Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Научные и научно-популярные книги » История » К началу. История Российской Империи - Михаил Яковлевич Геллер

К началу. История Российской Империи - Михаил Яковлевич Геллер

Читать онлайн К началу. История Российской Империи - Михаил Яковлевич Геллер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 121 122 123 124 125 126 127 128 129 ... 279
Перейти на страницу:

Реформы или революция

Вместо того, чтобы подвергнуться насильственной вестернизации, осуществленной руками западных соседей - поляков, шведов, немцев… - русские… произвели социальную трансформацию своими руками, что позволило им войти в сообщество западных наций как великая держава, а не как колониальное владение или «бедный родственник».

Арнольд Тойнби

«Социальная трансформация», о которой говорит Тойнби, была, по его мнению, прежде всего делом Петра. Английский историк видит ее, как революционный процесс. Иной точки зрения придерживался Василий Ключевский. Реформа Петра, - писал он, - «была революцией не по своим целям и результатам, а только по своим приемам и впечатлению, какое произвела на умы и нервы современников»62. Ученик Ключевского Павел Милюков дополнил формулу учителя важным наблюдением: «Страна получила такую реформу, на какую только и была способна»63. О реформе Милюков говорит: она была случайной, стихийной, носила «неизгладимую печать торопливости, отрывочности и бессвязности»64.

Прямо противоположное мнение высказывает американский историк Марк Раев, называющий реформы «петровской революцией»: «Вопреки мнению Ключевского и Милюкова, - пишет он, - мне не кажется, что политика Петра была продиктована исключительно требованиями войны и являлась лишь серией мер… в ответ на нужды момента». Марк Раев, используя новейшие исследования, касающиеся разработки и редактирования основных законодательных актов, приходит к выводу, что «Петр последовательно проводил программу преобразований, скопированную с образца регулярного государства»65.

Натан Эйдельман, обратившийся в годы «перестройки» к феномену «революции сверху» в России, считал преобразования первой четверти XVIII в. моделью «революции сверху», которая определила русскую историю примерно на 150 лет. Отметив, что все толкователи, приглядываясь к Петру, старались угадать свое собственное завтра, историк замечает, что когда на Руси дела шли сравнительно хорошо, потомки добрели к Петру, полагая, что это дальний результат его реформ, но когда наступали реакция, застой, их выводили из «зверского начала» петровских преобразований. Натан Эйдельман делает из этого наблюдения логический вывод об «изначальной двойственности» революции 1700-1725 г., которая проявлялась в будущем то одной, то другой стороной66.

В числе дальних последствий петровских преобразований было утвердившееся, как аксиома, убеждение, что в России реформы (и революции) возможны только сверху. Этот взгляд исчерпывающе выразил Александр Пушкин в черновике письма Петру Чаадаеву (19 октября 1836 г): «Правительство все еще единственный европеец в России». Убеждение, что все великие преобразования могут идти только сверху, сопровождалось уверенностью, что изменения, двигающие страну вперед, неизбежно берут свое начало в Европе. Третьим элементом комплекса взглядов на русскую историю, порожденных петровской «революцией», была уверенность в способности перенять у Европы все, что необходимо.

Лейбниц первым сформулировал этот взгляд. Знаменитый немецкий ученый с большим вниманием следил за действиями Петра по распространению просвещения в России и считал его благодетелем человечества. В письме, написанном в 1712 г., Лейбниц объяснял Петру преимущества, связанные с отсталостью, в тот момент, когда страна из нее, по мнению немецкого философа, выходила. Очень скоро отсталость, позволяющая начинать строительство на голом месте, пользуясь опытом, полученным в других странах, изображается добродетелью. Николай Карамзин через сто лет после Лейбница писал о петровской эпохе: «Мы взглянули, так сказать, на Европу и одним взором присвоили себе плод долговременных трудов»67. Ему возражал современник, автор «Философических писем» Петр Чаадаев: «Не наивно ли предполагать, как это обыкновенно делают у нас, что этот прогресс европейских народов, совершившийся столь медленно и под прямым воздействием единой нравственной силы, мы можем усвоить сразу, не дав себе даже труда узнать, каким образом он осуществился?».

Чаадаев был объявлен сумасшедшим, взгляды Карамзина отражали общественное мнение. Они были убедительны, ибо преобразования, произведенные под руководством Петра, подтверждали возможность «присвоить плод долговременных трудов» одним взглядом, с «потрясающей легкостью», как выразился Лев Гумилев68.

Петровский опыт позволяет утвердиться представлению, что периоды застоя в русской истории не мешают ее развитию, ибо, выйдя из застоя, Россия одним прыжком «догоняет и перегоняет» ушедшие вперед страны. А затем, усвоив недостававшее и необходимое для укрепления мощи, Россия продолжает жить своей жизнью.

Необходимость догонять, с одной стороны, «потрясающая легкость» усвоения «плодов прогресса», с другой - поддерживают ощущение наличия двух миров - их и нас, Европы и России. Миров принципиально чуждых, если не враждебных, взаимно испытывающих подозрительность, недоверчивость, страх. Видный дипломат и государственный деятель Андрей Остерман записал в дневнике слова, будто бы сказанные ему Петром: «Нам нужна Европа на несколько лет, а потом мы к ней должны повернуться задом». Василий Ключевский пишет, что хочется верить, будто царь это сказал, ибо слова Петра подтвердили бы, что «сближение с Европой было в его глазах только средством для достижения цели, а не самой целью»69.

Возможно, все русские государи, вместе взятые, не путешествовали столько, сколько Петр. Он находился в непрерывном движении, которое со временем включает не только Россию, но и Польшу, Германию, Западную Европу. Россия, - пишет Павел Милюков, - была полна Петром и его реформой. За рубеж царь едет также по делам реформы.

Преобразования вторгаются во все области государственной, Духовной, личной жизни. Молодой царь начал с брадобрития, в зрелые годы отменил патриаршество. Историки до сегодняшнего Дня не могут придти к единодушию по вопросу о случайности или планомерности петровских реформ. Екатерина II, считавшая себя (и во многом бывшая) наследницей первого императора (на памятнике Петру сделана была надпись, не оставлявшая сомнений: «Петру Первому - Екатерина Вторая») полагала, что «Он сам не знал, какие законы учредить для государства надобно». Сергей Соловьев, Наоборот, считал, что Петр имел ясный план преобразований. Василий Ключевский пришел к выводу, что «Петр просто делал, что подсказывала ему минута, не затрудняя себя… отдельным планом, и все, что он делал, он как будто считал своим текущим делом, очередным делом, а не реформой; он и сам не заметил, как этими текущими делами он все изменил вокруг себя, и людей, и порядок».

Есть множество оснований сомневаться в правильности взгляда Ключевского. Можно привести много фактов, свидетельствующих о существовании программы преобразований, детали которых могли меняться, но направление оставалось неизменным. В 1698 г. во время пребывания в Англии Петр поручил богослову Френсису Ли составить проект преобразований в России. В числе предложений была рекомендация о создании семи коллегий, которые должны непосредственно руководить государственной деятельностью. В 1718 г. Петр создает коллегии, увеличив их число до 9, воспользовавшись через полтора десятилетия советами английского богослова. Впечатление случайности возникло у современников и у некоторых историков не только потому, что преобразования велись во всевозможных направлениях, но и потому, что Петр, разочаровавшись в нововведении или убедившись в непригодности для его целей, отбрасывал испробованное и начинал испытывать другую новинку. Это был необыкновенно дорогостоящий метод продвижения, который два столетия спустя приобретет форму одной из большевистских доктрин: будем учиться на ошибках, нам позволено, ибо мы - первопроходцы. Следует также учитывать, что ближайшие сотрудники Петра в законодательной и административной областях были, как и сам царь, самоучками и дилетантами. В конце шведской войны, вырастившей талантливых русских полководцев, Петр признал: «Дожил я до своих Тюреннов, но Сюллия еще у себя не вижу». И действительно, если в годы Северной войны появилась плеяда военачальников, которых можно сравнить с прославленным французским полководцем XVII в. Тюренном, вокруг Петра не было администраторов, которых можно было бы сравнить с министром Генриха IV. Может быть одной из причин отсутствия «Сюллиев» было отсутствие в них необходимости, поскольку царь считал, что «добрые порядки», т.е. хорошо налаженная административная система, уже известны западным странам и ими можно воспользоваться, как он пользовался достижениями иностранной военной техники. Петру казалось, что иностранцы знают секрет устройства государства, но скрывают его. Он посылает голштинца Генриха Фика в Швецию тайно переписать все шведские уставы и регламенты, которые потом можно будет ввести в Россию.

1 ... 121 122 123 124 125 126 127 128 129 ... 279
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать К началу. История Российской Империи - Михаил Яковлевич Геллер торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит