НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Николай Берг

- Потом - суп с котом. Утром ваш комендант обязательно сюда припрется. Будет осматривать место происшествия. Нас будет спрашивать. Нам от вашего гарнизона много чего надо, значит, придется отвечать. Не доходит, почему он вам ночь цельную дал?

- Ну, он с нашим старшим в дружбанах. Оружием его выручали. Боеприпасами…

- Работали на него?

- И это было.

- По уму он вас должен был бы взять под стражу немедля - минимум медсестру.

- И расстрелять…

- Вполне возможно, что и расстрелять. Меньше бы удивился, чем тому шалтайболтай, который видел. Тыто в этой истории тоже куда как хреновато выглядишь. Откровенно признаюсь. Да и паренек ваш - этот, толстун - тоже хорош гусь. Лыбу с морды снять не может, цаца этакая…

Худощавый тем временем осматривает стенку, потом лезет за баррикаду к покойнику, возится там.

- Я не пойму, с чего выто участие в моей печальной участи принимаете?

- А ты подумай всем мозгом, а не только мозжечком. Лень, снял?

- Ни хрена, накручено тут… Есть!

Вылезает изза стола, протягивает мне, ухмыляясь, жгут. До меня медленно начинает доходить, что этот обормот выполняет за меня работу по подтасовке фактов и фальсификации улик. Что вообщето должен был бы сделать я сам собственноручно.

Щедро мажу маленькому лапу йодом. Гнойнички вскрываю, обрабатываю их зеленкой. Забинтовываю. Вяжу красивый бантик.

- Во! Теперь совсем хорошо. Лень, что у тебя?

- Да, в общем, все ясно. Я конечно не следак, но вот получается, что он на нее напал, спустив штаны. Она его, значит, оттолкнула, отбежала за стол и после того, как он на нее напрыгнул - стала стрелять. Стреляла побабьи, вероятно зажмурив глаза, чем объясняется такой разброс попаданий. Потом пыталась исполнить свой долг медика, но, будучи в стрессовом состоянии, сделала это не лучшим образом. Далее друг погибшего попросил побыть с умирающим наедине, что врач и выполнил.

- Полный бред!

- Я и не следак. Просили версию - получите. Других - нету. Ладно, пошли обратно.

В салоне уже ждет Дункан. Наши тоже подтянулись.

Приходится рассказать все еще раз. Худощавый выдает снова свою версию.

- Не проканает - уверенно говорит Дункан.

- Смотря для кого - отвечает ему Ильяс.

- Я бы не поверил. Слабых мест много. Леня - слеплено белыми нитками. И халатность как минимум остается.

- Для официального отчета - пойдет. Для широких масс общественности - тоже. Пипл - схавает.

- А руководство?

- Ты этого Михайлова видел?

- Нет.

- А я видел. Почемуто думаю, что его этот рапорт удовлетворит вполне.

- С чего взял?

- С того. Васьвась, а не комендантская служба. А это что означает?

- Что?

- Либо нету у него над этой разведфербандой власти. Либо ссориться не хочет, либо ему самому этот покойник мертвым лучше подходит, чем когда был живым. Либо все вместе.

- Как с Потаповым, считаешь?

- Ну.

- Может и так.

- К слову - покойничек - он кто?

- Михайлов говорил - какаято шишка из Москвы.

- А я что говорил. Это он в Москве шишка, а теперь - где это - Москва… тут и свои шишки есть…

Возвращается Николаич. Смотрит хмуро. Так же хмуро выслушивает версию омоновца.

- Получается так, что именно в такой последовательности все и произошло. На том и порешим. Все. Отбой. Всем спать. Дежурство - по очереди, как установлено.

Про себя отмечаю, Вовка и Сергей почемуто из дежурящих исключены и в салоне их нет…

Ночь. Восьмые сутки Беды.

Звенящий грохот совсем рядом. Вскакиваю ошалелый. Вместе со мной подпрыгивают соседи. Ктото включает нововведение - синие ночники, отчего помещение выглядит совершенно странно. Зато с улицы нихрена не видно, что тут у нас происходит.

- Пулемет с равелина. Очередь на всю обойму. - говорит дежуривший Саша.

Видим отблески - с равелина влупили несколько осветительных ракет.

- Оделись - побежали - командует Николаич.

- Нам как? - спрашивает маленький омоновец.

- На ваше усмотрение.

На пальбу, кроме нас, прибегает свободная смена с разводящим от гарнизона - мы поспеваем чуть позже. Стрелял «Гочкис» с Алексеевского равелина.

- Расчет говорит - лев из зоопарка удрал - встречает Николаича разводящий.

- Расчет этого не говорил - с неудовольствием поправляет пулеметчик, не отрываясь от прицела. Тонкое жало ствола с раструбом пламегасителя мягко ходит из стороны в сторону. Чемто это похоже на сканирование темного пространства с серым снегом и черными деревьями странным прибором.

- Так заряжающий сказал.

- Заряжающий - не весь расчет. Это не лев. Это было человеком. Раньше.

- Прыгало, как лев!

- Ладно, где оно сейчас? Ты по нему попал?

- Попасть - попал. Как повредил - вот вопрос. Деревья мешают. Вырубить надо.

- Что делать будем? - это разводящий у Николаича спрашивает.

- Вам положено по инструкции что?

- Оборонять объект.

- А как?

- Занять места согласно расписанию и приготовиться к ведению огня.

- Тогда занимайте. А мы посмотрим, что тут сделать можно. Эта тварь куда делась после обстрела?

- Влево убежала - уверенно говорит второй номер.

- Влево она дернулась. А ушла вправо - к саперам. - недовольно поправляет первый.

- Мы тогда берем левый фланг равелина - говорит разводящий.

- Хорошо. Посматривайте там.

- В курсе. Есть там местечко, где по стенке забраться можно.

Часовые довольно шустро сматываются. Вместе с ними утекает и второй номер - показать, куда рванул псевдолев. Меня это удивляет, второй номер должен бы остаться, но, похоже, в расчете не все гладко и первый воспринимает исчезновение второго с явным удовольствием. Даже по спине заметно.

Некоторое время проходит в ожидании - Николаич по старомодному полевому телефону связывается с саперами, просит прислать поводыря, сообщает о первом случае прорыва водяного периметра в дежурку, потом ему звонит разводящий - никого не видят, предупредили патрулей о возможном морфе.

Наконец является сапер - невзрачный паренек, обстоятельный и флегматичный. Помоему пацан копирует своего начальника.

- Долгонько ходим - с неудовольствием замечает ему Николаич.

- Как говорил Великий Старинов: Саперы ходят медленно, но обгонять их не стоит! Вы ж собираетесь по минному полю шариться?

- Получается так, что не исключено.

- Так идем. Инструктаж - на месте.

- Эй! Мне напарник нужен. - не отрываясь от пулемета заявляет первый номер.

- Доктор останется. - решает Николаич и команда гуськом идет за сапером.

- Херовата наша вата - говорю пулеметчику.

- В точку. Раньше эта дрянь по льду не бегала. Если скопом пойдут - плохо будет.

Странный акцент у него. Знакомый, но не могу определиться.

- Обойму набей пока. Справишься?

- Нехитрое дело. А мины где установили?

- Прикрыли въезды на мосты.

- А откуда взяли?

- Баржа привезла.

- А ты чтото не слишком хорошо к своему напарнику относишься?

- Молодой, глупый. Ничему учиться не хочет. Говорить с ним не о чем.

- Ну, не всем пулеметчиками быть.

- Пулеметчиком лучше верблюда поставить. Этого балбеса - без толку.

- Ну, невелико искусство! - подначиваю я собеседника.

- Э, шутишь? Эта вещь - Машина Тысячи Смертей, Хан поля боя.

- Однако морф ушел?

- Я в него попал. Ты - не попал бы.

Это вполне вероятно, пулеметчик из меня - никакой. Да я из этих агрегатов и не стрелял никогда. Слыхал, что есть масса тонкостей и хитростей - и без артиллерии, если что, с такой вещугой не справиться.

Пухлые французские патроны встают в зацепы. Готова рамка. Пальцы с латунным запахом. Как в детстве…

- Куда класть?

- В короб. Аккуратно.

- Да уж знаю, бросать не буду.

- А напарничек - бросает. Не понимает, что мятый патрон - беда. Акмак!

- Ты - казах?

- А что, не видно?

- По затылку и шапке - нет. По акценту и по слову «дурак» сужу.

- А! Работал что ли у нас?

- Было дело. Как считаешь - у вас такое же творится?

- Нет. У нас такого не будет.

- Почему?

- Казахи - умный народ. Себя в обиду не даст. Возьми схему ориентиров. Ориентир шесть лева палец - шевеление. В бинокль посмотри.

Бинокль стоит прямо под рукой. Схема ориентиров нарисованная корявенько, но старательно и закатанная в пластик - под биноклем. Прикинув, что ориентир шесть - дерево с корявым легко заметным суком смотрю что там. Точно шевелится чтото. Но явно очень мелкое. Скорее всего… Ага - кот или кошка. Вроде тот - одноглазый.

- Котяра это. А ты я вижу - националист.

- Конечно. Националисты - это нормально.

- А нацисты?

- Нацисты - ненормально. Кретины.

Отрываюсь от бинокля, смотрю на затылок первого номера.

- И какая разница между ними?

Не оборачиваясь, снисходительно отвечает:

- Нацисты считают всех соседей дерьмом. Потом получают от всех соседей. По башке. Националисты считают все народы равными. Но свой народ - чутьчутьчуть лучше остальных. По башке не получают потому. Живут хорошо. И соседи уважают.