Энциклопедический словарь (Б) - Ф. Брокгауз

Вот что говорят современники о главном недостатки Бориса, как царя: «цвел он, как финик, листвием добродетели и, если бы терн завистной злобы не помрачал цвета его добродетели, то мог бы древним царям уподобиться. От клеветников изветы на не винных в ярости суетно принимал, и по этому навел на себя негодование чиноначальников всей Русской земли: отсюда много ненасытных зол на него восстали и доброцветущую царства его красоту внезапно низложили». Подозрительность эта на первых порах уже проявилась в клятвенной записи, но впоследствии дело дошло до опал и доносов. Князьям Мстиславскому и В. И. Шуйскому, которые по знатности рода могли иметь притязания на престол, Борис не позволял жениться. С 1800 г. подозрительность царя заметно возрастает. Быть может не лишено вероятности известие Маржерета, что в то время начались темные слухи, что Димитрий жив. Первой жертвой подозрительности Бориса был Богдан Бельский, которому царь поручил строить Борисов город. По доносу о щедрости Бельского к ратным людям и не осторожных словах: «Борис царь на Москве, а я в Борисове» Бельский был вызван в Москву, подвергся различным оскорблениям и сослан в один из отдаленных городов. Холоп князя Шестунова сделал донос на своего господина. Донос оказался не заслуживающем внимания. Тем не менее доносчику сказали царское жалованное слово на площади и объявили, что царь за его службу и раденье жалует ему поместье и велит служить в детях боярских. Страшное действие имело это поощрение доносов: доносчики явились во множестве. В 1601 г. по ложному доносу пострадали Романовы и их родственники. Старший из братьев Романовых Федор Никитич был сослан в Сийский монастырь и пострижен под именем Филарета; жену его, постригли под именем Марфы, сослали в Толвуйский Заонежский погост, а малолетнего сына их Михаила (будущего царя) на Белоозеро. К унынию, произведенному опалами, пыткам и козням присоединились физические бедствия. С 1601 года три года подряд были не урожайными и начался страшный голод, так что ели, как говорят, даже человеческое мясо. Чтобы помочь голодающим, Борис начал постройки в Москве и раздавал деньги. Эта мера вызвала еще большее зло, так как народ большими массами устремился в Москву и умирал во множестве от голода и моровой язвы на улицах и на дорогах. Только урожай 1604 г. прекратил голод. За голодом и мором следовали разбои. Разбойничьи шайки составлялись главным образом из холопов, отпущенных господами во время голода, а также из холопов опальных бояр. Смелый атаман Хлопка Косолап явился под Москвой, но после упорного боя был разбит царскими войсками (в 1604 г.). В начале 1604 года стало в Москве достоверно известно, что в Литве появился человек, называющий себя царевичем Димитрием, а в октябре того же года Самозванец вступил в пределы Московского государства, находя себе повсюду приверженцев. Хотя 21 янв. 1605 г. Самозванец потерпел поражение при Добрыницах, однако снова собрал войско. Дело находилось в нерешительном положении, когда 13 апреля 1605 г. Борись скончался скоропостижно, приняв схиму. Москва присягнула сыну Бориса – Федору, которому отец постарался дать возможно лучшее воспитание, и которого все современные свидетельства осыпают большими похвалами. Но Федору Борисовичу после самого кратковременного царствования вместе с матерью пришлось погибнуть насильственной смертью. Царевна Ксения, отличавшаяся красотой, была пощажена для потехи самозванца, впоследствии она постриглась и умерла в 1622 году. Прах царя Бориса, удаленный при Самозванце из Архангельского собора, при Михаиле Федоровиче был перевезен в Троицко-Сергиевскую лавру, где покоится и ныне; там же покоится и прах семьи Бориса. Кроме общих источников Карамзина, Арцыбашева, Соловьева, Костомарова: «Русская история в жизнеописаниях» (т. 1), ср. БестужевРюмин, «Обзор событий от смерти царя Иоанна Вас. до избрания на престол Мих. Фед. Романова» («Ж. М. Н. Пр.» 1887, июль); Павлов, «Об историч. значении царствования Бориса Годунова» (2 изд. 1863); Белов, «О смерти царевича Димитрия» («Ж. М. Н. Пр.», 1873, т. 168); Платонов, «Повести и сказания о смутном времени» (Спб., 1888 г.); Сергеевич, «Юридич. Древности» (I. Спб., 1890).

А. Воронов.

Боро-Будор

Боро-Будор или Боро-Бодо – пирамидальный, еще вполне хорошо сохранившийся буддийский храм на о-ве Яве, одна из наиболее замечательных и великолепных индусских построек, находится в резидентстве Каду, на правом берегу реки Прого, у впадения в нее Элло. На площадке, каждая сторона которой равна 153 мет., возвышается, одна над другой, пять 20-угольных террас, каждая из кот. окружена каменной стеной вышиною в 1,5 мет. Самая верхняя терраса, имеет стороны длиною в 123 мет. Все они снабжены посередине богато украшенными воротами, в которых высечено несколько ступеней, ведущих на следующую террасу. Последние снабжены тоже массой архитектурных украшений и почти сплошь покрыты рисунками, вырезанными на камне, между которыми, однако ж, нет ни одной надписи. На внутренней террасе расположены в три концентрических круга 72 дагопы, со столькими же изображениями Будды. Середину и вместе с тем верхушку всего здания образует дагоп в 6 мет. высотою с статуей бога (4 м.). Общая высота здания равна 37,18 мет.; постройка его кончена 1430 г.; материал из которого сделано как все здание, так и скульптурные работы – трахит. – Название может быть произведено или от Bara-Budha, т.е. по-санскритски великий Будда или от Boro-Bodo, старое Боро – название этой местности. – Срв. Crawfurd, «On the ruins of В. in Java», помещенное в «Transactions of the Literary Society of Bombey» (т. 2, Лондон, 1823), Raffles, «The history of Java» (т. 2, Лондон, 1830 г.); Mieling, «Prachtuitgave von Javasche Ondheden» (Гага, 1852); Leemans, «Boro-Boedore op het eiland Java» (Лейден, 1873).

Боровиковский

Боровиковский Владимир Лукич – художник исторической, церковной и портретной живописи, род. в 1758 г. в Миргороде, умер в 1826 г. Сын дворянина, он в молодых летах состоял в военной службе, которую оставил в чине поручика и затем поселился в Миргороде, где и занимался живописью; неизвестно, кто был его первым наставником в этом искусстве. В путешествии Императрицы Екатерины II на юг России, предпринятом ею в 1787 году, путь ее лежал чрез Миргород (Полтавской губ.), где предполагалось сделать остановку. Миргородское дворянство заказало по этому случаю молодому Б. несколько картин, которые и были развешены к комнатах дома, назначенного для приема государыни. В числе этих картин две обратили на себя особенное внимание императрицы: одна из них аллегорически изображала Екатерину II, объясняющую свой Наказ греческим мудрецам, другая – Петра I, как пахаря и Екатерину II, как сеятельницу. Императрица пожелала видеть автора картин, говорила с ним и советовала ему ехать в Петербург, в академию художеств, где в то время славился нежностью кисти портретист Лампи. Боровиковский стал учиться у Лампи, пользовался также советами Д. Г. Левицкого, портретного художника весьма большого таланта. Через немного лет сам Б. приобрел большую известность своими портретами; в 1795 году он получил степень академика, а в 1802 году звание советника академии. Он написал множество портретов, из которых весьма замечателен портр. Екатерины II, прогуливающейся в Царскосельском саду, воспроизведенный впоследствии в превосходной гравюре резцом Уткина; известны также его портреты Державина, митрополита Михаила, кн. Куракина, кн. ЛопухинаТрощинского и большой портрет во весь рост Феть-Али Мурзы Кули-Хана, брата персидского шаха, писанный по заказу императрицы в бытность принца посланником в Петербурге. Этого портрета имеется два экземпляра: большой находится в картинной галерее Эрмитажа, другой, меньший, – в академии художеств. Занимался Б. и религиозной живописью; в Казанском соборе имеются хорошие образцы искусства Б. в этом роде: «Благовещение» (в царских дверях главного иконостаса) «Константин и Елена», «Великомученица Екатерина», «Антоний и Феодосий». По технике живописи Б. имеет общее со своим учителем Лампи и отчасти с Левицким – это необыкновенно сохранившуюся свежесть красок, в чем можно убедиться, сравнивая его картины с современною ему живописью, напр. Шебуева в Казанском соборе. Правда что некоторые его картины сильно растрепались, но многие сохранились вполне, а сохранность собственно колорита замечается почти во всех его произведениях. К сожалению ни Лампи, ни Боровиковский не оставили описания своих технических приемов живописи. Боровиковский был левша. т.е. писал левой рукою. Число произведений Б. должно быть довольно значительно, но точных сведений о них не имеется.

Ф. Петрушевский.

Бородин Александр Порфирьевич

Бородин Александр Порфирьевич – профессор химии и академик военно-медицинской академии, доктор медицины и композитор; род. 31 окт. 1834 г. в Петербурге, умер в феврале 1887 года; из рода князей Имеретинских. Мать Б., рожденная Антонова, была умная, энергичная, хотя и малообразованная женщина; она не чаяла души в своем сыне, которого, в виду болезненной хилости, отличавшей годы раннего детства Б., воспитывали дома, под руководством опытных и сведущих преподавателей. В деятельности Бородина могут быть отмечены 3 параллельных направления: научное, общественно-педагогическое и музыкальное. Если на первые два направления взгляд может быть точно установлен, то об последнем этого еще нельзя сказать. По мнению одних, в числе которых находится Лист, Б. нужно считать одним из наиболее выдающихся европейских композиторов; по мнению других – он человек большого таланта, принявший «худое» направление. Что касается его научной и общественно-педагогической деятельности, то в первой ему, как иногда выражаются, «не везло». Работая под руководством знаменитого Н. Н. Зинина, Б. хотел всецело отдаться занятиям химией, но не мог, потому что состоял ассистентом при кафедре общей патологии и терапии, что отрывало его от занятий химией. Несмотря на это, он с 1856 до 1869 г. напечатал в бюллетенях петербургской Академии наук два исследования: 1) «О действии йодистого этила на гидробензамид и амарин и о конституции этих соединений» и 2) «О действии йодистого этила на бензоиланилид». Посланный в 1859 году заграницу, он работал в Гейдельберге, Париже и Италии. В Гейдельберге он продолжал работать в том направлении, в котором работал в Петербурге и напечатал 3) «Исследование некоторых производных бензидина». Затем появляется интересная работа Б. 4) «Исследование о действии брома на серебряные соли уксусной, масляной и валериановой кислот»; ему удается таким образом получить бромокислоты и еще другие в высшей степени интересные вещества – именно смешанные ангидриды бромноватистой и жирных кислот. Как только он начал уже разбираться в этом вопросе, появилась подробная работа Шютценбергера о подобных же соединениях хлорноватистой кислоты, вследствие чего Б. оставил свою работу, предоставив дальнейшее расследование этого вопроса Шютценбергеру. А вопрос этот потому был интересен, что тут как бы получались кислоты, в которых гидроксильный водород был замещен галлоидом, т.е. соли, в которых вместо металла стоит галлоид. Затем Б. уже в Италии работает над фтористыми соединениями и ему первому удалось получить фтористый бензоил, который по своим свойствам оказался вполне аналогичным с хлористым бензоилом. Эта работа представляла во 1-х один из первых примеров фтористых органических соединений, а во 2-х показала, что и в сложных углеродистых соединениях фтор является вполне соответствующим другим галлоидам. Затем Б. изучал действие натрия на валерьяновый альдегид. Тут ему удалось получить вещество, которое в свое время вызвало весьма большой интерес у химиков, именно так наз. альдол, открытый и описанный Wurtz'oм, но когда Б. явился в заседание с целью сделать свое сообщение, то увидел только что вышедшую работу Wurtz'a, подробно рассматривавшую вещество, о котором Б. хотел сделать предварительное сообщение. Кроме этого, Б. были исследованы продукты уплотнения альдегидов, представившие такие непреодолимые трудности, благодаря которым эти продукты и теперь, т.е. почти 20 лет спустя, остаются мало исследованными. Об остальных работах Б. см. «Жур. русс. физ. хим. общ.» (1888 г. вып. 4). Б. напечатал 21 химическое исследование.