И маги могут быть королями - Николай Андреев

– Мы ещё повоюем, Рустам!

– Да, Менгли! Как же я ошибся, - Рустам ударил по одному из нападавших мечом, и тот отлетел в сторону, истекая кровью.

– Рустам, ты ещё искупишь ошибку. И я тоже искуплю свою! - Менгли отбил очередной вражеский удар своим молотом.

Осталось только восемь противников. Хотя партафцев тут было раз в десять больше, но все они, кроме "бессмертных", были поглощены боем с горцами.

Вот один из партафцев ринулся на Рустама, но Менгли-Хазрей в очередной раз отклонил удар своим молотом и размозжил голову нападавшего.

– Ещё целых семеро, Менгли!

– Всего семеро, Рустам! - Дубрей замахнулся и ударил по приближавшемуся противнику, но тот отскочил в сторону, и удар пропал втуне.

– Смерть изменникам! - проорал, видимо, главный из семерых и ткнул мечом в коня Рустама. Костяные пластинки на шее не выдержали и треснули, по белой кости потекла красная струйка крови. Конь начал заваливаться, но Рустам в последнее мгновение успел спрыгнуть.

Менгли ещё раз ударил своим молотом, и с раздробленной шеей упал убивший коня Рустама воин. Рустам-Бек славно работал своим мечом: сразу двое "бессмертных" повалились в снег, издавая предсмертные всхлипы.

Теперь счёт почти сравнялся: четверо против двоих. Между тем кольцо горцев всё сжималось, жители гор почти прорвались к Менгли-Дубрею, к которому теперь подступало сразу трое "бессмертных". Менгли посильнее размахнулся своим молотом и ударил наотмашь, пробив череп одного из нападавших. В то же время Рустам уходил от атак своего противника, парируя все удары.

Менгли-Дубрей оттеснил двоих "бессмертных" подальше от Рустама, размахивая молотом, лишь пять или шесть партафцев отделяли его от воинов Ибрагима. Один мощный удар - и ещё один "бессмертный" завалился в снег. Второй предпочёл бежать, благо в рядах горцев образовалась небольшая прореха.

Менгли-Дубрей развернул коня и увидел, как Рустам скользящим ударом меча достал сочленение кольчуги и шейной пластины "бессмертного", и противник упал, а его рука всё ещё сжимала меч.

– Ну, вот похоже и всё! - Рустам улыбнулся, но заметил, как глаза Менгли-Дубрея широко раскрылись.

"Бессмертный", которого Рустам посчитал убитым, из последних сил встал со снега и ударил мечом в спину своего бывшего командира.

Улыбка сползла с лица Рустама, а изо рта начала капать кровь. Его ноги подкосились, и он упал на колени. "Бессмертный" последовал за ним, издав последний вздох.

– Рустам! - Менгли-Дубрей одним рывком соскочил на землю и подхватил своего друга на руки. Рустам ещё дышал, но с каждой секундой его дыхание становилось всё тяжелее.

– Ну, вот и повоевали. Менгли, запоминай, - из горла партафца снова потекла кровь. - В ночь зимнего солнцестояния, - слова давались ему с большим трудом, и он теперь лишь шептал. - Будет большой, - он сплюнул кровь, - мятеж. - Рустама сотряс кашель, а через секунду из его горла снова потекла кровь. - Ударь по... предателю, отомсти... за всех... и прощай. Здесь так светло - умирающий вздохнул, и через мгновение его дыхание пресеклось. Командир Рустам-Бек, аль-мухадтар султана Менгли-Хазрея, окончил свой путь.

– Я отомщу, Рустам, отомщу, - Дубрей закрыл глаза своему умершему другу.

Менгли-Дубрей не видел и не слышал, как ещё остававшиеся в живых партафцы сложили оружие, сдаваясь горцам. Ибрагим спрыгнул с коня на снег рядом с аль-мухадтаром, не проронив ни слова. Он видел всё от начала и до конца, до сих пор поражаясь храбрости Рустам-Бека.

Всё так же молча горец положил у ног погибшего меч одного из "бессмертных". Ещё несколько горцев без единого звука сложили у ног Рустама мечи убитых катафрактов. Даже несколько пленных воинов Рустама, лишь губами произнося молитвы, положил на снег свои шлемы и кинжалы. Таков был обычай этих двух таких разных народов: сложить возле погибшего в бою героя оружие убитых им врагов. Это очень походило на обычай огнаров, но никто бы не согласился, что кто-то из них позаимствовал эту традицию у других.

– Дозволено ли нам будет похоронить своего командира? - сказал, прервав молчание через несколько минут, один из пленных партафцев.

– Тело упокоится, когда я выполню просьбу его духа, - тихо сказал Менгли-Дубрей, но эти слова, как потом рассказывали, услышали даже на стенах Ипартафара и во дворце султана. Боги снова решили явить свою силу смертным. Во всяком случае, так позже рассказывали. - Когда Хазрей будет убит. И пусть он знает, что ждать осталось не так уж и долго.

– Вах, я памагу это сделать! - Ибрагим поднял свой кинжал высоко над головой. За ним последовали остальные горцы.

– Ласкарии никогда не отказывались от хорошей драки! - улыбнулся подъехавший Андроник, последовав примеру Ибрагима.

– Как и вообще аркадцы! - подхватили Михаил и Констант.

Через мгновение вся армия начала скандировать "Месть!". Андроник не ожидал, что войско так быстро окажется готовым выполнить его план, потому как только поклявшиеся отомстить могли сделать это. Ну, или полные глупцы. Хотя кое-кто назвал бы их единственными истинными храбрецами.

Королевство. Графство Мишель.

– Слышно что-нибудь из Жаке? - Фердинанд Сегюр склонился над картой вместе со своим братом, герцогом Сагириной и графом Мишелем.

– Нет, Этельред заперся в замке после похорон отца и брата. Похоже, он теперь вообще ни на чьей стороне.

– Я бы сказал, что он на своей стороне. Эта глупая смерть Эльфреда и Этельвольфа лишь сыграла нам на руку. Теперь весь юг ополчился против Реджинальда! - Энрике ухмыльнулся, но через мгновение улыбка сползла с его лица: Франциск посмотрел ему в глаза так, словно это была сама смерть. Спина герцога покрылась мурашками.

– Кстати, насчёт Реджинальда. Вы так и не собираетесь платить дань зерном, граф? - Фердинанд обратился к графу Мишелю. Тот махнул головой.

– Нет, без нашей пшеницы королевская армия недолго продержится. Мне, конечно, жаль народ, но ничего не поделаешь. К тому же скоро этот зерновой налог будет отменён.

– Неужели? - Франциск Сегюр сомневался в этом.

– Вчера принц Фердинанд Огнарид пересёк границу Королевства с почти пятнадцатитысячной армией. Так мне сообщили.

– Могу я узнать, как гонец успел преодолеть четыреста лиг пути? Или у него были крылья?

– Если Вы понимаете под словом "сообщили" обмен гонцами, то Вы никогда не слышали о магии, граф! - из тени вышел Франц, маг Филиппа Мишеля. Он теперь щеголял в новенькой красной атласной мантией. Он её надел, узнав, что Гильдия магов не может послать ему боевых магов. И поэтому старик сам стал боевым магом. Или хотел стать. А те друзья, что пообещали помочь... Они словно исчезли из этого мира. Франц никак не мог с ними связаться.