Романовы. Пленники судьбы - Александр Николаевич Боханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это было жутко, но добрый Бог дал сверхчеловеческие силы, чтобы перенести всё это. Без Него это было бы невозможно. Ты представляешь, как же должно быть страшно, несмотря на эмоции и резкую боль, присутствовать на свадьбе Ники без любимого Ангела Папы. Однако я чувствовала его присутствие рядом с нами, и что он молился за счастье нашего дорогого Ники, и что его благословение всё время снисходит на нас свысока».
Публично же свой душевный дискомфорт Царица-Мать не демонстрировала. Из Зимнего Дворца уехала первой и в Аничкове готовилась к торжественному приему новобрачных. Когда те прибыли, то встречала Их на пороге с хлебом-солью и затем распоряжалась на торжественном обеде. Волей-неволей, но в тот день в этом Дворце витал дух умершего Александра III.
Находившийся на дежурстве в Аничковом дворце Великий князь Константин Константинович 16 ноября 1894 года зафиксировал в дневнике: «За столом я очутился на месте покойного Государя, напротив Минни. Она в первый раз по просьбе Ники вышла в столовую к другим, а то все кушала отдельно. Она плакала, и, видя это, я тоже чуть не заплакал. Когда разошлись, она позвала меня к себе. Говорила, что никуда не хочет ехать, так как от своего горя не убежишь. Как она несет его покорно!»
Близкие видели и понимали, что Марии Федоровне очень нелегко. Ей старались помочь, но помочь никто не мог. Человеческое участие смягчало боль. Она понимала: это великое счастье, что рядом с ней ее близкие: Папа́, сестра Аликс, брат Вальдемар.
Дети были очень внимательны. Особенно Ники, которому самому было так трудно. Она не могла все еще осознать, что он теперь на Троне вместо Саши! Но это так и надо помогать ему, хотя бы не обременять его ненужными и утомительными сетованиями и просьбами. Она и не обременяла.
Новый Царь, исключительно из-за уважения к матери, поселился в Аничковом Дворце, где он провел первую зиму Своей семейной жизни. Любящий Сын не хотел, чтобы дорогая Мама́ ощущала пустоту в доме!
Позднее сестра Царя Ольга Александровна вспоминала, что Николай II и Александра Федоровна «первые месяцы Своей брачной жизни провели в комнатах, которые Ники некогда занимал с Жоржем. Их было шесть, и находились они на первом этаже…
У молодого Императора и Его Супруги не было даже своей столовой. Завтракали и обедали Они вместе со всеми в просторном помещении за столом, во главе которого восседала Вдовствующая Императрица. Однако первый завтрак и чай Императрица-Мать разрешала приносить молодоженам в их комнаты».
Повелитель огромной Империи, которому принадлежало несколько великолепных дворцовых резиденций, только из-за почтения к своей матушке обрек на несколько месяцев Себя и Супругу на роль квартирантов.
Марии Федоровне было хорошо с Ними, но ощущение одиночества не проходило. Родственники почти все разъехались, и лишь ее сестра Александра, герцогиня Уэльская, задержалась. Она не могла оставить «любимую Минночку» в этот тяжелый период.
Она встретила с ней Рождество и Новый год, но 4 января 1895 года Герцогиня все же уехала. Царица-Вдова тяжело переживала расставание и плакала на станции. В тот день Николай II записал в дневнике: «Сердце сжимается при мысли, что теперь дорогая Мама́ останется одна наверху! Помоги ей, милосердный Бог!»
Император сохранил все прерогативы и привилегии, принадлежавшие раньше Царице-Матери: назначение статс-дам и фрейлин, заведование Ведомством учреждений Императрицы Марии[55] и Обществом Красного Креста. На всех же церемониях Вдовствующая Царица занимала место впереди Царствующей. Мария Федоровна получала возможность сохранить за собой все прежние резиденции и двор, всё содержание которого новый Монарх принял на свой счет.
Но почет, Царские апартаменты и драгоценности заменить потерянного не могли. Мария Федоровна не только лишилась любимого Саши, она рассталась со всей прежней жизнью. Всё изменилось вокруг и еще многое изменится. Она в этом не сомневалась. Теперь её роль лишь присутствовать, а Царствовать будет другая.
Удаленная от дел государственного правления и раньше, Мария Федоровна знала тогда, что служит опорой тому, кто повелевает, тому, кто решает судьбы России и мира. Теперь же она лишь почетный гость на балу жизни у других. И ничего нельзя изменить. Всё так и должно было быть. Ум принимал новые реальности, но вот сердце… Оно не хотело считаться с доводами разума, с традицией и буквой государственного канона. Оно жило по своим законам.
Ники был безмерно счастлив после свадьбы; будь Его воля – укатил бы с Аликс куда-нибудь подальше, чтобы никого не видеть и не слышать, и наслаждался бы брачной жизнью всласть. Но выбора у Царя не было. Вскоре после женитьбы написал подробное письмо брату Георгию:
«День свадьбы был ужасным мучением для Нее и Меня. Мысль о том, что дорогого беззаветного любимого нашего Папа́ не было между нами и что ты далек от семьи и совсем один, не покидала Меня во время венчания; нужно было напрячь все свои силы, чтобы не разреветься тут в церкви при всех. Теперь все немного успокоилось – жизнь пошла совсем новая для Меня.
Мне еще не верится, что Я женат, так все последние события случились скоро. Я не могу достаточно благодарить Бога за то сокровище, какое Он Мне послал в виде жены. Я неизмеримо счастлив с Моей душкой Аликс и чувствую, что также счастливо доживем Мы оба до конца жизни Нашей. Но за то Господь дал Мне нести и тяжелый крест; надежда на Его помощь и светлый пример незабвенного Папа́ – помогут Мне служить и трудиться на пользу и славу нашей дорогой Родины».
У Николая и Александры не было обычного послесвадебного «медового путешествия». Через неделю после венчания уехали в Царское Село, где лишь несколько дней и пробыли в уединении. Окруженный темным густым парком Александровский Дворец, снег, покрывший все вокруг, тишина и душевное умиротворение.
Бабушке королеве Виктории Алиса-Александра писала из Царского: «Я отдыхаю на софе после восхитительной прогулки с Ники по парку. Он сидит рядом и читает Свои бумаги. Мы приехали сюда на четыре дня и наслаждаемся покоем и прекрасным воздухом – у бедного Ники столько дела, что отдых здесь очень полезен для Него, а побыть только вдвоем – это высшее счастье. Я никогда не смогу достаточно возблагодарить Бога, давшего мне такого мужа».
Здесь Они были вдали от шума и суеты, здесь Они могли наслаждаться
