Башни земли Ад - Владимир Свержин

— Неужели их в воронку утянуло?

— Нет, — Хасан приподнялся и сделал несколько шагов к «выходу», — их не утянуло. Когда Иблис учуял кольцо и волшебный кувшин, он решил, что вы и есть главные противники, и принялся разрушать все имевшиеся в округе чары и сопутствующие заклинания. Ну, с чем-то у него вышла загвоздка, а вот вараны опять превратились в варанов и пища…

— С ней-то что стряслось?

— Я не хотел говорить… Все дело в том, что волшебная еда — это всего лишь иллюзия. На самом деле мы просто растянули имевшийся у нас запас продовольствия. Все остальное — обман зрения и вкуса. Сейчас он развеялся.

— Вот и верь после этого всяким Хоттабычам. Все обломалось в доме Смешанских.

— Лис, ты о чем?

— О чем, о чем? Джинна к ответу! На чем мы должны въезжать в поверженные города? Где мой белый верблюд в красной революционной попоне? Вальдар, шо ты смотришь на меня, как та шестидюймовка «Авроры» на Зимний дворец? Давай вызывай нашего поставщика волшебной конюшни. Пусть колдует новых верблюдов.

— Лис, зачем нам верблюды?

— Ты шо, спятил? Мы тут лагерем станем? Через четыре года здесь будет город-сад?

— Это вряд ли. Но, главное, ни к чему. Думаю, теперь ему не составит труда перенести нас к ближайшей камере перехода.

— Ваше лордство, ты хоть и добрый господин, но бессовестный эксплуататор. Тебе же человеческим, ну, в смысле, джинновым языком было сказано: семь дней на реставрацию. Если с ликвидацией очага шайтанского сопротивления законы арифметики не изменились, то нашему асуру полагается еще четыре дня неоплачиваемого отпуска.

— Ну ладно, за три дня как-то он уже отдохнул? Может, не к камерам перехода, может, просто в более людное место, скажем, к побережью куда-нибудь.

— Да, хороши мы там будем. — Лис критически оглядел присутствующих.

Растертые песком до крови лица и руки, свисающие клочьями лохмотья…

— Ладно, шо мы тут воду варим, пусть он сам ответит перед судом товарищей. Давай, Вальдар, три кольцо.

Асур появился в тот же миг, будто выплеснулся из горячего песка.

— Чего пожелаете, добрый господин?

— Скажи, ты уже отдохнул?

— Мои силы еще не восстановлены полностью, но все же сейчас их больше, чем после той ужасной схватки.

— Ужасная схватка, — хмыкнул Лис, — это была так, разминка перед завтраком, — при этих словах у него отчетливо заурчало в животе. — Блин горелый, шо ж я не послушал магистра?!

— Погоди, — оборвал его возмущения Камдил. — Хасан, кто-нибудь сможет опять открыть колодец?

— Теоретически да, — кивнул дервиш, — но для этого Иблису нужно вновь набраться сил, чтобы подманить к себе новые жертвы, а затем и своего избранника.

— Понятно. Скажи, асур, ты, могущественный дух пустыни, сможешь ли сделать так, чтобы никто, ни человек, ни животное, ни птица, никто из вашего народа не смог приблизиться к этим башням?

— Все в воле Аллаха, но я клянусь, что более никто не осмелится войти в эту пустыню. Однако же…

— Если ты обещаешь сделать то, о чем только что сказал, я отпускаю тебя. Оставайся в этой пустыне. Отныне ты будешь хранителем башен земли Ад.

— Слушаюсь, добрый господин.

— Я тебе не господин. — Камдил с усилием стащил кольцо с пальца. — Вот, держи. Только одно скажи: ты можешь перенести нас куда-нибудь на побережье, скажем, на ближайший корабль, отправляющийся в Европу?

— Нет ничего проще! — Асур быстро сложил ладони перед грудью, и получившийся хлопок, точно взрыв, сдвинул линию горизонта.

Палуба вздрогнула, приняв тела, рухнувшие на нее прямо с неба. Прикованные к веслам гребцы шарахнулись, с ужасом глядя на окровавленных чужаков в рванине, но с оружием в руках.

— …Это золотое блюдо входит в капитанскую долю! — доносилось с кормы. Но и этот возмущенный крик оборвался на выдохе, и над кораблем повисла недоуменная пауза.

Толпа смуглых чернобородых магрибских головорезов ошарашенно глядела на рухнувших с неба пришельцев.

— По-моему, это пираты, — разглядывая почтенное общество, потревоженное в час дележа честно награбленного, констатировал Вальдар.

— Да хоть нитраты и барбитураты, по барабану! — Лис выхватил из сумы бронзовый кувшин с рубиновой насечкой. — У меня тут джинн, все за борт! Шаг к нам — и я вытаскиваю пробку!

Дружный всплеск за бортом не оставил сомнений, что слова Лиса, вкупе с особенностями появления живописной группы, показались джентльменам удачи чрезвычайно убедительными. Если бы не цепи, гребцы тоже с радостью последовали бы за хозяевами корабля. Они глазели на троицу, не скрывая ужаса, ожидая то ли приговора, то ли новых команд.

— Але, парни, шо вы пялитесь, как мартышки на елку? Мы пришли даровать вам свободу! Где камбуз?

Глаза рабов, прикованных к веслам, по-прежнему не выражали ничего, кроме ужаса.

— Нехристи, я спрашиваю, где у вас тут кормят?

Эпилог

«Ищите ценник на подарках судьбы».

Яркое весеннее солнце освещало громаду старого замка. Молодым придворным он казался тяжеловесным и даже уродливым: мощные квадратные башни, толстые стены, серый камень… Никакого изящества, никакой изысканности линий. В сравнении с тем, что строилось в последние годы, местные остроумцы уподобляли замок Хуньяди неповоротливому быку в сравнении с грациозным благородным оленем.

Но сам Янош любил эту твердыню с детских лет и, даже став наместником венгерского королевства, не изменял старой резиденции. Сейчас он стоял, облокотившись на перила каменной балюстрады, глядя, с какой самозабвенной энергией упражняется в рубке его младший сын Матиаш. «Отличным воином будет», — подумал ветеран, наблюдая, как слитно движутся тело и руки подростка, осыпающего ударами привязанный к деревянному столбу соломенный тюк. Он прикрыл глаза, слушая короткие щелчки ударов. Но тут внимание его отвлек заливистый смех дочери.

— Синьор Кристофоро, — радостно выпархивая на широкую галерею и весело кружась, воскликнула она, — солнце уже высоко, можно продолжать.

— Вы правы, донна Анна, — знаменитый живописец Кристофоро ди Буонасеро вышел на веранду вслед за девушкой и, увидев старого боевого товарища, поклонился, спеша приветствовать его.

— Синьор Кристофоро, не думайте, что я вас тороплю, — ворковала девушка, — но скоро должен приехать мой жених, повелитель Трансильвании, граф Влад Дракула Цепеш. Он тоже доблестный рыцарь. Как-то в сражении с османами он одним ударом копья пронзил сразу двух врагов, за что его прозвали Накалывателем.