Академия. Вторая трилогия - Грегори Бенфорд

Ясатир нагнулся. Кулак просвистел мимо.

Гэри было трудно сдерживать Ясатира, который перетрусил и порывался сбежать. Разум сатира застлал страх, который выглядел желтым покрывалом на фоне темно-синего сознания.

Здоровяк бросился вперед и ударил Ясатира. Гэри почувствовал, как боль разлилась по его груди. Ноги подкосились, и он упал на спину.

Здоровяк завопил, празднуя победу. Замахал руками.

Здоровяк не остановится на этом, понял Гэри. Он изобьет его снова.

Внезапно его охватила жгучая, невыносимая ненависть.

Его словно накрыло красное облако, сквозь которое он ощутил, что контроль над Ясатиром ослабел. Он был одновременно и над сатиром, и в нем, разделяя его багровую ненависть, которая разгоралась наравне со стальной решимостью и злостью. Ярость Ясатира передалась и Гэри. Они вдвоем стали единым целым, их гнев отражался друг от друга, как от стен, и возвращался многократно усиленным.

Они были такими разными, но Гэри знал Ясатира. Ни он, ни Ясатир не позволят избить себя снова. И не позволят Здоровяку добраться до Красотки.

Он перевернулся на бок. Здоровяк ударил по тому месту, где он только что лежал.

Ясатир подпрыгнул и ударил Здоровяка. Сильно, по ребрам. Раз второй. И еще один удар — в голову.

Вопли, визг, пыль, камни — теперь Красотка забрасывала галькой их обоих. Ясатир задрожал от переполняющей его энергии и отскочил в сторону.

Здоровяк потряс запыленной головой. Потом нагнулся и легко вскочил на ноги, мышцы заиграли, на лице застыла злобная маска. Глаза сатира побелели, а потом налились кровью.

Ясатир рванулся было прочь. И лишь злость Гэри удержала его на месте.

Но силы были равны, кто победит? Ясатир только моргнул, когда Здоровяк весь подобрался, принимая боевую позицию. Большой сатир учел трепку, которую только что задал ему Ясатир.

«Что я могу противопоставить?» — подумал Гэри, озираясь вокруг.

Можно позвать кого-нибудь на помощь. Горбун в волнении крутился рядом.

Что-то подсказало Гэри, что рассчитывать на подмогу — не правильная тактика. Горбун до сих пор был помощником Здоровяка. Красотка — слишком слаба, чтобы мериться силой с мужчинами. Он глянул на остальных сатиров, которые возбужденно перекрикивались, — и решился. Он поднял камень.

Здоровяк удивленно хрюкнул. Сатиры не бросали камни в своих. Камни предназначались только для врагов. Это всеобщий закон, и сейчас Ясатир его нарушил.

Здоровяк взревел, махнул рукой остальным, припал к земле и угрожающе запыхтел. А потом ринулся вперед.

Гэри изо всей силы бросил в него камень. Он угодил Здоровяку точно в грудь и сбил с ног.

Здоровяк сразу вскочил, ярясь пуще прежнего. Ясатир отпрыгнул в сторону, готовый бежать прочь со всех ног. Гэри едва не потерял над ним власть, пока присматривал другой камень. Он лежал в двух шагах, удобный для метания и достаточно большой. Гэри позволил сатиру повернуться, но убежать не дал, а остановил как раз напротив камня. Ясатир не собирался продолжать сражение. Паника гнала его прочь.

Гэри направил на сатира всю свою ярость, заставил протянуть руки к земле. Руки дотянулись до камня, помедлили и схватили его. Звенящий гнев охватил Ясатира, развернул лицом к врагу, который бешено ревел и жаждал схватки. Гэри казалось, что рука Ясатира поднимается слишком медленно. Сатир всем телом развернулся и бросил камень. И попал в лицо Здоровяка.

Здоровяк зашатался. По его лицу заструилась кровь. Ясатир почуял металлический привкус во рту и разъярился еще больше.

Гэри заставил дрожащего Ясатира наклониться. Неподалеку лежало несколько острых камней, которыми женщины обрезали листья с веток. Он подобрал один, похожий на наконечник копья.

Здоровяк мотал головой, еще не совсем придя в себя.

Ясатир посмотрел на вытянувшиеся, застывшие лица одноплеменников. Никто не швырялся камнями в своих, а тем более в Здоровяка. Камни предназначались для Чужаков.

Повисло молчание. Сатиры замерли, пораженные; Здоровяк хрипел и размазывал по лицу кровь, не в силах понять, что же произошло.

Ясатир выступил вперед и потряс в воздухе зазубренным камнем. Каменное лезвие было широким и тупоносым, но резало оно исправно.

Ноздри Здоровяка раздулись, и он снова напал на Ясатира. Тот взмахнул камнем и задел челюсть противника.

У Здоровяка глаза полезли на лоб. Он пыхтел и сопел, загребал пыль ногами, а потом принялся выть. Ясатир спокойно стоял на месте и держал камень на изготовку. Здоровяк еще некоторое время выплескивал накопившуюся ненависть, но нападать не спешил.

Племя наблюдало за спектаклем с неослабевающим интересом. Подошла Красотка и встала за спиной Ясатира, хотя негласный закон племени повелевал женщинам не вмешиваться в мужские разборки.

Ее поведение означало, что она выбирает Ясатира, а значит, причина ссоры исчезла. Но тут решил вмешаться Горбун. Он неожиданно рыкнул, покатался по земле и пристроился сбоку от Ясатира.

Гэри удивился. Теперь, когда Горбун за него, можно окончательно разобраться со Здоровяком. Он понимал, что это столкновение — не последнее, и Здоровяк не успокоится. Предстоит снова и снова доказывать свое превосходство. И Горбун — полезный союзник.

Гэри осознал, что его мысли текут вяло, медленно, словно это думает Ясатир. Однажды его сатир решил изменить свой внутри-племенной статус и сделал это самой главной целью в жизни.

Гэри понял истинную причину, движущую Ясатиром, и растерялся. Он знал, что проник в сознание Ясатира и контролирует его функции из мозгового центра животного. Но ему не приходило в голову, что Ясатир тоже проник в него. Насколько сильной стала взаимосвязь между их сознаниями и желаниями?

Горбун стоял рядом, тяжело дыша и поводя глазами по остальным членам племени. Ясатир был напряжен до предела. Гэри понимал, что нужно что-то предпринять, разорвать круговую зависимость, которая сковывала его и Ясатира на глубинном, нейронном уровне.

Он повернулся к Красотке. «Выходим?» — просигналил он.

«Нет. Нет». Ее лицо подернулось гримасой страха.

«Иди». Он показал на деревья, потом на нее, потом снова на деревья.

Она беспомощно протянула к нему руки.

Черт побери! Ему нужно было так много ей сказать, а они могли пользоваться лишь жалкой сотней слов. Он заверещал, пытаясь сложить губы и напрячь нёбо так, чтобы получались слова.

Все тщетно. Он попробовал снова, стараясь изо всех сил, но ни язык, ни губы не повиновались. Эволюция изменяла мозг и речь постепенно. Сатиры вопили, люди говорили.