Представление для богов - Ольга Голотвина

Король слушал внимательно, хотя и выглядел усталым: дознание шло с раннего утра, а уже давно отзвучал третий светлый звон. Было опрошено много свидетелей. Заметно было, что сильнее всего взволновали государя показания силуранских пленников, убедительно рассказавших об измене Сокола.

Самих подсудимых на площади не было: по обычаю, их следовало доставить в конце дознания. Лишь тогда им официально предъявят обвинение и выслушают то, что они смогут сказать в свою защиту...

От раздумий Арлину отвлек топот на лесенке. Снизу раздался голос стражника:

— Пусть приготовится Эрвар Двойной Удар из Рода Тагиторш — следующим будет говорить он!

Охотник, одетый еще ярче и богаче, чем в день своего приезда в крепость, шагнул из дальнего конца галерейки к каменному мостику над толпой.

Арлина встрепенулась, в зеленых глазах сверкнул огонек.

— Ах, Эрвар, тебе сейчас давать показания... Ты, вероятно, смущен и растерян, ведь Подгорному Охотнику не каждый день выпадает счастье лицезреть государя. Успокойся, король милостив! Рассказывай обо всем так же просто и хорошо, как рассказывал солдатам в Доме Исцеления.

Эрвар учтиво поклонился и шагнул к мостику, стараясь понять тайное значение слов госпожи. С чего она вздумала его успокаивать? Да он не оробел бы даже перед Лаограном, Первым Королем!

Как рассказывал солдатам в Доме Исцеления... Вот оно! Волчица хочет, чтоб на суде прозвучала слегка... э-э... опоэтизированная история. Почему бы и нет? У него тогда получилась красивая легенда, не стыдно рассказать и по второму разу. А если выяснится, что дело было не совсем так, как в его речах... что ж, всем известно, что Подгорные Охотники — сумасшедшие вруны, какой с них спрос!.. Да нет же, ерунда, откуда кто что узнает? Госпожа все подтвердит, Людоеды с возражениями не прибегут...

С этими мыслями Эрвар перешел мостик, преклонил колени перед королем, поднялся на ноги, непринужденно обвел взглядом площадь и с удовольствием заговорил.

Ах, какой фонтан красноречия взметнулся над толпой! Звенели клинки, ревели чудовища, содрогались и покрывались трещинами скалы, грозно вздымали ветви хищные деревья, извергали багровую лаву вулканы, реяли в воздухе стаи кровожадных тварей, скалились Подгорные Людоеды, плакало небо и стонала земля, тянули к людям ручищи Огненные Великаны, сшибались в полете драконы с безжалостными всадниками на спинах...

С лица короля исчезла усталость — ее смахнула белым крылом летящая ввысь фантазия Подгорного Охотника. Джангилар подался вперед, с мальчишеским восторгом и завистью внимая рассказу о чужих подвигах.

Когда Охотник умолк, молодой король потер лоб, с трудом возвращаясь в мир отвратительных преступлений и тягостных судебных расследований. Он задал свидетелю пару мелких вопросов — больше для того, чтобы окончательно прийти в себя, — и отпустил его.

Следующей вызвали Арлину. Как и предполагала девушка, король почти не расспрашивал ее о появлении самозванца в крепости и о сложившихся меж ней и мнимым Соколом отношениях. Джангилар сразу перешел к тому, что живо, остро заинтересовало его: к приключениям трех героев в Подгорном Мире. Охотники — известные выдумщики, но Дочь Клана не станет лгать в глаза своему государю!

Выдержка ни на миг не изменила Волчице. Да, она действительно побывала в Подгорном Мире. Воспоминания об этом мучительны для нее, поэтому, с позволения короля, она не станет вдаваться в подробности, тем более что ей все равно не превзойти в красноречии Подгорного Охотника. Лично ей глубже всего врезались в память хищные деревья, нападение Черных Прыгунов и, разумеется, битва, в которой человек, называвший себя Хранителем, проявил чудеса мастерства и отваги, истребив в одиночку стаю Подгорных Людоедов. К какому бы решению ни пришел суд, она, Арлина, обязана признать: от первого до последнего дня своего пребывания в крепости самозванец не проявил ни трусости, ни подлости... Что еще угодно узнать повелителю? Ах, летал ли самозванец на драконе?.. Увы, она должна, к стыду своему, сознаться: при появлении дракона она с визгом упала наземь... лицом вниз... и, скажем так, видела далеко не все, что творилось в воздухе...

Лавируя между правдой и недомолвками, Арлина ухитрилась не произнести ни слова прямой лжи. Получив разрешение удалиться, Волчица хладнокровно спустилась с возвышения и заняла место на скамье рядом с другими Детьми Кланов.

Галерея для свидетелей постепенно пустела, а толпа все больше приходила в волнение. Шепоток-говорок, шелестевший над площадью, превратился в шумный, как прибой, говор.

Вдруг толпа разом смолкла, расплеснулась в стороны. По живому коридору медленно прошла маленькая, хрупкая седая женщина. На ней был плащ с узором в виде орлиных перьев — казалось, женщина сложила за спиной крылья. Ее сопровождали двое статных мужчин со знаками Клана Орла на одежде.

Король поднялся с кресла, покинул возвышение и поспешил навстречу старой женщине.

— Рад видеть тебя живой и бодрой, Орлица! Прости, не посетил тебя по приезде в Ваасмир... но ты наверняка знаешь, какие события закрутили меня в водовороте. Если был непочтителен — не сердись!

— Я знаю, государь! — негромко, но внятно произнесла Орлица. — Тяжка сегодня твоя ноша... тяжелее, чем обычно. Потому я и здесь — чтобы своим даром помочь моему королю.

— По силам ли это будет тебе? В твои-то годы?..

— Не спорю, нелегко... Вряд ли смогла бы я выдержать дознание от начала до конца, поэтому пришла к допросу подсудимых. Слуги известили меня, что почти все свидетели опрошены... Я не опоздала?

— Сайвафина! — с чувством сказал король. — Если бы я знал, что ты окажешь всем нам такую честь, я послал бы за тобой носилки!

— Зачем, государь? — мягко улыбнулась женщина. — Я стараюсь чаще ходить пешком, а мои дети проводили меня...

Она ласково обернулась к стоящим за ее плечами Орлам, а те ответили ей взглядами, полными почтения и любви.

Сайвафина Осенняя Ягода, самая старая женщина не только в Грайане, но, пожалуй, и в мире, называла всех Орлов своими детьми, потому что давно запуталась, сколько раз надо прибавлять «пра» к слову «внук». Рожденная еще в Огненные Времена, она проводила в прошлое уже триста двенадцать лет, успешно сопротивлялась недугам и храбро смеялась над Бездной. Правда, время правления Лаограна, Первого Короля, она помнила отчетливее, чем события прошлого месяца, да путала порой имена своих многочисленных потомков, но в старческое слабоумие отнюдь не впала. Разум ее оставался ясным, и лишь восемь лет назад она перестала быть Мудрейшей своего Клана, добровольно уступив место одному из своих «детей».