Астральное тело-1, Скоморох или Начало Магии - Всеслав Соло

— Мама! — выкрикнула Наташа, женщина обернулась. — Мамочка! воскликнула снова ее дочь. Женщина немного помолчала, рассматривая обратившуюся к ней девушку.

— Вы кто? — сказала она.

— Я Наташа, мамочка, Наташа, — надрывно проговорила Наташа.

— Зачем же вы так? — печально отозвалась на восклицание обращающегося к ней человека женщина. — Моя дочь умерла, а вас я вижу впервые, девушка.

— Мамочка, это же я и есть, Наташа, твоя дочь, — взволнованно заговорила Наташа, быстро приближаясь к женщине, она подошла и обняла ее, и они обе заплакали.

Так они простояли с минуту. Женщина гладила девушку по голове.

— Успокойся, доченька, успокойся, — приговаривала она, — очень жаль, что я не твоя мама, вот, присядь сюда, на лавочку. — Наташа рыдала. — Я тебе сейчас водички принесу. — И на некоторое время женщина скрылась в доме.

Вскоре она пришла с кружкой в руке и, приблизившись к Наташе, присела рядом с ней, и снова она гладила девушку по голове.

— Вот, попей, доченька, попей водички, легче будет, — уговаривала она. Наташа отхлебнула глоток воды из предложенной кружки, и снова слезы обиды навернулись на ее глаза.

— Вот, посмотри, доченька, — обратилась женщина к девушке, доставая из кармана широкого халата небольшую фотографию, и она протянула ее девушке, Наташины рыдания остановились, но она еще всхлипывала. Наташа пристально смотрела на свою фотографию, на карточке в алюминиевой оправе была она!

— Но это же я и есть, мамочка, — недоумевала девушка.

— Бедная доченька, как ведь какое-то горе тебя скрутило, — ответила женщина.

И тут Наташа словно опомнилась.

— Принесите мне зеркало, — попросила она, — у вас есть зеркало?

— Да, конечно же, я сейчас, доченька, — спохватилась женщина и торопливо ушла в дом и так ж торопливо вернулась с зеркалом в руке. — Вот, пожалуйста, доченька, держи зеркало, а вот и платочек возьми, приведи себя в порядок, милая.

Наташа приняла зеркало из рук женщины и во мгновение взглянула в него.

— Господи! — воскликнула она и больше ничего не смогла проговорить.

Теперь Наташа шагала через площадь Лесного поселка, даже, скорее, беззаботно брела, все ее чувства остановились там, у зеркала. Бессердечно шла Наташа, узнаваемый мир не узнавал ее.

Яркое сочное солнце отвесно жмурилось, оно высвечивало Наташу, высвечивало площадь, словно циферблат огромных часов, на которых означались две стрелки: Наташа и ее тень.

Никто теперь не мог узнать Наташу, потому, что от ее прежнего обличия только и осталось всего очертания фигуры и длинные вьющиеся волосы. Там, в зеркале, она увидела совсем другое лицо, не ее лицо, точно позаимствованное у кого-то, оно было уродливым, с синяками под глазами, с мясистыми носом, губами, с широкими скулами, обтянутыми пористой кожей, приземистый лоб, а эти узкие некрасивые глаза, обвисший подбородок, словно это было не лицо, а маска!

«Мои волосы и голос, когда я взглянула поверх калитки, обрадовали мамочку, — уже почему-то безболезненно, бесчувственно думала Наташа, — но это ужасное лицо отвергло нашу встречу». Наташа поднялась по ступенькам кинотеатра, остановилась возле колонн.

— Здравствуйте, — медленно проговорила она в сторону уборщицы Лидии Ивановны, которая, нагнувшись у ведра с грязной водой, отжимала тряпку.

— Здравствуйте, девушка, — приподняв голову, отозвалась та и как-то вдумчиво посмотрела вслед поздоровавшемуся с ней человеку, будто что-то припоминая. А Наташа не замедлила скрыться в прохладе кинотеатра, потому что новые слезы залили ее лицо.

Но тут, в малом фойе, Наташино сердце дрогнуло воистину и прежние чувства вернулись к ней: из директорского кабинета вышел с весьма озабоченным лицом, словно о чем-то думающий глубоко… вышел внезапно, и от неожиданности Наташа сразу же отвернулась… Сережа.

— Сереженька, — прошептали Наташины губы.

— Наташа?! — возник позади отвернувшейся девушки голос Истины. Незамедлительно Наташа обернулась, даже не успев подумать о том, что у нее нет своего лица.

— Извините, я обознался, — опечаленно проговорил Сережа.

— Сергей Александрович, — обратилась к директору мужиковатая контролерша, только что вышедшая из большого фойе, она приблизилась к Истине.

— Да, я слушаю вас, Клавдия Титовна.

— Вот, я говорю, какие суки, — произнося слово «суки», она искоса взглянула в сторону Наташи, — такие же вот и магнитофон сперли, а вам отвечать, Сергей Александрович.

Директор ничего не ответил, он закрыл кабинет на ключ, еще раз внимательно окинул взглядом некрасивую девушку и направился было на выход из кинотеатра, как мужиковатая контролерша незамедлительно окликнула его:

— Сергей Александрович!

— Что такое? — приостановившись у входной двери и слегка обернувшись на зов, с нескрываемой неприязнью отозвался директор.

— Дверь-то в большое фойе… шпингалет отломали, гады, как сопля теперь телепается.

— Попросите Кириллыча, он прикрутит, — отрезал директор и вышел из кинотеатра.

— Девушка, вы в кино? — требовательно вопросила контролерша Наташу, и это прозвучало так, словно она хотела сказать: «Если нет, то какого черта здесь стоите, убирайтесь».

Наташа постучала в окошко кассира и только теперь почувствовала, что в левой руке у нее смята какая-то бумажка, она раскрыла ладонь и глянула на нее, в ладони оказалось три рубля одной купюрой. Фанерная задвижка отодвинулась, и в проеме окошка показалось лицо зевающего кассира. Наташа протянула ему три рубля.

— Вам один? — послышался вопрос из глубины кассы, словно из деревянной коробки.

— Да, — подкивнула Наташа, — один на сейчас.

— Побыстрей, девушка, журнал заканчивается, — будто взвизгнула контролерша позади Наташи. Контролерша рассмотрела поданный Наташей билет и, не оторвав контроля, положила его себе в карман.

— Проходите, — рявкнула она, — на свободное место!

В полутьме Наташа нащупала первое попавшееся место в зале и не спеша присела не него, чтобы не скрипеть жестким откидным сиденьем. Единственное пустое место, как потом, приглядевшись, определила она.

Только что растаяли последние титры, и теперь начал разворачиваться его сюжет: в больничной палате, на единственной деревянной койке, стоящей поодаль от окна, лежала очень красивая девушка, она спала.

— Господи, — прошептали Наташины губы, и в это же время какой-то мужчина, сидящий рядом с нею в зале, слегка наклонился к Наташе и негромко, но восторженно проговорил: «Обалденный фильм, я его уже видел три раза и каждый раз по-новому».