Мой враг, моя любимая - Вергилия Коулл

Виктор неторопливо подошел и намотал мои волосы на кулак. Потянул вниз, заставляя опуститься на колени. От боли у меня даже слезы на глазах выступили. Я пронзила его полным ненависти взглядом.

— Отпусти ее! — рычал Ивар, но не мог ничего сделать.

Охотник снова зарядил арбалет и продолжал держать его на мушке.

— Как насчет небольшого представления? — протянул Виктор и принялся свободной рукой расстегивать свои штаны. — Я попробую ее, а ты посмотришь. Потом мой друг попробует, а ты посмотришь. Потом позовем еще кого-нибудь… ну и так далее…

Я потеряла дар речи. Все, что видела: лишь взгляд Ивара, полный боли, ужаса и беспомощности. Виктор повалил меня на пол и приспустил штаны до колен. Ивар закричал так страшно, что можно было оглохнуть. Я лежала, распластанная под "красноповязочником", пока тот срывал с меня одежду, и не могла сообразить, что делать.

Виктор оголил низ моего живота. Охотник перехватил арбалет поудобнее и сделал шаг ближе. Вытянул шею, чтобы лучше видеть. Меня захлестнула волна стыда.

— Я убью вас всех! — не сдавался Ивар. — Только троньте ее! Хоть пальцем!

— Пальцем — это вот так? — хохотнул Виктор и просунул руку между моих ног.

— Не надо, я беременна! — взмолилась я, пытаясь уползти от его прикосновений.

— Беременна? — вскинул бровь "красноповязочник".

На пару секунд стало тихо, а потом воздух сотряс новый вопль Ивара.

— Беременна?!

Я старалась не смотреть в его сторону. Это было ужасно. Я собиралась сообщить ему не так! Но выбора не оставалось. Я питала слабую надежду, чтобы хотя бы признание остановит насильника.

Но реакция Ивара только подпитала жестокость его противника.

— Так даже интереснее, — ухмыльнулся Виктор.

И тут страх за ребенка стал настолько сильным, что я в последний раз вздрогнула — и перестала чувствовать что-либо вообще. В голове появилась только звенящая пустота… и ярость. Я скосила глаза и взглянула на член Виктора.

— Ты собираешься орудовать вот этой пипеткой? — выплюнула я и рассмеялась. — Да он до входа даже не достанет.

"Красноповязочник" впервые вздрогнул. Совсем как в тот раз, когда я унижала его в парке. Почувствовав себя увереннее, я продолжила:

— Да он похоже и не стоит. Как ты его вообще внутрь запихаешь? Пальцем?

Виктор затрясся. Он навалился на меня всем телом. Только яростно сверкнули глаза и клацнули зубы. Я прижала руки к груди, чтобы защититься. Твердый комочек под одеждой подсказал, что решение найдено. Уже не отдавая себе отчета в действиях, я рванула цепочку, одним движением сняла с нее пулю и зашвырнула ее прямо в раззявленный рот лекхе.

Он поперхнулся и вытаращился на меня. В это же время Ивар, наконец, вырвал болты и смел охотника, который не успел сделать новый выстрел. Я перевернулась, оказавшись поверх Виктора, и изо всех сил обеими руками сжала его нижнюю челюсть, не давая выплюнуть или срыгнуть пулю.

Он взбрыкнул и все-таки сбросил меня с себя, но тут уже подоспел Ивар. Из его хватки "красноповязочнику" было уже не вырваться. Я поспешно натянула одежду и отползла подальше, пока Виктор дергался на полу. Пуля из особого железа плавила его внутренности изнутри. Из носа пошли кровавые пузыри.

Через пару минут все было кончено. Охотник со сломанной шеей валялся неподалеку. С трудом поднявшись на ноги я подошла и сплюнула на труп мертвого врага. Вот теперь меня наполнило удовлетворение.

Ивар тоже вскочил, схватил меня за плечи и навис, как скала.

— Ты беременна?!

— Да, — я робко улыбнулась.

— И ты молчала?!

— Я просто не успела…

— Если бы я знал… ни за что бы не отошел ни на шаг…

Я уткнулась носом в его грудь.

— Но ты должен уйти, чтобы закончить начатое. Этих охотников теперь тоже нельзя оставлять в живых.

Он тяжело вздохнул.

— Сначала я тебя лично куда-нибудь спрячу. Потом разберусь с проблемой. А потом… потом, охотница, мы с тобой хорошенько поговорим, — он покачал головой и пробормотал под нос, — беременна…

Я уже слушала его вполуха. Со смертью Виктора мои страхи куда-то бесследно испарились. Я знала, что новость придаст Ивару сил, чтобы защитить всех нас.

Отбиться от нападения поселенцам удалось, но "хорошенько поговорить", как планировал Ивар, получилось не скоро. Всю ночь он с другими мужчинами занимался тем, что уничтожал следы какого-либо пребывания охотников. Несколько домов пострадали от огня. На месте ворот зиял огромный провал в заборе. Основная масса раненых лекхе излечилась, но были и потери. Похоже, всем просто повезло, что охотники намеревались взять как можно больше пленных и стреляли только в тех, кто пытался оказать сопротивление.

К счастью, никто из близких мне друзей не пострадал. Девушки и Никитка благополучно переждали в сарае. Когда Мила вернулась в дом и увидела тело Виктора, то надолго застыла над ним. Неизвестно, о чем она думала: прощалась с первой любовью, оказавшейся предателем, или проклинала даже после смерти, но все мои попытки поговорить пресекла и попросила унести его с глаз подальше и больше не упоминать имени. Никогда еще я не видела, чтобы Мила с таким остервенением намывала полы, как в ту ночь и в том месте, с которого унесли Виктора.

На следующий день взялись за восстановление жилищ. Кое-где перестилали кровлю или наспех заколачивали выбитые окна. Ворота удалось поднять и посадить на петли, а прорехи — залатать. Мне же не давала покоя одна мысль: а что, если подобное повторится? Мы не знали, успел ли Виктор разболтать кому-то еще, и не приедет ли за этой группой охотников следующая?

Я бродила вдоль забора, пока Ивар с остальными мужчинами работал, и не выдержала. Подошла, несмотря на косые взгляды лекхе.

— Что такое, малыш? — повернулся он и посмотрел на мой живот. — Ты плохо себя чувствуешь?

Остальные лекхе тоже уставились на меня.

— Нет, не в этом дело, — успокоила его я и показала на ворота. — Их легко протаранить, потому что дорога здесь прямая, и джипы смогли хорошенько разогнаться.

Ивар взглянул в указанном направлении и задумался.

— Знаешь, что сделал бы папа? — продолжила я. — Он бы положил какие-нибудь препятствия, чтобы помешать разгону. Тогда въехать в поселение можно было бы, лишь аккуратно петляя между ними.