Приключения 1978 - Сергей Наумов

Равская поднялась, одернула свитер, смахнула с него невидимую пылинку, протянула руку к сумке. И мгновенно, за секунду побледнела, увидев, как ее взял с подоконника Демин.

— Вы хотите поухаживать за мной? — улыбнулась Ирина Аркадьевна. — С вашей стороны это очень мило!

Демин не мог не отдать ей должное — самообладание у Равской было исключительным. Совершенно серое под слоем косметики лицо, серые перламутровые губы, судорожно пульсирующая жилка на шее и непосредственная, светская, кто знает, может быть, даже обворожительная улыбка.

— Нет, сегодня мне не до ухаживаний. Просто я хочу посмотреть, что у вас в сумочке.

— Вы имеете на это право?

— Да.

— Право сильного?

— Как вам угодно.

— Ну что ж, валяйте! — со вкусом произнесла Равская. — Благородный потрошитель женских сумочек… Я сейчас.

И она быстро пошла по проходу между столиками, пошла чуть быстрее, чем требовалось. Впрочем, это можно было объяснить ее раздраженным состоянием.

— Ирина Аркадьевна! — окликнул ее Демин, но Равская, лишь обернувшись на секунду, сделала успокаивающий жест, который мог обозначать примерно следующее: не беспокойтесь, я сейчас вернусь. Она остановилась за несколько метров до стеклянных дверей — за ними, сунув руки в карманы, стоял Кувакин. Равская несколько мгновений молча, исподлобья рассматривала его улыбающееся лицо, потом круто повернулась и пошла к столику. Решительно села. Зло посмотрела на Демина.

— Как это понимать? — спросила она.

— Что вы имеете в виду, Ирина Аркадьевна? — вскинул брови Демин.

— Там стоит ваш помощник!

— Коля? Он, наверно, нас не заметил… Что же вы не позвали его? — Демин поднялся и махнул Кувакину рукой, приглашая подойти. — Коля, — сказал он, когда Кувакин приблизился, — будь добр, кликни наших ребят, они должны быть в вестибюле. Да, и скажи метрдотелю, вон тому, пусть подаст нам… несколько листов стандартной бумаги. Будем составлять акт. Ирина Аркадьевна, ведь это ваша сумочка?

— Какая? Эта? С чего вы взяли? Она стояла на подоконнике. Может быть, кто-то забыл ее?

Демин вынул из сумочки плотный, перевязанный пакет и, отогнув надорванную бумагу, показал Равской — там были деньги.

— Пока вы столь спешно ходили здороваться с моим другом, я позволил себе полюбопытствовать, что же в вашей сумочке… Вот эти женщины присутствовали при моих действиях и готовы подтвердить, что сумочка эта ваша, что в ней оказались деньги, причем не наши, не советские.

— Зина! — негодующе воскликнула Равская. — Что он говорит?! Он склоняет вас к лжесвидетельству! К оговору принуждает! Это же преступление! Ну знаете… — Равская, не в силах сдержать гнев, оглянулась по сторонам. — Я достаточно наслышана о ваших методах, но чтобы вот так, нагло, бесцеремонно, в полном противоречии с законом, с правами человека…

Метрдотель принес несколько листов бумаги, Кувакин взял свободный стул у соседнего столика и присел рядом с Деминым.

— Я протестую! — звеняще сказала Равская гораздо громче, нежели требовалось. — Я надеюсь, что все происходящее станет известным вашему начальству.

— Безусловно, — негромко ответил Демин, вынимая ручку.

— Я хочу предупредить вас, — уже кричала Равская, — что все станет известным не только вашему начальству, но и многим другим людям, над которыми ваше начальство не властно! — Она оглянулась по сторонам, как бы призывая в свидетели разноязычную ресторанную толпу. — Зина! Ты слышишь?!

— Я слышу, Ирусик, я не глухая.

— И ты подпишешь эту беспардонную ложь?!

— Ну а как же, Ирусик?

— Но ведь этим самым ты подпишешь приговор самой себе! Ты себя в тюрьму сажаешь! И их тоже! — Равская кивнула на притихших Ларису и Галю.

— Нет, Ирусик. Мы вели себя некрасиво, может быть, мы вели себя непорядочно. Судья вправе пожурить нас за безнравственность… Но это все.

— И вы?! — угрожающе спросила Равская, исподлобья глянув на Ларису и Галю.

— И мы, — пролепетала Лариса.

— Да, подпишем, — тонко пискнула Галя. — И не смотрите на нас, Ирина Аркадьевна! Мы не знаем, что там и как, но отвечать за ваши дела тоже не хотим! Знаете, своя рубашка…

— Какая своя рубашка! — грубо оборвала ее Равская. — Давно у тебя появилась своя рубашка?! С тех пор, как я решила помочь тебе, дуре! Ведь ты же мужнины майки донашивала! И они тебе были очень к лицу!

— Да! Мужнины майки! — согласилась Галя, и из ее глаз. свободно потекли слезы. — Мужнины майки… Но я бы отдала все ваши вонючие рубашки за одну его майку! Потому что… потому что, когда я донашивала майки, у меня был муж! Лучше донашивать его майки, чем ваши рубашки!

— Ложь, обман и наглое попрание прав гражданина! — четко, как тезис, произнесла Равская.

— Вот здесь, пожалуйста, — Демин придвинул к Зине лист бумаги с актом об изъятии валюты у Равской. Зина подписала и протянула акт Ларисе, которая почти с ужасом смотрела на Ирину Аркадьевну.

— Лорка! — Зина требовательно посмотрела на подругу. — Возьми ручку! Ты же не будешь пальцем писать!

Последней, морщась и всхлипывая, акт подписала Галя.

— А теперь вас всех, — Демин окинул взглядом женщин, — я попрошу одеться и проследовать к машине. Закончим этот вечер у нас, — он улыбнулся. — Я постараюсь быть гостеприимным.

— Как?! На ночь глядя? — воскликнула Равская.

— А что касается вас, Ирина Аркадьевна, то вам, по всей видимости, придется не только проследовать, но и на некоторое время задержаться.

— Надолго, позвольте узнать?

— Пока не закончился следствие.

— Чем же, интересно узнать, я провинилась?

— Валютные операции. Кроме того, вы виновны, и я постараюсь это доказать, в смерти Селивановой. И наконец, вы склоняли не очень устойчивых в моральном отношении людей к легкомысленному поведению, скажем так.

— Это преступление?

— Да, если вы делали это с целью получить выгоду. И вы ее получали.

— Это надо доказать.

— Буду стараться, Ирина Аркадьевна, я буду очень стараться. Евгений Федорович, — повернулся Демин к метрдотелю, — вы нам сможете такси организовать? А то, боюсь, мы все в одну машину не поместимся.

В здании было уже пусто. Только дежурный сидел за стеклянной перегородкой, склонившись над пультом с лампочками, кнопками, рычажками. Демин, не останавливаясь, кивнул ему и быстро направился к себе в кабинет, увлекая за собой всех четырех женщин. Допросить их надо было только сегодня, хотя бы наскоро. Уточнить, снова вернуться к показаниям можно будет завтра, послезавтра, через неделю. Потом будут очные ставки и друг с другом, и с Татлиным, кто знает, возможно, появятся новые действующие лица, но это все будет потом.