Великая Скифия - Виталий Полупуднев

Подошел воин и доложил, что в море показались корабли.

– Прекрасно, – произнес Диофант твердо, – час решительной игры приближается! Готовьтесь принести богам моления и жертвы!

2

На площади, против пристани, строились «несгибаемые». Они выглядели грозно и вместе красиво в своих блестящих латах и многоперых шлемах, вооруженные длинными и крепкими копьями. Это был костяк понтийского войска, состоящий из малоазийских греков и огреченных варваров. Справа и слева становилась легкая пехота, где можно было найти представителей многих племен, подчиненных Понту. Еще левее красовались херсонесские всадники и марды на скифских лошадях.

С кораблей начало высадку херсонесское ополчение, численно превосходящее Диофантову рать. Им командовали Орик и Никерат, два равноправных стратега, подчиненных совету.

Войско стало сразу вдвое большим.

Херсонесские стратеги подошли к Диофанту и приветствовали его поднятием правых рук.

– А что это за воины прибыли с вами, – спросил понтиец, – вон те, что в войлочных куртках и скифских колпаках, но без лат и щитов?

– Это сотня рабов, добывающих себе свободу кровью. Их возглавляет верный раб Меот!

Меот, уже показавший свои старание и храбрость при обороне города, сейчас очень ревниво следил за порядком в рядах своей рати, хотя и названной сотнею, но насчитывавшей не менее четырехсот копий. Он с видом ретивого хозяйского надсмотрщика прохаживался вдоль рядов рабской когорты, зажав в волосатой руке древко копья. Воинственный варвар был на голову выше самых высоких воинов-рабов.

– Это настоящий богатырь! – проскрипел Мазей. – А что, доверять ему можно?

– О да, – ответил Орик, – этот раб хорошо дрался на стенах города и очень горд оказанным ему доверием. Собственно, он уже не раб, он заслужил свободу.

– Как его зовут? – спросил Диофант.

– Олкабант из племени меотов, тех, что живут за Киммерийским Боспором, на берегах двух заливов, именуемых Большим Ромбитом и Малым Ромбитом.

– Это хорошо, что вы привели рабскую рать, она сослужит нам службу! Нужно выдать Олкабанту и его лучшим воинам доспехи из тех, что мы сняли с убитых своих и вражеских воинов. Там есть даже несколько наборных катафракт варварской работы.

Орик живо отозвался на слова полководца.

– Достойный Диофант, – проникновенно сказал он, – чем отдавать катафракты рабам, не пожалей отдать их нашим молодым конникам! Пусть будет тебе известно, что среди херсонесских конников находится и мой сын Ираних, уже показавший себя храбрым воином!

– Ты говоришь о конном лохе?.. Кстати напомнил… Мазей!

– Я здесь!..

– Прикажи коннице немедля выступать! Путь ей – вдоль побережья на север, цель – захват Прекрасного порта!.. Здесь оставить три десятка мардов!

Херсонесские стратеги насторожились.

– Самостоятельно взять приступом укрепленный город? – спросил один.

– Кто же поведет юношей на такое ответственное дело? – добавил другой.

– Не пугайтесь, мужи. Юноши ваши воины, а не дети и должны смело смотреть в глаза опасности, что они и делают. К тому же они выступят не одни, с ними марды – отличные ездоки и храбрые воины! Поведет же их Бабон, сын Марона!.. Он знаток скифских степей и знает местные военные обычаи и хитрости… А насчет катафракт – не возражаю. Даже лучше, если херсонесцы будут походить на скифов или роксоланов, в этих нарядах им легче обмануть защитников Прекрасного порта!

– О архистратег! Ты мудр!.. Катафракты послужат на пользу общему делу!

– Согласен!

Позвали Бабона. Тот грузно соскочил с коня и, ковыляя, приблизился к группе военачальников. Услышав приказ, подумал с минуту, склонив голову набок, потом сказал просто:

– Калос Лимен будет взят, стратег!

– Но это нужно сделать так, чтобы проклятые варвары не успели сжечь хлеб, как им удалось это здесь, в Керкинитиде!

– Понимаю! Ехать нужно сейчас же!

– Так не теряй времени!..

Войска продолжали строиться, заполняя площадь.

С кораблей несли сотни тюков с теплой одеждой. С криками и суетой выгружали камнеметы.

В последнюю очередь на дубовый настил пристани, обмерзший и скользкий, осторожно вынесли ксоан Девы, закутанный в рифейские меха. Следом медлительно шествовало созвездие жриц в белых покрывалах, вздуваемых холодным ветром.

Жрицы осматривались с любопытством и страхом. Их пугали клубы дыма, что стремительно крутились в воздухе, расцвеченные по черному полю красными искрами. Тяжелый чад еще не остывшего пожарища, хлебная гарь драли горло, вызывали кашель. Закопченные стены домов, провалившиеся кровли, мрачное, мутное небо, обрывки серых туч выглядели тоскливо и неуютно. Тысячи пехотинцев дышали морозным паром, их лица совсем почернели, обожженные ветрами и холодом.

Деву торжественно понесли к трибуне, сколоченной из горелых досок, на которой уже стоял Диофант, окруженный военачальниками.

Мата приоткрыла лик Девы.

Херсонесцы при виде своего божества стали падать на колени, протягивая вперед руки. Они громко просили у Девы скорой победы. Многие плакали от душевного волнения.

Ветер трепал одежды идола и его жриц, бросал им в лица клочья едкого дыма. Мата громко закашлялась.

Воронье с карканьем кружилось над разрушенным городом.

– Гляди, гляди, – шепнула Лаудика подруге, толкнув ее локтем, – вон они, наши герои!.. Они живы и здоровы! Гекатей, Ираних…

– Ах, почему я не мужчина? – восторженно ответила Гедия, смотря во все глаза в ту сторону, где кивали головами херсонесские кони. – Я не мерзла бы здесь в ожидании чьего-то приказания, а тоже гарцевала бы на коне и… была бы рядом с Гекатеем! Посмотри, он настоящий Геракл!.. Красивый и сильный!

– Ты хотела бы стать мужчиной? Чтобы быть с Гекатеем?.. Он едва ли был бы рад этому. Как мужчина ты ему не нужна.

– Почему же?.. Я подружилась бы с ним так же, как Ираних или Тагон… Дружба дороже золота!

Лаудика прыснула от смеха.

– Есть вещь, которая дороже и дружбы и золота, вместе взятых, – сказала она, лукаво щуря глаза.

– Какая же?

– Любовь!..

Взойдя на трибуну, молодые жрицы увидели вблизи Диофанта. Полководец поразил их своим суровым видом. Он подурнел. Кожа на щеках обтянулась, нос облупился и стал как бы больше, борода двумя мысками потянулась к глазам. Гедия встретилась с ним взглядом и смутилась. Он посмотрел на нее с жестокостью и пронизывающей остротой. Казалось, ничто не могло укрыться от его взора. Его голос звенел в ушах, рассекая воздух подобно ударам бича. Гедия вздрогнула, словно от внезапного озноба.

Диофант поднял руку. Глухой шум и голоса сразу утихли. Войска замерли, ожидая слова вождя. Стратег решительно вскинул голову вверх и начал свою речь, отрубая каждое слово, как мечом. Крепостные стены ответили ему эхом.

– Воины царя Митридата! – обратился он к «несгибаемым». – Наши боги с нами!.. Великая богиня херсонесцев тоже с нами! Поглядите – вот она! Доблестные защитники Херсонеса, что свыше двух месяцев отбивали приступы скифо-роксоланских орд, тоже здесь!.. Я поведу вас к победе! Нам отступать некуда, наша родина далеко за морем! Для нас жить – значит победить! Поражение для нас – смерть или рабство!.. Мы должны победить и победим!

– Победим!! – дрогнул воздух от единодушного крика тяжелой пехоты.

– Победим! – словно эхо, отозвались понтийские лучники.

– Воины-херсонесцы, – продолжал полководец, обращаясь к прибывшим на кораблях, – ваши жены, матери и дети ждут хлеба. Мы должны накормить их! Ваша независимость в опасности, ей угрожает жестокий враг! Мы должны отстоять свободу вашего полиса! Если вы отступите хотя на шаг, ваша богиня попадет в руки варваров, ваших жриц продадут в рабство или отдадут на позор!.. Не забывайте, что вы воюете за вашу свободу, за хлеб для ваших семей, за неприкосновенность ваших очагов, за святость могил отцов, за богиню!..

Херсонесцы ответили как один:

– За Херсонес!.. За хлеб!.. За богиню!..

Наконец, обратившись влево, где стояла серая толпа рабов, жаждавших свободы, Диофант возгласил:

– Как только мы воздвигнем трофей победы, вы избавитесь от рабства!.. Вы стоите у дверей вашей свободы! Не отступайте! Впереди – свобода, позади – рабство! А ты, Олкабант, уже свободен!.. Отныне ты сотник Митридатовых войск! Покажи, на что ты способен!.. За свободу!..

Воинственный гигант кипел желанием отличиться. Война и убийство, опасность и риск составляли смысл его существования. Он подбросил вверх копье и издал пронзительный клич своего племени. За ним закричали все рабы, хотя и не так дружно, как свободные воины.

Повернувшись к жрицам, Диофант сурово оглядел их.

– От вас жду многого. Вы будете следовать за войском и вдохновлять воинов своим присутствием!.. Херсонесские гоплиты должны видеть свою богиню во время боя!..