Друид - Клауде Куени

Похоже, спор между Цезарем и Ариовистом превратился в некое подобие дружеской переписки. Вождь германцев сообщал проконсулу провинции Нарбонская Галлия примерно следующее: победитель имеет право поступать с побежденными так, как пожелает. При этом особое внимание уделялось тому факту, что со своими врагами, потерпевшими поражение на поле боя, римляне всегда обращались по собственному разумению. И руководствовались при этом только своими интересами. Ариовист заметил, что он не указывает римскому народу, как следует поступать в той или иной ситуации. Значит, римляне не имеют права ставить условия германцам или приказывать им.

Вот что еще он сообщал в своем послании проконсулу: «Эдуи должны платить мне, Ариовисту, дань, поскольку я бросил им вызов и разбил их войско в ожесточенной битве. Ты, Цезарь, совершаешь огромную несправедливость по отношению ко мне и к моему народу, пытаясь лишить нас того, что причитается нам по праву. Именно поэтому я не собираюсь отдавать эдуям их заложников, но и не стану идти на них войной, если этот народ вовремя выплатит дань за год. Если же они будут медлить и всячески откладывать передачу соответствующего количества золота, то почетное звание «Друг римского народа» им мало чем поможет. Если же ты, Цезарь, осмеливаешься угрожать мне и выдвигать требования, то я хотел бы напомнить, что до сих пор мои войска выходили победителями из всех битв. Конечно, я не буду против, если ты решишь в очередной раз испытать удачу. Но учти: тебе придется иметь дело с непобедимыми германцами, с самыми опытными, отважными и ловкими воинами, которые вот уже более четырнадцати лет не остаются подолгу на одном месте и даже не строят домов, довольствуясь временными жилищами».

Цезарь был вне себя от ярости. Ему еще не приходилось иметь дело с соперником, который бы с таким пренебрежением относился к его славным победам и столь нагло бросал вызов ему, самому Гаю Юлию Цезарю! Проконсул два раза прочитал письмо, которое мы с Вандой перевели для него на латынь с германского языка, и попросил меня включить текст послания в один из отчетов о войне в Галлии, регулярно отправляемых им в Рим.

Цезарь велел добавить также несколько сочиненных им на ходу жалоб и прошений эдуев. Задумавшись, он через некоторое время продиктовал мне послание от треверов[54] — скорее всего также вымышленное им, — в котором те жаловались на Ариовиста. Я говорю «скорее всего», поскольку не знаю наверняка, появлялся ли в последнее время в лагере римлян гонец от треверов. Если это и было правдой, то разговор Цезаря с ним переводил не я. Однако мне было известно, что Прокилл часто общался с германскими торговцами, многие из которых встречались с самим проконсулом. Возможно, именно они сообщили, что на восточном берегу Ренуса собралось множество германских племен, которые могли переправиться через реку в любой момент. Что ж, нельзя было исключать такой возможности. Также стало известно, что во главе этих племен стоят два брата: Насуа и Цимбериус. Якобы именно они вели переговоры с Ариовистом, чтобы уточнить условия, на которых тот разрешит им переправиться через Ренус. Опять же — я не знаю, какова доля правды во всех этих слухах, но они стали причиной серьезного беспокойства в лагере римлян, ведь легионеры находились в краю, который они считали диким, среди племен враждебно настроенных варваров.

Римские солдаты не располагали картами местности и не успели создать цепь укрепленных лагерей, которые могли бы обеспечивать бесперебойную поставку провианта. Никто не знал, что может скрываться за ближайшей горой: несколько дикарей, сидящих в своих пещерах, или опытные всадники с неизвестным оружием. Как обычно, Цезарь не стал тянуть время. Он отреагировал молниеносно и отдал приказ немедленно выступать в поход. Войска римлян направлялись форсированным маршем туда, где расположилась орда Ариовиста. Обычно легионеры шли по пять часов в день, сейчас же проконсул отдал распоряжение идти по девять часов в день. Даже для меня подобный темп был крайне утомителен, хотя я не шел пешком, а сидел на спине своей лошади. У меня создалось такое впечатление, будто мой раб Криксос научился читать мои мысли. Он совершенно не докучал мне, но всегда оказывался рядом именно в тот момент, когда был мне нужен. Очевидно, Криксос понимал, как тяжело мне ехать верхом по девять часов кряду, и поэтому на одной из телег с продовольствием устроил для меня настоящее царское ложе из четырех поставленных рядом мягких кушеток. Признаюсь, я удивился его находчивости и был очень благодарен Криксосу. Находясь в лежачем положении, я мог расслабить все свои мышцы, которые после продолжительной езды верхом были напряжены до предела. Думаю, нет необходимости лишний раз подчеркивать, что ехать в телеге по дорогам Галлии можно только с пустым желудком. Наш воз то и дело подпрыгивал на кочках и ухабах или проваливался в огромные выбоины. Люсия, часто составлявшая мне компанию, не выдерживала долго такую тряску. Просидев некоторое время рядом со мной на импровизированном ложе, она начинала дрожать всем телом, а ее слюна капала из пасти прямо на обивку кушеток. Это был явный признак того, что Люсия вот-вот широко откроет пасть и вырвет прямо на кожаные тюки. Но даже несмотря на такие страдания, она предпочитала лежать рядом со мной, а не бежать следом за возом. К войску Цезаря присоединилось большое количество эдуев, среди которых был и Дивитиак. Он изо всех сил старался доказать своим сторонникам, что Цезарь готов выполнить любую его просьбу, даже развязать войну против досаждавшего эдуям Ариовиста. Дивитиак хотел представить все таким образом, будто именно он решил освободить секванов от ига германцев и привел с собой римские легионы. На самом же деле Цезарь приказал друиду собрать своих воинов и выступить в поход вместе с ним, чтобы убедить всех до единого офицеров в том, что он собирался напасть на Ариовиста исключительно по просьбе эдуев, являвшихся союзниками Рима. Проконсул был полон решимости и намеревался выиграть войну на всех фронтах.

Когда мы находились в пути уже несколько дней, разведчики сообщили, что Ариовист тоже выступил в поход со своими войсками, чтобы занять Весонтион, столицу секванов. Вечером я под диктовку Цезаря написал очередной отчет о ходе военных действий в Галлии, который проконсул передал вместе с остальными документами своему тайному агенту Бальбу и велел ему как можно быстрее доставить всю корреспонденцию в Рим. Цезарь хотел объяснить сенату, почему он во что бы то ни стало стремился помешать Ариовисту захватить Весонтион.

Проконсул отправил в Рим объяснение примерно следующего содержания: хотя столица секванов находится гораздо дальше от границ римской провинции Нарбонская Галлия, чем оппидум Бибракте, в Весонтионе сосредоточено огромное количество самых разнообразных ресурсов и запасы продовольствия, которые позволят Ариовисту получить огромное преимущество. К тому же город почти полностью окружен рекой Дубис. А на том промежутке, где вода не образует природной преграды, ее заменяют высокие отвесные скалы, на которых секваны построили крепостную стену.