Время учеников. Выпуск 2 - Андрей Чертков

…И Мария продолжил взбучку, только оставшись один на один в любезно предоставленном кабинете Службы Безопасности, благо далеко ходить не надо — угол Фуркасовского и Мясницкой. Теперь Мария не орал, а был дьявольски вежлив и проникновенен.

— Да, — говорил он, — вынужден признать, что разведка как общественный институт окончательно деградировала. Савада, Гровер, Боас, Учитель… Вы доподлинно знаете, что их нет?

— Если верить Римайеру…

— Значит, их нет. А Римайер?.. Что вы изображаете из себя провинившегося дембеля, Иван! Римайер — спец. Он выполнил миссию и пропал, исчез, дематериализовался, черт побери! Он есть, но его нет! Он молодец! Савада, Гровер, Боас, Учитель — их нет и… их нет. Тоже молодцы! Да, они продавались и покупались, у них не было родины, они были подонками, люмпенами, но они работали! Я не испытываю никакой жалости от того, что их больше нет, но, когда я смотрю на вас, Иван, я понимаю, какая это была потеря! Что за фанфаронада, Жилин! Я вас не узнаю! То есть, к сожалению, узнаю! Кто санкционировал вашу засветку?! Или так — какими высшими соображениями вы руководствовались, позируя перед камерами на площади, чем вы мотивируете ваш, с позволения сказать, звездный час?! Вы хоть осознаете, Иван, что никогда, понимаете, никогда не сможете появиться здесь — ни теперь, ни потом, никогда?! Засветившийся спец, а?! Каково!.. Нам и так не хватает людей… Римайер и Пек… Раз, два — и обчелся… А тут еще вы… В общем, так. Садитесь! Пишите!..

Никогда, понимаете, никогда не сможете появиться здесь…

Глава третья

Никогда не говори никогда.

Жилин не успел на похороны.

Марию отнесли на Донское, не на Новодевичье. На плите: «Луис Педрович Марьин. 1937–1996». Ничто не соответствовало истине — ни год рождения, ни Ф. И. О… Разве что год смерти. И то в случае, если Мария действительно это самое… За спецами класса Марии водится такое — отрыдали, отпели, и вдруг вскакивает с криком: «Всем оставаться на местах! Контрольные похороны!» Нет, действительно ушел. В землю.

— Сердце? — ритуально полюбопытствовал Жилин.

— НВУ, — пояснил Римайер. — Эквивалент — четыреста граммов тротила. В собственной машине.

— Почему НВУ?! — уже не ритуально, а искренне удивился Жилин. — Мы что, уже не в состоянии классифицировать взрывное устройство? Почему — неустановленное? Почему — НВУ?!

— Мы — в состоянии, — сказал Римайер. — Но делом занимаемся не мы.

— А кто?!

— Милиция.

— А мы?

— А мы — не занимаемся. Принято связывать покушение на Марию не с его прошлой деятельностью, а с нынешней коммерцией. Мария последние два года торговал редкозем…

— Кем принято? Милицией или… нами?

— Да что мы все о нем, старина! Ты-то чем занимался последние годы?!

Культивировал фиалки, разводил пчел, отсыпался в Тульчине!..

Последние годы (количество — пять) Жилин пробыл в Африке, отнюдь не на сафари. Ссылка. Неграм грозят Сибирью. Чем пригрозить урожденному Ване-сибиряку?.. В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы. А также бедствующее, перманентно воюющее друг с другом бармалейное население — все черные, и все за социализм! Курорт!

Чем Жилин занимался последние годы, Римайеру известно лучше, чем Жилину. Вот и чудненько. Отдохнул? С прибытием, Ваня…

Жилин ступил на перрон Ленинградского вокзала из вагона фирменной «Стрелы». Самый «выгодный» вокзал. На Казанский, Павелецкий, тем более на Курский приходят южные — потому там усиленные наряды в камуфляже.

Киевский с Белорусским — попроще, но там из братских славян вытрясают мзду за право торговать в первопрестольной. На Ленинградский приезжают ленингр… петербуржцы. Пиетет сохранился. Москва, конечно, столица, но Питер есть Питер.

И как у вас в Питере?

Жилин, задай кто-нибудь ему этот незатейливый вопрос, ответил бы столь же незатейливо: по-прежнему! как всегда! Он хоть и прибыл «Стрелой», но — не из Питера. А у вас тут в столице что новенького?

Да ничего особенного.

Ну-ну. Tabula rasa.

Пять лет назад было иначе. Заметно иначе. Тоже август. Тоже Москва. Но иначе.

«Уважаемые москвичи и гости нашего города!..» — монотонный диктор, расточающий децибелы на всю площадь трех вокзалов, а то и на всю столицу. Дежавю! Тот, да не тот… Баритон призывал москвичей и гостей нашего города на кладбище.

Спасибо, не сейчас. Все там будем, но желательно еще помучиться.

«Могилы Владимира Высоцкого, Сергея Есенина, лучшего вратаря всех времен и народов Льва Яшина, первого президента Свободной России, Андрея Миронова, Георгия Буркова, Людмилы Пахомовой, Мариса Лиепы!..» — искушал неординарной компанией баритон.

Спасибо, нет. Будь в той компании Луис Педрович Марьин, тогда еще куда ни шло. Мария — на Донском, не на Ваганьковском.

И вообще — что за манеры?! Гость только-только первые шаги сделал, а ему сразу приветливо эдак: «На кладбище не желаете?»

Жилин — мазохист, он еще поживет! Нельзя ли предварительно хотя бы… ну хотя бы позавтракать, что ли?

Киоски ломились от гам-, чиз- и прочих самых причудливых бургеров. Дымились мангалы, мясо на шампурах благоухало подлинной свежей бараниной — не мороженой свининой и никак не собачатиной. Пиво. Оно было. Даже там и тогда Жилин не видел стольких сортов единовременно. Здесь и теперь к традиционным «гиннесам», «туборгам», «будвайзерам» плюсовались неизвестные «тверские», «балтики», «лидские», «черные принцы». Гм, «жигулевского» не было… Количество различных водок Жилин и не сосчитал — водкой он никогда не интересовался (и-иэх! а еще тунгус!). Да-а, прогресс, ребята, движется куда-то понемногу…

Конечно, было грязновато и противновато — ощущение несвежей рубашки — модного покроя, белой, с «кисой», но… несвежей. Но было все.

У мусорных контейнеров шарили палками, пристально щурились откровенные беспардонные расхристанные бомжи, а также интеллигентного вида стеснительные старушки. Нищета? Однако эти… гм-м… обездоленные выуживали из мусора связки бананов, чуть тронутые старческой крапинкой, ананасы с пролежнями (но ананасы!), помятые, но не вскрытые консервные банки с томатной пастой, рольмопсами, кукурузой. И рылись они не с голодухи. Жилин еле протиснулся сквозь узкий коридор, образованный плотно выстроившимися плечом к плечу стихийными торговцами и торговками. Предлагаемый товар стоил смехотворно дешево и подкупал разнообразием — бананы, ананасы, томатная паста, рольмопсы, кукуруза…

Жилин не возражал бы против хорошего честного завтрака. Но поумерил аппетит, глядя на это все. Спасибо, как-нибудь потом. Позже и не здесь.