Пангея. Сборник 1. Путь мага. Орки – побеждают всегда. Королевство мертвых - Виктор Николаевич Сергиенко

– «Сильный грузчик» – может тащить 200 кг полезного груза, без снижения своей выносливости.

– «Медоед» – раз в сутки приносит своему владельцу 2 меры сотового меда.

О как! Да с этим парнем не пропадешь, всегда будешь с медом.

И последним тотемом у меня на повестке дня был Кречет. Я, конечно знал, что кречет – это самая большая птица из всего семейства соколиных, но чтобы настолько. Компьютерная симуляция показала мне хищную, гордую птицу ростом ни как не меньше метра.

Способности:

– «Быстрее ветра» – кречет способен перегнать любое летающее существо в мире Пангеи, будь это хоть дракон, хоть мелкая пичуга.

– «Удар сокола» – каждый его атака при пикировании с неба, всегда будет критической для врага.

– «Орлиный глаз» – в полете способен увеличивать масштаб любого видимого им куска карты, чтобы вы могли более подробно рассмотреть все детали.

Ничего не скажешь – ни больше, ни меньше, просто идеальный разведчик.

На принятие решения оставалось ещё 20 минут. Все тотемные животные были хороши, все мне нравились, у всех были – как свои плюсы, так и свои минусы. Я крутил и так и этак, складывал и отнимал, умножал и делил. Смотрел на ситуацию вдоль и поперек, вокруг, да около. А потом просто спросил себе, кто из них смог бы мне больше всего помочь в моем недавнем круизе по великому болоту.

Ну да, жеребец например, мог бы меня нести на себе по мелководью, но и только, а вот волк, барс и рысь просто бы без толку, плюхались бы рядом, кречет конечно мог бы произвести хорошую разведку – тут ни чего не скажешь, но больше всего, там спас бы меня медведь. Мощный зверь, высотой в холке достигающий моего роста, он бы, как ледокол, легко нес бы нас с Мокасой, да и в схватках с болотными тварями – мог бы показать им, чьи в лесу шишки. Решившись, я поднял голову.

– Уважаемый Рохо, я выбрал для себя тотем, это будет медведь.

Древний орочий шаман, махнул рукой и Мокаса пулей метнувшись в юрту – тут же притащила ему большую, белую шкуру с коротким, блестящим золотом мехом и всю исчерченную разноцветными странными знаками. Больше всего похожими – на карту звездного неба.

– Ложись – Рохо ткнул пальцем показывая на шкуру, которую расторопная Мокаса уже разложила на всю длину.

Я, скинув мантию и рубашку на руки зеленокожей девушке, животом улегся на это странно-живое, золотое руно, мех которого, как оказывается – продолжал жить своей жизнью, то полностью выпрямляясь, то снова сворачиваясь в тугие, упругие колечки.

Орочий шаман, медленно рисуя, что-то у меня на спине – затянул длинную и нудную, то ли песню, то ли заклинание. Так продолжалось минут десять, затем он взял из рук, стоящей рядом Мокасы какой-то порошок и посыпал им свое творчество, а потом поднес ко мне зажженную лучину.

Моя спина вспыхнула огнем, я вскочил, боли не было, но сам факт горящей зеленым огнем спины заставит побегать любого. Зеленый огонь потух, древний шаман забрался на свой любимый, самый большой, монстроозный череп и продолжил перетирать сухие листья в порошок. Мокаса, смеясь схватила меня за руку и утащила в юрту, где подвела к огромному ростовому зеркалу, а сама притащила ещё одно, чтобы я мог полюбоваться своей спиной. А что, работа орочьего шамана Рохо – мне понравилась.

Теперь у меня на спине, от поясницы и до лопаток, был вытатуирован медведь, стоящий на задних лапах и широко раскинувший передние с огромными, острыми когтями. Он грозно скалился и всем своим видом говорил – вы конечно можете добраться до моего хозяина, но только через мой труп. Стоило мне немного напрячь и расслабить мышцы, как татуировка – фамильяр, тут же повела себя как живая – немного поводя лапами и играя когтями. Да, этот орочий шаман – великий мастер. Как хорошо, что я взял фамильяра, а не деньги, и в двойне хорошо, что выбрал именно медведя, а не другое тотемное животное.

Мокасе, надоело, что я любуюсь собой, а не ей. Она отставила в сторону свое зеркало, схватила меня за руку и потащила в отгороженную для нас со всех сторон висящими шкурами комнату. Наступала ночь, за стеной юрты в таком близком болоте началась радостная перекличка больших лягушек, их пытались перекричать луговые сверчки. А я наконец-то понял, что не смотря ни на что, все-таки вырвался из липких лап Гибельной серости.

Глава 19. Трудный путь зельевара

Утро нового дня подошло уже к обеду, когда я всё-таки соизволил открыть глаза, всё-таки вымотали меня эти болота изрядно. Мокасы рядом не было, покрутившись с бока на бок, на широком ложе из десятка наваленных друг на друга меховых шкур, я понял, что проснулся окончательно и стал одеваться. Спасибо компьютерному миру, одежду тут не нужно было стирать и гладит. Просто раз в час можно было дать команду «очистить» и вуаля – вся одежда на тебе или даже доспехи, снова радуют глаз своей чистотой.

Правда за такое удовольствие система требовала плату – зависящую напрямую от цены шмота, но совсем не большую. Например, за очистку всего своего одежно-обувного сета, с моего счета снималась только одна серебряная монета. Точно также обстояло дело и с очисткой тела, но тут плата напрямую росла уже в зависимости от уровня очищаемого. Ну а если вы не хотели платить или вам просто нравилось получать удовольствие от плескания и бултыхания, то милости просим, воды в мире Пангеи, было предостаточно.

Я откинул шкуру закрывавшую вход в юрту древнего шамана и шагнул в океан солнечного света, заливающего своим ласковым касанием всё вокруг. Тут же остановился и восхитился окружающей картиной. А ведь шаман Рохо – оказывается, был большой эстет. Это надо ж было додуматься поставить свою юрту на длинном земляном мысу, глубоко входящему в серую плоть болота. Зато теперь, если конечно откинуть опасность со стороны болотных тварей, можно было жить просто посреди дикой, первозданной красоты всего этого буйства воды, земли и всевозможной растительности.

Только одна болотная вода трижды за день успевала сменить свой цвет, желто-бурая на восходе, серо-стальная в полдень и матово-красная на закате по её поверхности, как по гигантскому океаническому простору перемещалось множество блуждающих растений, которые по воле настойчивых ветров или непредсказуемых течений мигрировали из одной части болота в другую. Поэтому, каждый