На стальном ветру - Аластер Рейнольдс

- Как мы могли не знать об этих... вещах?

- Потому что мы поверили Арахне и не видели причин сомневаться в том, что она нам сказала, - заявила Чику. - Потому что мы совершали простые человеческие ошибки. Не потому, что мы были глупы, а потому, что мы были подвержены ошибкам. Умные, но недостаточно сообразительные.

- Я не против признать, что немного напуган.

- Если бы это было не так, - сказала Чику, - я бы начала сомневаться в вашем здравомыслии.

Чику велела роботу отложить пробуждение Гонити Намбозе и Гочана на пару часов. Она была истощена, измучена эмоциональными требованиями, которые уже предъявляли к ней Травертин и врач.

У нее также появилось новое беспокойство по поводу "Занзибара", которое ей нужно было решить, прежде чем говорить с кем-либо еще.

В первые несколько часов после своего пробуждения она почти не думала о доме, больше заботясь о состоянии корабля, реальности Крусибла и деликатной задаче разбудить своих товарищей. Правда, ее мысли вернулись к Ндеге и Мпоси, но лишь мимолетно - что бы ни случилось с ними после ее отъезда, она узнает достаточно скоро, а любые новости с "Занзибара" устареют на годы, независимо от того, доберется она до них первой или последней.

Но никаких новостей не было. Когда "Ледокол" попытался найти передачу с голокорабля, там ничего не было. Возможно, в оценке местоположения была допущена ошибка - караван мог скорректировать свой курс, поместив "Занзибар" в несколько иную часть неба, видимую с 61 градуса северной широты. Чику повернула антенну в поисковом режиме, учтя эту возможную ошибку параллакса.

По-прежнему ничего не было.

В этот момент она вновь встретилась с Травертином и доктором Эйзибой, внимательно наблюдая за последним.

- Я не думаю, что это совсем неожиданно, - сказала Чику, изо всех сил стараясь, чтобы в ее голосе не звучал страх. - Когда мы улетали, констебли были в процессе установления внешней власти на борту "Занзибара". Сторонники жесткой линии не одобряли эту экспедицию, поэтому они, возможно, ввели запрет на все передачи, направленные вперед каравана, чтобы прервать контакт с "Ледоколом".

- Либо их там больше нет, - сказал Травертин.

Чику была благодарна за это. Это избавило ее от озвучивания этой почти невыразимой возможности.

- Никакой несчастный случай не мог привести к разрушению всего каравана, - спокойно ответил Эйзиба. - Мы можем потерять целый голокорабль - и не один, если нам не повезет, - из-за межзвездного столкновения или повторения "Пембы". Возможно, военных действий. Но не десятки, не весь караван. Кто-то все еще был бы там.

- Так почему же тишина? - спросил Травертин.

- Это должно быть навязано политически, - сказала Чику. - Это единственное объяснение. Вы, доктор, правы - весь караван никоим образом не мог быть уничтожен, и столь же маловероятно, что его отнесло так далеко от своего предсказанного местоположения, что мы не сможем поймать его снова. Тем не менее, я собираюсь расширить зону охвата - нам это ничего не будет стоить.

- В любом случае, они не нужны нам, - сказал Травертин. - Это они нуждаются в нас - в информации, которую мы им предоставляем, - но мы от них совсем не зависим.

- Я все равно хотела бы знать новости из дома, - ответила Чику.

Доктор Эйзиба кивнул. - Да, конечно. Мы все хотели бы этого. Вы должны продолжать поиски. Вы не думали о том, чтобы разбудить кого-нибудь из других специалистов? Я забыл все наше прошлое, но обязательно должен быть кто-то, кто что-то знает о дальней космической связи.

- Между нами говоря, мы знаем достаточно, - сказал Травертин. - А если мы этого не сделаем, Гочан заполнит пробелы.

- А как насчет наших собственных передач? - спросил Эйзиба. - Мы все еще отправляем их?

- Да, обратно на "Занзибар", - сказала ему Чику, - хотя в течение двух лет мы не можем ожидать ответа на все, что отправляем. Вперед, по направлению к Крусиблу, мы передаем стандартные протоколы приветствия для связи с Производителями, как непосредственно на планету, так и в ретрансляционную спутниковую сеть. Подтверждения не было, но мы все еще перехватываем исходящие передачи Производителей, те же самые лживые сообщения, которые они десятилетиями отправляли на "Занзибар".

Эйзиба сказал: - Возможно, оправдан более прямой подход?

- Думаю, это должно произойти при выходе на орбиту, - сказала Чику. - И если это не привлечет их внимания, мы приземлимся.

Чику бодрствовала уже шесть часов. Скованность покинула ее кости и мышцы. Теперь ей стало теплее, и тошнота прошла. Ее мыслительный процесс был острым, она перебирала возможности с нервной эффективностью молотилки. Она могла бы обойтись и меньшим количеством этого.

За это время Крусибл заметно увеличился в размерах - теперь ее невооруженный глаз мог различать зеленые и синие оттенки поверхности планеты, а также черные круги и дефисы, вызванные орбитальными структурами. Она не могла бы сказать, что это было, или что они парили в пространстве, но сверхъестественной регулярности их расположения было достаточно, чтобы сигнализировать о явной и затяжной неправильности - навязывании порядка и симметрии там, где их никто не ожидал. "Ледокол" уже произвел небольшую корректировку курса, чтобы приблизиться к одной из сосновых шишек, когда он выходил на орбиту. Они просто выбрали курс, который требовал наименьшего расхода топлива, рассудив, что двадцать две формы были по существу идентичны, по крайней мере в общих деталях.

"Занзибар" должен быть где-то там, сказала она себе. Он не мог просто исчезнуть, не говоря уже о всех остальных голокораблях. Даже если бы они начали проводить крупномасштабные эксперименты с ПЧФ, они не могли бы все одновременно пострадать как "Пемба". Не каждый голокорабль проводил бы один и тот же эксперимент или находился бы достаточно близко к другому, чтобы погибнуть в результате одной и той же аварии. Но были и другие возможности, и Чику почувствовала, что ее разум начинает выходить из-под контроля, тревога подпитывает ее худшие сценарии развития событий. Для начала, как насчет заражения? Массовые перемещения констеблей из мира в мир увеличили бы вероятность распространения болезней. Если бы был заражен достаточно большой процент граждан, социальные организации голокораблей начали бы разрушаться, что привело бы к потере контроля. Выжившим, возможно, и удалось бы добывать какие-то жалкие средства к существованию в затемненных социальных центрах, но