Дюна - Фрэнк Герберт

— И вам не попадались донесения пряновозов, что в этих местах появляются очаги растительности?

— Это известно испокон веков. Кое-кто даже пытался заняться исследованиями, правда, очень давно. Потеряли очень много махолетов. Слишком дорогое удовольствие, Ваше Величество. Люди там все равно жить не могут.

— Та-а-к, — протянул Император. Он щелкнул пальцами и слева от трона отворилась дверь. Оттуда вышли двое сардукаров, ведя маленькую девочку лет четырех на вид. На ней была черная аба, откинутый назад капюшон открывал завязки влагоджари, свободно висевшие на шее. Вольнаибские синие глаза, мягкое выражение круглого лица. Казалось, она ничуть не боялась, и было в ее взгляде что-то такое, отчего барон почувствовал необъяснимое беспокойство.

Даже старуха Прорицательница отшатнулась, когда девочка проходила мимо нее, и почтительно посмотрела ей вслед. Старуху явно смущал этот ребенок.

Император откашлялся, собираясь заговорить, но девочка опередила его — тоненький голосок, чуть-чуть шепелявый, но тем не менее совершенно отчетливый.

— Так вот он какой, — она подошла к краю возвышения. — Ничего особенного, просто толстый старик, собственное тело не может держать без поплавков.

Слова ее прозвучали столь неожиданно, что барон опешил и ничего не сказал, несмотря на охвативший его гнев. Карлица? мелькнуло у него в голове.

— Мой дорогой барон, позвольте представить вам сестру Муад-Диба.

— Сест… — барон перевел изумленный взгляд на Императора. — Я не понимаю.

— Я, видите ли, тоже иногда принимаю меры предосторожности. Мне доложили, что в ваших необитаемых южных районах появились следы человеческой деятельности.

— Но это невозможно, — запротестовал барон. — Черви, пустыня…

— Похоже, эти люди умеют избегать встреч с червями, — сказал Император.

Девочка села на возвышение возле трона и принялась болтать ногами. В ней ясно чувствовалась уверенность в том, что она хорошо понимает обстановку. Барон зачарованно смотрел на маленькие ножки, на свисающий край черного плаща, на мелькание сандалий,

— К несчастью, — продолжал Император, — я направил для захвата пленных всего пять военных транспортов во главе с легкой ударной группой. Нам едва удалось бежать с тремя пленными и одним транспортом. Вы можете представить себе, барон, что моих сардукаров чуть было не опрокинуло войско, состоящее большей частью из женщин, стариков и детей. Этот ребенок командовал атакой одного из подразделений.

— Вы видите, Ваше Величество! — воскликнул барон. — Видите, какие они!

— Только горстке моих людей удалось вырваться оттуда. Вырваться! Вы меня слышите?

— Мы бы их тоже достали, — вмешалась девочка, — если бы не этот огонь.

— Мои сардукары использовали резервные сопла транспортов как огнеметы, — пояснил Император. — Произошла заминка, и только благодаря этому они смогли отбиться. Заметьте это, дорогой мой барон: сардукары беспорядочно отступали, спасаясь от женщин, детей и стариков.

— Мы должны ударить в полную силу, — прошипел барон. — Мы должны уничтожить последние…

— Молчать! — взревел Император. Он вцепился в ручки трона и наклонился вперед. — Хватит испытывать мое терпение! Хватит, кретин, строить из себя воплощенную невинность…

— Ваше Величество, — сказала Прорицательница.

Император отмахнулся от нее.

— Скажи еще, что ты ничего не знаешь ни об их деятельности, которую мы засекли сверху, ни о превосходных боевых качествах этого удивительного народа, — он привстал на троне. — За кого ты меня принимаешь, барон?

Барон отступил на два шага назад, судорожно соображая: Это Раббан. Раббан, скотина. Это он меня…

— А ваша дутая распря с герцогом Лето! — прогремел Император и рухнул на трон. — Ловко ты все обтяпал!

— Ваше Величество, — проблеял Харконнен, — как вы…

— Молчать!

Старая бен-джессеритка снова положила руку на плечо Императора, склонилась к его уху и что-то зашептала.

Сидевшая на возвышении девочка перестала болтать ногами и заговорила:

— Припугни его еще немножко, Саддам. Не могу сказать, чтобы мне это очень нравилось, да жаль прерывать такой чудный спектакль.

— Помолчи, дитя, — ответил Император. Он наклонился вперед, положил руку ей на голову и произнес:

— Возможно ли, барон? Неужели вы могли так опростоволоситься, как полагает моя Прорицательница? Неужели вы до сих пор не узнали этого ребенка, дочь вашего родственника, герцога Лето?

— Мой папа никогда не был его родственником, — поправила девочка. — Мой папа мертв, и эта старая харконненская свинья никогда меня раньше не видела.

Полностью уничтоженный барон тупо смотрел перед собой. А потом с трудом выдавил из себя только одно:

— Кто?

— Меня, зовут Аля, я дочь герцога Лето и леди Джессики, сестра герцога Поля-Муад-Диба, — объявила девочка. Оттолкнувшись от помоста, она спрыгнула на пол. — Мой брат обещал, что он насадит твою голову на древко своего боевого знамени, и, я думаю, он так и сделает.

— Помолчи, дитя, — сказал Император. Он откинулся на спинку трона и задумчиво поднес руку к подбородку, внимательно глядя на барона.

— Я не подчиняюсь приказаниям Императора, — ответила Аля. Она обернулась и посмотрела на старую Преподобную Мать. — Она это знает.

Император метнул взгляд на свою Прорицательницу:

— Что такое?

— Этот ребенок — чудовище! — воскликнула старуха. — Ее мать заслуживает самого жестокого наказания. Смерть — самая мягкая кара для такого ребенка и той, что произвела его на свет.

Она ткнула в Алю пальцем:

— Убирайся из моего мозга!

— Тэпэ? — прошептал Император. Теперь его внимание целиком было поглощено девочкой. — Клянусь Великой Матерью!

— Нет, Ваше Величество. Не телепатия. Она — в моем мозгу. Как все те, что были до меня, что передали мне свою память. Она торчит у меня в мозгу. Этого не может быть, но она там!

— Какие еще те? — грубо спросил Император. — Что за чушь?

Старуха выпрямилась и опустила руку.

— Я и так сказала слишком много, но суть дела в том, что ребенка, который на самом деле не ребенок, необходимо уничтожить. Мы давно знаем о подобном существе и о том, как предупредить его появление на свет, но одна из нас оказалась предательницей.

— Ты бредишь, старая дура, — оборвала ее Аля. — Не знаешь, как было, а несешь какую-то ахинею.

Аля закрыла глаза, сделала глубокий вдох и задержала дыхание.

Преподобная Мать застонала и пошатнулась.

Аля открыла глаза.

— Вот как все было. Космическая случайность. И ты тоже сыграла здесь свою роль.

Преподобная Мать стояла, вытянув руки вперед, словно старалась оттолкнуть от себя девочку.

— Что здесь происходит? — вмешался Император. — Дитя, ты на самом деле можешь переносить свои мысли в сознание другого человека?

— Не совсем так. Хотя я, как и ты, рождена женщиной, я не умею думать, как ты.

— Убейте ее, — пробормотала старуха и ухватилась за спинку трона, чтобы не упасть. — Убейте ее!

Старческие, давно потухшие глаза горели, словно хотели испепелить девочку.

— Тихо, — сказал Император, разглядывая Алю. — Дитя, а ты могла бы связаться со своим братом?

— Мой брат знает, где я.

— Можешь ты попросить его сдаться, чтобы мы оставили тебя в живых?

Аля улыбнулась ему с самым невинным видом.

— Я не сделаю этого, — сказала она.

Барон, шатаясь, подошел к девочке.

— Ваше Величество, — взмолился он, — я ничего не знал о…

— Если вы посмеете перебить меня еще раз, барон, мы навсегда лишим вас возможности кого-либо когда-либо перебивать.

Император произнес это, не сводя глаз с Али, рассматривая ее через прищуренные веки.

— Не сделаешь, да? А не можешь ли ты прочитать в моем мозгу, что я сделаю с тобой, если ты не послушаешься?

— Я уже сказала, что не умею читать мысли. Но чтобы угадать твои намерения, вовсе не нужно владеть телепатией.

Император усмехнулся.

— Дитя, твое положение безнадежно. Стоит мне только приказать, и от этой планеты останется…

— Все не так просто, — Аля посмотрела на служащих Гильдии. — Спроси-ка у них.

— Весьма неразумно противиться моим желаниям. Не можешь же ты не понимать, что последнее слово останется за мной?

— Ну вот, сюда идет мой брат. Даже Император вострепещет пред Муад-Дибом, ибо его путь праведный и небеса благосклонны к нему!

Император резко поднялся.

— Хватит ломать комедию. Я сотру твоего брата и всю эту планету в по…

Комната сотряслась и наполнилась гулом. Целая лавина песка обрушилась позади трона — там, где императорский корабль состыковывался с навесом. У всех пробежали по коже мурашки — выключились широко-полосные щиты.