Тени Пост-Петербурга - Андрей Дьяков

И если б не вызванные затянувшимся недосыпом головные боли Тарана, что так своевременно отрезвили сталкера и избавили от морока, знакомство с метаморфом могло окончиться весьма трагично для всей команды.

Разрешился и вопрос, как этот неучтенный «пассажир» пробрался на борт. Предусмотрительные вавилонские техники оснастили подпол гальюна контейнером-накопителем на манер биотуалетов, дабы избежать разгерметизации жилого отсека. Простейшая система со сдвигающимся вдоль направляющих поддоном позволяла периодически опустошать бак. Но кто же мог предположить, что найдется тварь, достаточно умная, чтобы забраться внутрь накопителя, и способная к тому же видоизменяться настолько, чтобы проникнуть внутрь транспорта через отверстие смыва?

– Я назову его «мим», – торжественно объявил Безбожник, решив под шумок присвоить славу первооткрывателя-зоолога себе. – В честь античных мастеров подражания, виртуозов сценического фарса. Звучит, не правда ли?

– Это что за чудики такие? – не понял Геннадий. – Актеры, что ль? Я из их братии только цыганский табор с «Черной речки» знаю.

– Это не то, – замахал руками хирург. – Мимы уже давно стали историей.

– Тогда приемлемо, – одобрил мутант. – Туда им и дорога. Быть может, сегодня последнего приговорили. Как думаешь, Мигалыч?

– Думаю, дело все ж таки не в топливопроводе, – отстраненно пробормотал старик, прислушиваясь к неровному стуку мотора. – Боюсь, братцы, отъездился наш «Малютка».

Экипаж оторвался от генеральной уборки отсека, уставившись на путейца с немым вопросом на лицах. Старик, извиняясь, развел в ответ руками:

– Движок накрывается. И на коленке его не переберешь. Мастерская нужна. Запчасти.

Пешеход подергал Безбожника за рукав, требуя объяснить встревоженные физиономии экипажа. Самуил Натанович перевел, и бородач просиял, отчаянно жестикулируя. Закончив общение с новичком, врач подсел к старику и заговорщицким тоном произнес:

– Двигатель на тягаче какой стоит?

– «ЯМЗ-847» четырехтактный, с турбонаддувом и жидкостным охлаждением, – без запинки протараторил Мигалыч.

– А «ЯМЗ» это что? – терпеливо, как при общении с несмышленым ребенком, допытывался хирург.

– Дык, ясен пень, Ярославский моторный завод!

– А мы сейчас где?

– Где? – не понял путеец.

– Где, где! В семидесяти километрах от Ярославля, отец!

Старик замер, комично подмигивая больным глазом, и перевел взгляд на Тарана.

– А ведь может выгореть… Что думаешь, командир?

– А что тут думать. Все равно по пути. Заводи тарантас. Выдвигаемся.

И снова дрожь кузова под ногами, мерное покачивание и усталые взгляды «сокамерников»… После пережитого на разговоры не тянуло. Геннадий неподвижно лежал, отвернувшись к стене, но, судя по отсутствию богатырского храпа, уснуть не мог. Сегодня ему досталось больше остальных – поганая тварь едва не придушила здоровяка… Хотя, если б мим в пылу схватки сцепился с кем-то другим, то, скорее всего, сейчас бы в отряде стало на одного меньше. А то и на двоих…

Глеб бросил мимолетный взгляд на Пешехода. Что ни говори, новичок оказался храбрым малым, Кто бы мог подумать… А еще, как там его… пацифист. Пожалуй, прав отец. После встречи с метаморфом подозревать бородача просто глупо. Да и не в чем.

Мимо бесшумно промелькнул Безбожник в невесть откуда взявшемся медицинском халате. Похоже, трансформация в Самуила Натановича произошла окончательно и бесповоротно. Даже щетину в кой-то веки сбрил. В свете последних событий работы у врача прибавилось. Ушибы, царапины – каждый успел получить как минимум по одному, а то и по несколько памятных «сувениров» от нежданного гостя.

Аврора, впервые за все время их дружбы, под действием рвущихся наружу эмоций не осталась рядом с напарником, а убежала рыдать к Тарану. Может, начинает испытывать к сталкеру нечто большее, чем благодарность за кров и опеку? И готов ли Таран стать приемным родителем во второй раз? Глеб улыбнулся собственным мыслям. А хотел бы он сам называть Аврору сестренкой? Непривычно как-то… но, наверное, правильно.

Единственным, кому визит мима однозначно пошел на пользу, был Мигалыч. Под действием испытанного стресса ностальгическая грусть бывшего авиатора отошла на второй план, смазалась, уступив место деловой суете и переживаниям по поводу захворавшего механического чада. Все-таки полезный у старика недуг. Вот и сейчас, на секунду забежав в жилой отсек хлебнуть воды, путеец фирменно подмигнул больным глазом, отчего на душе сразу стало хорошо и спокойно. Восьмой десяток разменял, а все равно не унывает. По-прежнему бодр и энергичен. С такими друзьями хоть на край света…

Глава 5

Первый контакт

Погода испортилась внезапно. Казалось, еще мгновение назад взгляд ласкали умиротворяющие виды зимней Волги – простершееся до самой излучины белоснежное полотно, покатые берега в поросли усохшего до неузнаваемости ивняка и зависшие неподвижными громадами кучевые облака, разглядывать подолгу которые не позволял слепящий дневной свет. Но вот бахрома свисающих до земли веток-плетей заколыхалась под порывами ветра, что стремительно набирал силу, поднимая в воздух все новые порции мельчайшей ледяной взвеси. Пелена туч затянула небосвод от края до края, на разогретую броню упали, истаивая струйками пара, первые пушистые хлопья снега. Еще немного, и снегопад обрушился на тягач плотной стеной, залепляя обзорные стекла и фары, лишая и без того напуганных внезапной непогодой путешественников какого-либо обзора.

– Настоящий буран, туды его в качель… – Мигалыч отчаянно щурился, пытаясь в творящемся за окном бедламе не потерять из виду серую полоску берега. – Может, переждем? А то, не ровен час, сослепу булыган какой поймаем или в пойму угодим…

– Не накличь! – потянувшись к рации, Таран глянул в сторону штурманской кабины. – Самуил Натанович, что там проводник наш думает, до города дотянем?

Из-за плохой видимости в запорошенном оконце удалось различить лишь силуэт съежившегося на заднем сиденье Пешехода. Парень вызвался показать дорогу до самого завода, поскольку, как оказалось, уже наведывался в Ярославль по заданию Ордена. Со слов бородача, город пустовал долгие годы и надеяться повстречать там выживших не стоило.

С тихим щелчком зашипела внутренняя связь, из динамиков донесся хрипловатый голос Безбожника:

– Говорит, скоро уже. Как в мост упремся, на берег свернем. А там и завод недалече.

Выглядывая из-за спины отца, Глеб всматривался в белесое марево впереди, но, как ни старался, ничего, кроме бесконечного мельтешения густых снежных хлопьев, разобрать не мог.

– Я вот чего не пойму, – решился, наконец, мальчик. – Если Пешеход в Ярославле уже бывал, как в одиночку такую дорогу осилил? Снег, морозы… Хищники, в конце концов…

– Раз город мертвый, то и зверью здесь делать нечего, – поделился соображениями Таран, не отрываясь от карты. – Да и проще одному пройти, не привлекая внимания. Сам ведь знаешь.

Все это Глеб конечно же понимал, но тщедушный бородач и образ бравого сталкера-одиночки упорно не вязались друг с другом в его воображении. Тем более, учитывая врожденную глухоту Пешехода. Как можно скитаться по поверхности, не читая звуков? Списать все на феноменальное везение парня не позволяла здравая логика и уже полученный опыт общения с обитателями внешнего мира.

Исчезнувшие после встречи с мимом подозрения вернулись, заставляя украдкой наблюдать за странным попутчиком. Иногда мальчику казалось, что Пешеход прекрасно слышит все их разговоры и специально отводит взгляд, стараясь ничем не выдать себя.

А ураганный ветер меж тем крепчал с каждой минутой, и только упрямство Тарана заставляло Мигалыча, стиснув руль, гнать ракетовоз все дальше, сквозь молочную пелену разбушевавшейся метели.

– Сбавляй ход! – рявкнул вдруг сталкер, прильнув к обзорному стеклу.

Кабину качнуло, рев движка поутих, и в мутном свете прожекторов показались очертания растянувшегося в струну моста. Почерневшие от времени железные фермы, нагромождение ледяных глыб у оснований изъеденных влагой опор, фрагмент дорожного полотна, опасно зависший над изломанным пролетом, и, куда ни кинь взгляд, раскиданные неведомой силой остовы автомобилей… Уже набившая оскомину картина разрушений вмиг развеяла радость предстоящей встречи с новым городом. Ожидание чуда сменилось привычным разочарованием.

Распахав колесами прибрежную глину, «Малютка» ходко взобрался на берег и на малых оборотах покатил вдоль стылых коробок бывших жилых домов.

Пешеход не соврал. Безлюдные улицы и отсутствие следов на снегу прямо указывали на печальный, но неоспоримый факт – на пути еще один необитаемый город. Высматривать в небе дымные следы от костров – верный признак присутствия человека – не позволяла практически нулевая видимость, однако и без того было ясно, что искать уцелевших в фонящих, продуваемых ветрами развалинах – занятие бесполезное.