«Гласность» и свобода - Сергей Иванович Григорьянц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зато были одиночные делегаты и группы из почти всех регионов России и из многих областей, но рассказывали представители самых разных общественных организаций практически об одном и том же – разгроме демократического движения по всей стране. Руководитель когда-то мощной курской организации «ДемРоссия» сообщил, что их десятитысячное объединение и собственная газета «Солидарность» подвергались грабежам, конфискациями, провокациями КГБ. Но после 1991 года с отменой Ельциным решения Совета Конституционного надзора о незаконности действий на основе необнародованных инструкций, начались аресты, все новые и новые уголовные дела. Уничтожив «ДемРоссию» в Москве в 1993 году, ее добивали по всей стране. Народно-трудовой союз, попытавшийся провести всероссийский съезд в Симбирске, успешно добивали там. В. Потешный рассказывал о разгроме свободных профсоюзов – в особенности такого мощного, как шахтерский. Галина Дундина из Архангельска – о ставших уже привычными уголовных делах: как судят правозащитницу Гридасову, избившую восьмерых милиционеров. Еще был доклад отца Георгия Эдельштейна о высших иерархах Московской патриархии, вплоть до патриарха Алексия – сотрудниках, агентах и осведомителях КГБ. О провокациях и операциях ГБ в российском ПЕН-клубе говорил его председатель, о деле Казанцева – его адвокат. Фирма Казанцева по поручению Барсукова (директора ФСБ) и Коржакова (директор службы охраны президента) занималась закупкой подслушивающего оборудования для установки в Кремле и в Белом доме, но потом заказчики решили, что сами могут на этом заработать и нашли других поставщиков. Когда обиженный Казанцев, от которого потребовали вернуть уже частью потраченный аванс, все выяснил и дал интервью о том, что найденные Барсуковым и Коржаковым фирмы-поставщики прямо аффилированы с ЦРУ, то есть прослушивать Кремль будет американская разведка, он тут же оказался в Лефортово. А если к этому прибавить доклад майора Лыкова (потом он был зверски убит своими же коллегами) о том, как он пытается бороться с коррупцией в Саратове, то картина получалась довольно однообразной, но представительной. Я в своем выступлении говорил о том, что и возвращение коммунистов, и сохранение нынешнего режима – одинаково безрадостные для всех нас перспективы.
Еще на конференции были докладчики из большинства республик бывшего Советского Союза. Если в России 15 % вновь назначенных Ельциным представителей президента в областях были штатными сотрудниками спецслужб, то во вновь появившихся государствах многое происходило не совсем так, хотя активность спецслужб была высока повсюду. В Белоруссии, как и в России, свободные профсоюзы были уничтожены, даже формально запрещены, указ Лукашенко был признан недействительным Конституционным судом, на что тот ответил:
– Я не буду выполнять решения Конституционного суда (как Ельцин в 1993 году разгромил Верховный совет, тоже вопреки в том числе и решению Конституционного суда России).
Петр Коломиец рассказывал об арестах в Казахстане русских казаков, Генрих Алтунян с несколько большим оптимизмом говорил о положении на Украине. Были доклады из Армении, Грузии. Азербайджанец Фазиль Ирзабеков (организация «Гражданское единство») с беспокойством говорил о продолжающейся, в том числе и в России, активной пропаганде (радио «Маяк», телеканал «2 х 2») японской террористической организации «Аум Сенрикё» (и это после разрешения секретарем Совета Безопасности Лобовым членам этой организации тренироваться на российских полигонах и продажи им бронетранспортеров).
Без преувеличения можно сказать, что это была серьезная и важная конференция, но она, конечно, не могла заменить полноценной общественной жизни в стране. К сожалению, ее материалы мы не смогли издать, а отредактированный и подготовленный к печати Леной Ознобкиной экземпляр был украден из офиса «Гласности» при его последнем разгроме. Уцелели лишь расшифровки стенограмм, которыми я и пользуюсь. Может быть, когда-нибудь их удастся подготовить к печати.
Через год, в декабре 1997-го, мы смогли провести следующую конференцию «КГБ: вчера, сегодня, завтра».
С таким отчаянием, как во время доклада на седьмой конференции, я говорил только в день убийства Тимоши (еще не зная об этом, конечно) на антифашистском круглом столе. Мой доклад был об окончательном захвате власти в стране небывалой в мире по совершенным преступлениям и уголовной мощи с первого дня своего создания бандитской группировкой – Комитетом государственной безопасности – ЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД, ФСБ. Я перечислил лишь малую часть совершенных ими, теперь захватившими все звенья власти в России, преступлений и впервые в жизни с отчаянием сказал, что не знаю, что можно сделать.
Выступавший после меня академик Яблоков это отметил:
– Я с ужасом слушал выступление Сергея Ивановича.
И дальше говорил о том, что у них (впрочем, он не сказал «у них») с помощью европейского вмешательства удалось отбить капитана Никитина и, может быть, еще кого-то удастся спасти. Впрочем, доклады Сергея Ковалева о принимаемых Думой законах и Александра Яковлева, которому осталось только публиковать документы из советской истории, не были столь оптимистичны. Александр Николаевич говорил о том, что вновь делается все, чтобы скрыть правду о преступлениях, совершенных ЧК и советским руководством; скрыть или уничтожить еще существующие документы. О том же говорил и историк Никита Петров из «Мемориала» и еще несколько сотрудников региональных его отделений, которые, как и в Москве, серьезно занимались историей советских репрессий, уничтожением народов России. Это был единственный случай широкомасштабного сотрудничества «Гласности» и «Мемориала» (было, впрочем, единство в отношении к войнам в Чечне) и при всей бесспорной значительности их работы, их трусливо-предательское отношение к демократическому движению да еще именно в то время, когда была надежда хоть какие-то институты и завоевания сохранить, оставалось для меня главным в отношении к этой процветающей правозащитной организации.
Кроме борьбы русских экологов за выживание и попыток обнародовать что-то из советской истории, важной темой конференции стала тема о наркотиках и спецслужбах. Несколько академичный, но поразительный в своей полноте доклад о том, какие наркотические вещества применяются спецслужбами, прочел полковник Лекарев. Его рассказ о наркотических веществах, изменяющих сознание, взгляды человека, делающих его легко внушаемым, напомнили мне два случая в политической жизни девяностого года, когда один из наиболее антикоммунистически настроенных депутатов Верховного Совета, тяжеловес, чемпион мира Юрий Власов после нападения на него и каких-то уколов вдруг совершенно переменил