свет и тепло? Что выполняли все его требования и капризы? Или что слишком поздно отдали во взрослую жизнь?.. Так сказать, неподготовленным к внешним воздействиям. Он не привык слышать «нет», а когда всё же слышит, единственное, что испытывает — это страх. За время забвения, в его голове скопилось много всего. И оно прибыло через «родничок» оттуда… — Мама жестом указала на небо за окном. — Оно прибыло со Звезды, чтобы запутать. Так что запомни: чтобы выжить в глубоком колодце, необходимо нырнуть на самое дно, иначе — смерть. Болезненная и мучительная. А для того, чтобы нырнуть, нужно сперва перебороть собственный страх, а затем просто «плыть», пока не натолкнёшься на Мост. Именно он укажет истинный путь и даст возможность бежать от судьбы».

Яська сжался в комок. Мама говорила страшные вещи, но он привык ей верить — ещё там, в реальности. А раз так, значит привычка должна продолжаться и тут. Ничего другого попросту не остаётся.

Яська кивнул.

«Хорошо, мама. Я всё понял. Но как же ты меня нашла?»

Мама усмехнулась.

«Каждая мать способна «плыть». Просто не многие догадываются об этом. Ну же, поторопись, а то опоздаешь!»

Яська хотел спросить что-то ещё, но не успел. Мамино лицо сначала замерцало, потом исказилось рябью, словно прерывающийся телевизионный сигнал на экране телевизора, после чего растеклось по стенам темницы молочным туманом.

Яська огляделся.

Он сидел на небольшом бетонном выступе, упершись спиной в металлическую дверь. Абсолютно гладкую с тёмным зрачком замочной скважины на уровне груди. Ниже подогнутых ног начинались ступеньки. Точнее начинались и тут же заканчивались, уходя в мутноватую жидкость, что заливала пол помещения. Кое-где виднелась корка чёрного льда, усыпанная крупой отвалившейся с потолка побелки. Стены напирали с четырёх сторон, в попытке раздавить, — мрачные, хищные, бесчувственные, они не ведали о сострадании. Им было плевать на маленького мальчика, что оказался запертым неведомо где на неопределённый срок. Наоборот, данность приводила их в высшую степень эйфории, отчего мрачные поверхности то и дело пускались в жуткий пляс.

Яська зажмурился, силясь унять круговерть в голове. Потом открыл здоровый глаз и медленно поднялся на ноги. Немного подташнивало. Пришлось даже ухватиться за ледяную дверь, чтобы не полететь вниз головой. Ладонь обожгло холодом, но Яська стерпел и это. Он оттолкнулся и шагнул на нижнюю ступеньку. С трудом наклонился, стараясь удержать равновесие. Понюхал воду. Извёстка. Впрочем, она тут повсюду. Точнее не она, а её разъедающий слизистые оболочки носа шлейф. Яська поморщился и сунул трясущиеся руки в воду. Снова обожгло. Кожа на кистях мгновенно онемела, пальцы заломило. Яська переборол холод и боль, плеснул водой в лицо. Показалось, что в кожу впились мириады тонюсеньких иголок — тех самых, что мама держит в шкафу на верхней полке, воткнутыми в маленькую подушечку. Яська стиснул зубы. Дёрнулся всем телом, гоня прочь приставучую дрожь. Вроде как помогло, отстала.

За спиной что-то прошуршало.

Яська стремительно обернулся. Застыл с отвисшей челюстью, словно увидел очередного призрака. Хотя так и было.

На том месте, где несколькими минутами ранее сидел он сам, стояла маленькая девочка в белом платьице с брошью в виде остроконечной звёздочки на груди. Она неловко переминалась с ноги на ногу и постоянно отводила голубые глаза — Яська это увидел! Как увидел и то, что, не смотря на низкую температуру, миниатюрная малышка была одета совершенно по-летнему. Помимо аккуратного платьица, такие же белые гольфы, чуть не доходящие до колен, лакированные туфельки на застёжках, полумесяц ободка на голове в приглаженных волосах. Такое ощущение, что девочка просто гуляла по летнему парку после уроков и вдруг, по какой-то необъяснимой причине, оказалась в тёмном подвале, насквозь пропитавшемся запахом сырой извёстки.

«Или это всё очередные проделки Ищенко сотоварищи?»

Девочка будто прочла Яськины мысли — переступила с ноги на ногу и улыбнулась, показывая знак дружбы.