На пороге Тьмы - Андрей Круз

Но положение ухудшилось – за тот момент, что мы палили в двух «гончих», еще несколько чудовищ успело оказаться внутри помещения. Затрещал РПД Ивана, а это значит, что твари пытались забраться по шесту или запрыгнуть в люк. Затем один за другим внизу грохнули два взрыва, Иван скинул «эфки». Звук от них в замкнутом пространстве был такой, что я почти полностью оглох. Целое облако чугунных осколков хлестнуло по стенам, но все перекрыл многоголосый визг тварей. Досталось, наверное, им всем, к моей великой радости.

Федька расстрелял остатком магазина тварь внизу, попытавшуюся прорваться на лестницу, заорал: «Пустой!» – а я уже успел перезарядить «немца», и следующая «гончая» поймала очередь из полного рожка.

Дальше информация словно перестала усваиваться: все слилось в какой-то калейдоскоп из мечущихся черных гибких тварей, вспышек выстрелов, треска, грохота, визга, близких взрывов, криков «Пустой!», судорожного метания пальцев по подсумкам, жара от автоматного ствола, ощущаемого уже передней рукой, тыкающей магазином в горловину приемника… В общем, сумасшествие. И так бесконечно, нескончаемо: стрельба, магазин, стрельба, магазин…

– Все! Все! Всех покоцали!

На этом крике Федьки, истошном и радостном, я словно вернулся в себя, пришел в сознание. Действительно, никто больше не вталкивался в приоткрытые, избитые пулями ворота, никто не визжал так, что леденело все внутри, никто не испускал волн злобы и Тьмы, которых невозможно не ощутить. Отбились.

Лязг затвора, вставшего на боевой взвод. Моего затвора. Поднятый с пола пустой магазин от ТТ: я даже перезарядить пистолет не успел. А воткнуть в кобуру успел – вот он, на месте.

Перебежавший к нам Иван, упавший на колено и направивший РПД на ворота. Отползавший назад Федька, заправляющий в пулемет полную ленту. Точно, пока отбились. Пока… Пока…

Слово «пока» материализовалось у меня в голове в картину в виде группы адаптантов, уже подбегающих к стенам пожарки. Пока мы отбивались от «гончих», они вполне могли успеть. Сколько мы отбивались? Минуту? Пять? Десять? Час? Не знаю, ничего я не знаю.

– Иван – ворота, Федька – к окну!

Новый всплеск паники: на этот раз кинуло в жар. На четвереньках стартовал так, что никакой негритянский спринтер бы не угнался. Я даже не сообразил, что нужно хвататься за перископ, выглянул в окно так – высунулся просто. И чуть не поймал пулю, отрикошетившую от стального прута рядом с головой. Не нырнул, а просто упал за подоконник, успев заметить, что какие-то фигуры все же бегут по полю. Не понял даже, к нам или от нас, – успел лишь разглядеть, что люди, а не твари. Впрочем, на людей адаптанты уже похожи мало – что внешностью, что повадками.

Высунул автомат на вытянутых руках, дал длинную очередь веером, чтобы обозначить активность, огневую видимость создать, так сказать, показать, что мы тут вполне держимся и готовы отбиваться.

Раздался странный шуршащий свист, и возле окна что-то неслабо рвануло, как граната. Затем еще раз. А затем бабахнуло прямо на решетке, спасибо тому, кто ее сюда поставил, такую мощную и частую, и в комнату влетел целый сноп осколков.

Досталось Федьке, сунувшемуся следом. Он взвыл, схватился рукой за плечо, под пальцами показалась кровь.

– Ложись! – крикнул я, хватаясь за перископ.

Его в плечо, насколько я заметил, – это по-любому несмертельно, потерпит минутку, я вот до сих пор не пойму, атакуют нас или нет. И что это за обстрел.

Нас не атаковали. Похоже, что собирались, но затем остановились. А сейчас нас обстреливали винтовочными гранатами. Несколько человек, около десятка, залегли… да, теперь уже залегли, метрах в ста от нас и дружно палили по окнам оперенными гранатами, которые летели по пологой дуге, издавая тот самый шуршащий свист, завершающийся взрывом. По закону больших чисел такая граната должна была пролететь через решетку и разорваться в комнате, если, конечно, запас гранат у адаптантов позволял им использовать закон именно больших чисел. Но и законы подлости тоже пока никто не отменял.

– Как ты? – обернулся я к Федьке.

– Нормально, – сказал он, мотая головой. – Справлюсь.

Сам он при этом был бледным от боли: в свете из окна я хорошо видел испарину у него на лбу, а кровь текла по рукаву тоже не по капельке. И похоже, что и штатнина была мокрой.

– Перевяжу! – схватился я за ИПП.

– Иван перевяжет, давай… сам знаешь, – выдохнул он, – Пулемет возьми.

Пулемет, тяжеленный, пахнущий сгоревшим порохом, смазкой и нагретым металлом, сытно брякнул полной лентой, когда я взял его в руки. Подтащил к окну, вновь схватился за перископ. Противник отходил назад, к зданию депо – судя по всему решив, что рисковать до наступления темноты не стоит, раз уже не удалось прорваться в пожарку следом за «гончими». Ну да, все верно, чего дергаться: мы, с их точки зрения, обложены плотно, а до этой самой темноты не так уж долго ждать осталось. Час, не больше – скоро уже темнеть здесь начнет, и тогда все козыри будут у противника, – чего суетиться?

В соседнюю комнату граната все же влетела. Там грохнуло, оттуда вышибло клуб пыли и воняющего тротилом дыма. Говорил же…

Не удержавшись, выставил пулемет на подоконник, на сложенные сошки, и выпустил две длинные очереди, по окнам депо, а затем по отходящим гранатометчикам. Ни в кого не попал, судя по всему, но паники немного добавил: отступавшие ломанулись к депо бегом, а обстрел окон оттуда возобновился, причем я опять еле успел пригнуться.

Хорошо, примерно можно заключить, что хотя бы несколько минут с той стороны будет спокойно. А нам каждая такая минута ценна: нам пока время тянуть требуется. Пополз обратно в коридор, где сидящий наверху лестницы Иван бинтовал плечо Федьке, разоблачившемуся по пояс и спустившему штаны. Его левая рука, перемазанная кровью, прижимала тампон к ране на бедре.

– Как? – спросил я, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Одно довольно серьезное, слепое, осколок где-то внутри, – сказал Иван. – Второе – сквозное, по касательной практически. И еще один в боку, но близко, прямо под кожей. В бедро тоже слепое, надо вынимать, но крупные сосуды не задеты, похоже. Повезло, поздно в комнату сунулся, стена прикрыла, а так бы всю кучу схватил.

– Это точно, – кивнул Федька, сидящий с прокушенной от боли губой, с которой стекала на подбородок тонкая струйка крови. – Я даже не видел взрыва – только слышал, – и тут всего ошпарило.

– Повезло, – согласился и я. – Давай перевяжись нормально, у нас еще дел полно.

Вторую сторону надо проверить и ракеты подготовить.

Звук самолета я услышал минут через сорок после боя с тварями. Сидел и как раз запихивал в карман рюкзака тщательно завернутый прицел с «моси»: винтовку придется бросить – так я его потом хоть на СКС поставлю. Не так плохо будет, кстати, ПУ – прицел крепкий, им хоть гвозди забивай, и увеличение совсем небольшое, три с половиной, под карабин или автомат в самый раз. И по ходу дела услышал издалека знакомый стрекот, больше всего напоминающий швейную машинку. А затем увидел приближающиеся самолеты – оба.