Миры Пола Андерсона. Т. 8. Операция “Хаос”. Танцовщица из Атлантиды - Пол Андерсон

— Клянусь Астерием! Эти… предатели! — Меч Ашкеля угрожающе блеснул. Двое его товарищей с трудом помешали ему ринуться в бой. Дозор скрылся за углом.

— Наверно, больше нам они не встретятся, — сказала Эрисса. — Y Тесея мало воинов. Все горе в том, что у нас не осталось никого сразиться с ними. Военачальники, которые могли бы собрать воинов, конечно, были сразу же застигнуты врасплох и убиты. А простые воины без начальников способны только убегать! — Она пошла дальше.

Вновь им пришлось смотреть на мертвецов и окаменевших от горя женщин. Раненые хрипло молили о помощи, и самым тяжким было проходить мимо, не отзываясь. Или самым тяжким было замечать убегающие тени — кноссцы считали их тоже грабителями, насильниками, охотниками за рабами…

Они вышли на площадь, и Эрисса остановилась.

— Вот мой дом! — В первый раз ее голос дрогнул.

Здания вокруг пострадали относительно мало. В дрожащем свете отдаленного пожара видны были трещины на фасадах, сорванные двери, стенная роспись, покрытая сажей и пылью, но стены выстояли, кровли не провалились. Рид с трудом разглядел, что стену дома, на который указывала Эрисса, украшала картина, изображавшая танец с быками на лугу среди лилий.

Эрисса схватила его за руку, и они пошли через площадь.

Внутри дома чернела ночь. Постучав тупым концом копья, заглянув внутрь в пустоту опустошения, Рид сказал медленно:

— Боюсь, тут никого нет. Дом, видимо, ограбили. Наверно, его обитатели бежали.

— Куда? — хрипло спросил Дагон.

— Я могу вам ответить, друзья, я могу вам ответить, — донеслось из глубины дома. — Погодите, я сейчас вам расскажу. Разделенное горе легче переносить.

Шаркая, к дверному проему приблизился морщинистый старик, он мигал подслеповатыми глазами. Эрисса ахнула:

— Балан!

— Да-да… А ты знаешь Балана? — спросил он. — Старого Балана, такого дряхлого, что его не стоило уводить для продажи… А хозяева-то отпустили его на покой, потому что он верно служил доброму господину долгие-долгие годы. Вот так-то. Дети прибегали ко мне, чтобы я им сказки сказывал… Никого не оставили, никого…

Эрисса уронила копье и обняла старика.

— Балан, милый ты мой! — произнесла она невнятно. — Помнишь Эриссу?

— Помню, как не помнить. И не забуду до конца моих дней, сколько их там ни осталось. Надеюсь только, что он будет с ней добр. Она ведь может его приворожить, знаешь ли. Ее же все любили. Только не знаю… нет, не знаю… Те, что пришли за ней, говорили что-то про него и про ариадну.

— За кем? — вскрикнул Дагон.

— Так за Эриссой же. Чуть земля кончила трястись, еще тьма стояла и ветры выли. Она рассказывала про человека, которого встретила на Атлантиде. Просто руки можно было греть у ее счастья… А тут землетрясение… а отец ее недужил, знаешь ли. Грудь у него болела. Совсем ослабел. И не мог идти. Ну, она и осталась с ним. А тут они выбили дверь и вошли. Их за ней прислали. Тесею, говорят, требуется Эрисса. А им требовались дорогие вещи и рабы. И они всего набрали, когда связали мою маленькую Эриссу, а она-то думала получить в награду гирлянду и сыграть свадьбу с чужеземцем, которого полюбила. Вот старого Балана они не увезли. И его господина тоже. Господин умер, сразу умер, чуть эти ахейцы ворвались в опочивальню и схватили госпожу… Сказали, что много за нее не получишь, но молоть зерно она еще может и не один год. Вот господин и умер. Лежит там. Я его обрядил, как положено. А теперь жду, чтобы пойти за ним. Я бы пошел с остальными, упрашивал воинов, чтобы меня с ними не разлучали, а они только хохотали. Вот и осталось бедняге Балану сидеть рядом с господином, дожидаясь своего часа…

Эрисса потрясла его за плечи.

— Куда их увели? — крикнула она.

— А? А? — Старик прищурился. — А ты на нее похожа. Да-да, — прошамкал он. — Но ты с ними не в родстве, верно? Я же всю их родню знал, всех до единого. Каждого двоюродного, каждого племянника, каждого младенчика по всей Талассократии. Когда они приезжали сюда гостить, уж непременно старику Балану все новости рассказывали, а я ничего не позабывал… Их заперли где-нибудь с другими пленными и охрану поставили. Боюсь, вам их не выручить.

— И Эриссу? — воскликнул Рид. — Ее тоже?

— Да нет же, нет! Или я вам не сказал? С ней по-другому вышло. Тесей, наш завоеватель… то есть царь Тесей, потребовал ее для себя. Он сразу послал за ней воинов, чтобы она не успела убежать. Они говорили, что проложили дорогу к нашему дому мечами. И были все в крови. Вот как торопились! А почему, не знаю. Всех остальных братьев, сестер, малолеток, слуг они забрали заодно с остальной добычей. Но приходили они за Эриссой. Так она, наверно, в Лабиринте. А теперь можно я вернусь к господину?

Гора Юктас, где был погребен Астерий, где в пещере Лидру посетило видение, черным горбом вырисовывалась на фоне туч. Они направлялись ко дворцу сверху — путь наиболее безопасный, — и Рид рассматривал озаренные пожаром ниже по склону циклопические стены, высокие колонны, широкие лестницы, занимающие огромную площадь, величественные даже в полуразрушенном виде. Во внутренних дворах кое-где рдели сторожевые костры.

— Мы с ума посходили, — проворчал Улдин. — Сами лезем в волчье логово, в норы, где проплутаем без толку до зари.

— Кровное братство! — ответила Эрисса. Балан отказался отправиться на галеру, и с той минуты она словно надела личину. Двигалась она с той же стремительной гибкостью, но ее лицо и голос вполне могли принадлежать медному великану Талосу, который, если верить легендам, некогда охранял Крит. — Я хорошо помню эти залы и переходы. И находить там дорогу нам будет легче, чем нашим врагам.

— Ради одной дуры, девчонки…

— Вернись на корабль, если боишься, — презрительно бросил Дагон.

— Да нет, я пойду с вами.

— Если она почему-то важна для Тесея, значит, не менее важна она и для нас, — заметил Тилиссон. — Ну и, может быть, мы сумеем убить парочку-другую ахейцев.

Они продолжали осторожно пробираться вниз по склону. Рид шел впереди с Эриссой. Он видел ее только как тень, как путеводный силуэт, но, наклоняясь поближе, касаясь туники из грубой шерсти, улавливая ее аромат среди дымного смрада, думал: она здесь. Она существует. Она не та девушка, которой была, но она та женщина, которой стала та девушка.

— Предстоит ли нам идти дальше? — шепнул он.

— Мы дошли до конца.

— Да? И именно так, как сейчас?

— Да. Я знаю теперь, что на самом деле произошло в эту ночь. Если мы не исполним своего долга, так, возможно, я больше не встречу тебя, Данкен. Возможно, у нас так и не будет тех минут, которые уже были нашими.