Воспоминания - Даниэла Стил

Он вздохнул:

– Знаю… знаю, но в душе я продолжаю думать… – Он с грустью взглянул на Линду. – Как ты считаешь, мне следовало бы рассказать ей?

Линда покачала головой:

– Нет, не думаю. Более того, не думаю, что от того, что ты рассказал бы ей, что-нибудь хоть чуточку изменилось. Если она поверит мужчинам, хотя бы одному мужчине, то все это выйдет из нее само по себе, если, конечно, рядом окажется подходящий мужчина. Все еще исправится, Тэдди. Ванесса еще совсем девочка. Она же не отрицает категорически этой мысли, она просто напугана.

– Итак, что же случилось с этим парнем? – После объяснений Линды у Тэдди появилась некоторая надежда.

– Пока ничего. Ванесса прекратила встречаться с ним, пока не решит, хочет ли иметь его в качестве своего агента. Она говорит, что если он станет ее агентом, то тогда она не будет встречаться с ним, так как намерена поддерживать с ним исключительно деловые отношения.

– Так похоже на тебя. – Тэдди наклонился и поцеловал жену, затем нежно похлопал по огромному животу. – Кстати, уверена, что там у тебя не близняшки?

Линда рассмеялась и покачала головой:

– Нет, если верить моему врачу. У этого малыша, вероятно, такие же огромные ступни, как у меня. – Она улыбнулась, глядя на мужа. – Или же у него там с собой футбольный мяч.

– Или мешок… – Они оба рассмеялись, и Тэдди вновь вздохнул, подумав о Ванессе. – Думаешь, она начнет встречаться с этим парнишкой?

– Может.

– Как его зовут?

– Джон Генри.

– Джон Генри, а дальше?

– Просто Джон Генри.

– Такое имя чаще всего бывает у жуликов. – Тэдди нахмурился.

– А ты, – Линда рассмеялась, – рассуждаешь, как самый настоящий отец. Минуту назад расстраивался, что она не ходит с ним на свидания, а через минуту уже решил, что он паршивец.

– Ты его видела?

– Нет. Но Ванесса умная девочка. Если она говорит, что он потрясающий парень, уверена, так и есть. Несомненно, она трудно сходится с парнями, и если этот ей настолько понравился, то я бы сказала, что он лучший.

– Что ж, посмотрим, что из этого выйдет.

– Конечно. – Линда посмотрела на мужа. – Не волнуйся. С ней все в порядке, Тэдди.

– Надеюсь. – Он вновь улегся на кровать. – Я так волновался за нее в последнее время.

Однако большую часть времени его тревоги за Ванессу отходили на второй план. Тэдди так сильно переживал за малыша, что мучительно ждал родов. Он не просто волновался. Линда рожала своего первенца в сорок лет. С медицинской точки зрения они оба отлично представляли все опасности, сопряженные с первыми родами в таком возрасте, но ее лечащий врач был уверен, что не предвидится никаких проблем.

Все чаще и чаще Тэдди ловил себя на мысли, что вспоминает о беременностях Сирины. Он вспоминал почти божественное сияние, исходившее от нее накануне рождения Ванессы, вспоминал как он сам принял у нее роды в тот день, когда они оказались одни в доме. Как-то ночью он рассказал об этом Линде, и она внимательно посмотрела на него. Всякий раз, когда он говорил о Сирине, его лицо становилось каким-то необыкновенно нежным и грустным. По его реакции Линда могла лишь догадываться, что представляла собой Сирина, ей ужасно хотелось бы встретиться с ней. Она видела ее фотографии среди вещей Тэдди. Сирина действительно была невероятно красивой. Удивительно, что Ванесса походила на мать только фигурой – в остальном же была копией отца…

– Ты испугался? – спросила Линда, имея в виду его состояние, когда он нашел Сирину на полу, охваченную родовыми схватками.

– Не то слово – перетрусил до чертиков! – усмехнулся Тэдди. – Я проучился в мединституте всего четыре месяца и единственное, что знал о родах, лишь то, что видел в кино: кипяченая вода, много курят, наконец, из палаты выходит врач, вытирая руки. И совершенно внезапно все это кино перевернулось вверх тормашками и я сам оказался врачом.

– Ей было тяжело?

В голосе Линды чувствовалась едва заметная доля страха. В последние недели она начала нервничать. Но Тэдди мгновенно понял, почему она спрашивает, нежно поцеловал жену и покачал головой:

– Нет, на самом деле нет. Мне кажется, большая часть нашего страха была оттого, что мы оба не понимали, что, собственно, происходит. Но как только она начала рожать, все пошло как по маслу.

– Знаешь, – Линда застенчиво улыбнулась Тэдди, – мне противно признаваться… в моем возрасте… с моей подготовкой… – Тэдди улыбнулся, уже зная, к чему она клонит. – Но в последнее время я так волнуюсь.

– Мне не хочется говорить вам этого, доктор, но это вполне нормально. Все женщины нервничают накануне родов. Кто бы не волновался? Это самое важное событие в жизни любого, и с физической точки зрения немного страшновато.

– Я чувствую себя такой глупой. Я же психиатр и должна уметь справляться с подобными ситуациями. – Линда с ужасом посмотрела на него. – А вдруг я не смогу вытерпеть боль? Или роды пойдут ненормально?..

Тэдди нежно обнял ее и погладил по темным волосам.

– С тобой будет все в порядке, и все будет хорошо.

– Откуда ты знаешь? – Она вела себя точно так же, как миллионы пациенток, и за это он еще больше любил ее.

– Потому что ты в полном здравии, у тебя нет никаких осложнений и потому что в нужный момент я буду рядом с тобой.

Линда так волновалась в связи с рождением своего первенца, что с того самого дня, как узнала о беременности, покупала почти все, что попадалось ей на глаза. Детская комната представляла собой море белых ползунков с голубыми и розовыми ленточками, там стояла колыбель, подаренная ей одним из пациентов, полки ломились от игрушек, различных вязаных вещичек, которые связала мать Линды. Десятки раз на дню Линда заходила в эту комнату, окидывала ее взглядом и всегда чувствовала, что чего-то не хватает. За пять дней до родов она наконец, поняла, чего же там не хватает, и за завтраком со смехом поведала об этом Ванессе:

– Там не хватает самого ребенка!

Обе рассмеялись над этим открытием. Неделю назад Линда оставила свою врачебную практику и отдыхала накануне родов.

– Должна тебе признаться, я немного волнуюсь. Частично оттого, что я просто не работаю впервые за пятнадцать лет. Мне чертовски не по себе от этого.

Однако она собиралась вновь приступить к работе по полдня, когда ребенку исполнится месяц, поэтому пять недель, на которые она прекращала работу, представляли собой не что иное, как обычный отпуск.

– Твои пациенты подождут.

– Надеюсь… – Линда вздохнула. – Но волнуюсь за них.

– Ты такая же сумасшедшая, как и Тэдди. До встречи с тобой он начинал сходить с ума, если брал двухнедельный отпуск. В вас, докторах, что-то есть. Вы такие… самопринудительные…