Попутчики (СИ) - Авербух Наталья Владимировна

Дака так замотала головой, что хлестнула себя по плечам косами.

— Вместе идём!

— Нечего одной ходить, — поддержал её Иргай. — Здесь ждите. Потом пойдём.

Врени закатила глаза.

— Иргай прав! — сказала Дака. — Мы тут чужие. Нечего одной ходить.

Цирюльница промолчала. Половина отряда караулила окрестности, пока вторая половина отдыхала. Потом они менялись. Мимо них не проходил, не проезжал, не пробегал буквально никто, даже купца, собравшегося ехать через Дитлин в Сюдос, остановили и развернули, чтобы ехал в обход, хотя, казалось бы, кому мешал несчастный торговец посудой?..

К замку никто не мог бы пройти незамеченным и всё же по одному за ворота никто не ходил и тем более не отпускали без присмотра женщин отряда. Врени, правда, считала, что на неё это не распространяется.

Когда они дождались Иргая, солнце спустилось уже низко. Юноша пришёл с мечом и таким же странным луком, какой Дака в ночь штурма отобрала у младшего брата.

— Теперь идём, — сказал Иргай, смерив цирюльницу не слишком приветливым взглядом. Врени уже расхотелось гулять, но из упрямства она не стала в этом признаваться. Толпы раздражали её. Сейчас можно прогуляться, пусть не одной, но хоть всего-то с тремя людьми. Потом такой возможности не будет.

Едва они шагнули за ворота, как Иргай, а за ним Фатей как будто изменились. Подтянулись, посмурнели, как будто даже напряглись. У Врени испортилось настроение. Она зашагала вперёд, торопясь поскорее дойти до пригорка, который заприметила ещё днём. Дошла первая, расстелила плащ и уселась, хмуро глядя на замок, торопясь насладиться мгновениями одиночества. Недолго.

— Зачем гулять, если сидишь? — укорила её Дака, усаживаясь рядом. Она развернула принесённый с собой свёрток, достала нарезанной соломы и принялась что-то из него плести.

— Подальше ото всех, — пояснила Врени, отвораясь.

— Подальше, ой, подальше, — покачала головой девушка. Фатей, наработавшийся за день, уселся рядом с сестрой, а вот Иргай встал поодаль, хмуро поглядывая по сторонам. — Ты странная. Зачем подальше? К людям поближе надо быть!

— Привыкла, — лениво отозвалась Врени. — К людям поближе — скоро начнут коситься.

— Зачем коситься? — вмешался Иргай.

— Их спроси, — буркнула цирюльница.

— Ой, нехорошо, — нахмурилась Дака. Её руки так и мелькали в сгущающихся сумерках, выплетая что-то из соломы. Врени заметила, что взгляд Иргая, скользящий по окрестностям, нет-нет, а возвращался к рукам девушки. Тогда в его глазах загорался какой-то странный огонёк.

Фатей что-то спросил на своём языке, Дака ответила, потом засмеялась.

— Без людей плохо быть, — убеждённо сказала она. — Отец, мать когда умерли, Фатей вот такой был.

Она показала невысоко от земли.

— Старшие сказали — нет тут ничего вашего! Вас роду кормить-поить придётся! Сами себе ничего не сделаете! Мальчишку к Гаталу в семью отдадим, пусть там живёт. Сама к Агару иди! Младшей женой иди! Сейчас маленькая, потом вырастешь. Еду, ласку отработаешь. Я — ух! Фатея отдать! Младшей женой идти! Ух! Лук отцовский забрали. Нож забрали. Коней забрали. Шатёр забрали. Ковры забрали. Ничего не оставили! Фатей крутился-крутился, нашёл наш лук, нашёл нож. Нож сам стащил. Лук я взяла. Ух! Лошадь увели, умная лошадь, хорошая лошадь. Сели и — ух! От людей подальше. Брат наш у соседей жил. К нему поехали.

Соседями, Врени уже знала, Дака называла племена, которые вместе с её народом кочевали по тем же степям. Чаще всего — те, к которым относился Иргай.

— Скачем, скачем — волки! Их много, а нас кто защитит! Одни мы. Бежали-бежали за нами. Ух! Ждали, пока упадём. Хорошая лошадь. Вывезла. Один раз плохо стало. Я их плёткой — ух! И лошадь вскачь. Всю ночь скакали. Лошадь устала. Думала — пропадём. И вдруг — люди! Фатей в рёв. Добрались. Люди спасли. Без людей как жить?

— А добро у тебя кто отобрал, не люди? — хмуро спросила Врени.

— А что им делать? — округлила глаза Дака. — Мы одни остались. Кто б нас прокормил? Человеку семья нужна, род нужен.

Иргай что-то хмуро сказал, Дака засмеялась. Иргай что-то буркнул в ответ.

— Говорит, почему раньше не рассказала, — пояснила девушка. — Брату рассказала. Брат знал. А потом его Харлан сманил к Увару податься, и брат нас с Фатеем взял. Ох, и ругался Увар! Хотел, чтобы Харлан матушку Абистею с Вассой дома оставил, чтобы брат меня дома оставил. Так не делают! Кто кормить будет? Сам с женой был. Вместе поехали! Брат потом погиб, мы с Фатеем остались. Вот подрастёт, отцовский лук отдам.

Фатей что-то ей сказал, Дака стянула с него шапку и взъерошила мальчишке волосы. Фатей с недовольным бурчанием натянул шапку обратно.

— А остальные? — спросила Врени. За то время, которое она провела с отрядом, она успела заметить, что у всех девушек, кроме Даки, нет родни.

Иргай ухмыльнулся.

— А! Мы их отбили, — ответила Дака. — Увар отбил. Харлан отбивал!

— Как — отбили? — не поняла Врени.

Иргай засмеялся.

— Обыкновенно, — сказала Дака. — Их в степи поймали.

— Кто поймал, вы? — совсем запуталась цирюльница.

Иргай расхохотался, что-то произнёс и Фатей подхватил его смех. Дака покачала головой.

— В степи поймали, злые люди поймали, вот так.

Она покрутила рукой, показывая, как бросают верёвку.

Иргай снова что-то сказал.

— Он говорит, — засмеялась Дака, — если ты побежишь, он покажет, как.

Юноша добавил что-то ещё, Дака опустила голову и Врени в сумерках показалось, что она покраснела. Девушка быстро ответила Иргаю, сердито мотнула головой, потом повернулась к Врени.

— Так бывает, — пояснила она. — Одна уйдёшь — ух! А ещё бывает, на твой лагерь налетят. Ух, плохо будет! А Увар на тех людей потом налетел, девушек отбил. Куда им идти? С нами остались. Он хороший, Увар.

— Вставайте, — перебил её Иргай. — Темнеет. Назад надо.

Фатей поднял голову и насторожился. Потом что-то сказал.

— Он говорит, свистит что-то, — перевела Дака. — Фатей, говори, чтоб все понимали!

Мальчишка её не слушал, он вглядывался в небо и вертел головой, прислушиваясь к чему-то, что различал только он один. Иргай тоже насторожился, быстро о чём-то спросил, потом схватил свой странный лук. Фатей ткнул пальцем куда-то вверх, не прямо над собой, а в сторону замка, Иргай выстрелил…

Кто-то страшно закричал, с неба упала чёрная тень. Все четверо бросились к ней. На дороге лежала огромная, немногим меньше человека, летучая мышь. Крыло у неё было прострелено.

Иргай произнёс что-то на своём языке, потом достал нож и повторил понятно для Врени:

— Не подходите. Странный зверь.

Летучая мышь выгнулась в немыслимой судороге, затем будто окуталась туманом, а потом… на земле вместо неё лежала худая женщина с коротко стриженными чёрными волосами. Из руки у неё торчала стрела. Рот женщины приоткрылся и даже в вечернем полумраке хорошо были видны длинные тонкие клыки. Такими удобно прокусывать вены.

Врени выругалась. Иргай снова сказал что-то на своём языке и махнул женщинам и мальчишке, чтобы держались подальше. Дака и Фатей послушно отошли, жадно пожирая вампира глазами.

— Погоди! — спохватилась цирюльница. Разумеется, она узнала эту женщину.

— Это не человек, — терпеливо произнёс Иргай. — Нежить. Голову отрублю. Потом сожжём.

— Не надо! — торопливо закричала Врени. — Это не нежить! Это жена Серого!

— Была жена, — пожал плечами нисколько не убеждённый Иргай, — стала нежить. Она его убьёт, кровь выпьет, душу высосет. Кто знает? Убила уже. За нами прилетела.

— Нет, — поспешила пояснить цирюльница, стараясь оттеснить юношу от распростёртой на земле вампирши. — Он знает, кто она. Он на ней такой женился. Она его слушается. Она не пьёт крови.

— Это нежить, — настаивал Иргай. — Она не человек.

— Ну и что?!

— Ты с ней заодно? — подозрительно спросил юноша. — Ты нас выманила!

Врени устало вздохнула.

— Я хотела пойти одна, — напомнила она.