Север – Юг - Роберт М. Вегнер

Кончики узких губ Вельгериса чуть приподнялись. При определенном воображении эту гримасу можно было посчитать усмешкой.

— Как знать, если эта банда сумела перебить пять боевых магов, защищенных четырмя сотнями солдат, то, может, она и с целым полком сумела бы совладать? А то и с армией?

— Это была только большая группа грабителей, наемников и изгнанников, не больше.

— Я понимаю.

За столом установилась тишина. Некоторое время все трое мерили друг друга взглядами, две Крысы и Гончая.

— Ты хочешь поговорить с теми солдатами?

— А зачем? Нетрудно догадаться, что они мне расскажут. Не знаю, не помню, в начале битвы я получил удар по голове и даже не знаю, как я спасся. Или: да, господин, там были бандиты, мы попали в засаду, это все наш капитан, он вошел в деревню, не выслав разведку, а наемники стояли в каждом окне и лупили по нам из луков и арбалетов. Или: нет, господин, не знаю, что случилось с чародеями, но у них, видать, тоже были какие-то маги, потому что воздух аж трясся от чар.

При каждом предложении Вельгерис изменял голос, изображая другого человека.

— Нет, господин, — продолжал он уже своим нормальным голосом. — Солнце не погасло в самой середине дня. Нет, господин, там не было уродливых демонов, которые разрывали солдат в клочья, демонов, от которых наши мечи и копья отскакивали, словно от скал. Нет, господин, чародеи не орали, когда что-то заставляло кипеть кровь в их жилах, а Старый Дравен не приказал нам всем убегать, вот только убегать было некому, и даже звезды на небе стали другими. Нет, господин, я не видел людей из деревни, превращенных в чудовищ, которые вцеплялись нам в глотки и пытались нас убить. Нет, господин, это не мы их убили, это совершили бандиты. — Гончая поднял кубок и сделал второй глоток. — Нет, господин, я не видел никаких детей, убивающих чудовищ. Потому что, как бы дети смогли убить чудовищ, с которыми не совладали наши мечи и копья?

Эккенхард шевельнулся в кресле. Сделав вид, что почесывает щиколотку, он проверил, легко ли выходит из ножен привязанный к лодыжке кинжал. Это было простое решение, вот только… перед ним сидел Вторая Гончая-в-Псарне. На неофициальной лестнице наиважнейших людей в империи, в списке, где считались не с происхождением или чистотой крови, но лишь с заслугами и реальной властью, Вельгерис находился в первой двадцатке. Предыдущая мысль, что Гентрелл призвал его, чтобы легче избавиться от Гончей, внезапно показалась ему смешной. Наверняка, если этот худышка не выйдет завтра из главных врат целым и невредимым, в замок ударят штурмовые отряды Императорской Псарни. И если станут брать пленных, то наверняка лишь затем, чтобы обеспечить им длительное и болезненное прояснение разума.

Он расслабился, глядя на своего командующего. В конце концов, проклятущее проклятие, старший по званию здесь он.

— Какие еще сплетни вы слыхали? — Гентрелл не казался обеспокоенным. А это значило, что стоило переживать.

— Это не сплетни, но проверенная информация. То, что случилось в Глеввен-Он, заметно отразилось на всех аспектах Силы, наполняющей пространство, и потрясло их. Даже в тысяче миль от сельца чародеи, ворожеи и жрецы просыпались с криками и неосознанно ставили защитные барьеры. Все было так, словно в спокойном море случился взрыв вулкана. Мы не знавали такого со времен Войны Богов.

— Мы знавали такое множество раз. Урочища на месте битв все еще искривляют Силу, случаются выбросы, охватывающие многие мили пространства. Расспроси чародеев, что они чувствуют, когда находятся поблизости от Урочища, а оно вдруг начинает пульсировать.

— Я знаю, что они чувствуют. — Гончая странно усмехнулся. — Очень хорошо знаю, что чувствуют, и уверяю вас, это ничто по сравнению с волной, которая пронеслась через половину континента. Урочища есть Урочища, они были, остаются и будут, но в том селе дошло до чего-то, что в известной нам истории никогда ранее не случалось.

— И что такое, по-вашему, там произошло?

— Именно поэтому я здесь — чтобы узнать.

* * *

Еще один длинный день. Они лежали, скрываясь от солнца в тени, отбрасываемой невысокой каменной стенкой. Стенка. Когда он увидал ее впервые, подумал, что солнце, похоже, помутило его разум.

Они уже миновали полосу высоких барханов. Там же, где находились теперь, ветры дули иначе, а песок имел другую структуру. Пустыня сделалась более плоской, взгляд охватывал ее на много миль, а по твердой поверхности шагалось куда быстрее.

И, несмотря на это, стенку он заметил только за несколько шагов от нее. То есть он видел ее издали, сперва как темное вздутие на фоне светлеющего неба, позже — как еще один небольшой бархан, потом — как кучку камней, нагроможденных капризом пустыни. Все что угодно, только не нечто, возведенное человеческой рукой. Он остановился, удивленный.

— Правда такова, — пробормотала она, словно читала в его мыслях, — что когда мы не надеемся что-то увидеть, то этого и не замечаем.

— Откуда здесь взялась стена?

— Подумай.

Это были первые слова, которыми они обменялись с момента, как она подарила ему мечи. Он радовался, что она неразговорчива. Обошел стенку. Ничего серьезного, три фута высотой, пятнадцать — длиной, камни пригнаны друг к другу и соединены раствором. Он присмотрелся внимательней. В неглубоких канавках на верхушке стенки торчали кусочки кремня и обсидиана. Ветер уже успел выгладить их острые грани, но предназначение этих камней было ясным.

— Насколько глубоко она погружена в песок?

Она кивнула, словно не разочаровавшись. На этот раз чуждость ее взгляда и голоса куда-то исчезла. Она казалась моложе и… куда безоружней.

— Восемь футов. Местами девять. Это единственный фрагмент, который не обрушился, когда пришла вода. Наверное, потому, что та ударила параллельно стене. Ил накрыл усадьбу и всех, кто был внутри. Они задохнулись в подвале: сперва дети, потом мать, последним — отец. Чтобы умереть, он открыл люк в потолке и впустил ил внутрь.

— Откуда ты знаешь?

— Их духи все еще здесь. Они очень любили это место.

Он дотронулся до стены, ища следы древнего катаклизма.

— Река? Ил? Ты дуришь меня сказками.

Она тряхнула головой.

— Этой части пустыни — меньше трех тысяч лет. Раньше Эльхаран текла не далее чем в трех милях отсюда. Тогда ее называли Вал’дера. Потом Лааль призвала свою Силу и, невзирая на мнения прочих богов, подняла горы. Хотела оградиться от тех, кто шел с юга. Конечно, это ничего не дало, но половина мира тряслась в лихорадке, когда рождалась новая горная цепь. Река обезумела, а до