Избранные произведения о духе законов - Шарль Монтескье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ГЛАВА XXXVIII
Продолжение той же темы
Что же, наконец, представляет собой эта компиляция, которая носит у нас название Установлений Людовика Святого, этот темный, запутанный и двусмысленный кодекс, представляющий собою смесь французского законодательства с римскими законами; этот кодекс, в котором мы слышим как бы голос законодателя, а встречаем ученого юриста; в котором находим полный свод юриспруденции, предусматривающий все случаи и все положения гражданского права? Для объяснения необходимо будет перенестись в те отдаленные времена.
Людовик Святой, видя злоупотребления судебной практики своего времени, старался внушить своим народам отвращение к ней. Он издал ряд уставов для судов в своих владениях и для судов своих баронов. Достигнутый им успех был так велик, что Бомануар, писавший вскоре после смерти этого государя, говорит нам, что порядок суда, установленный Людовиком Святым, применялся в очень многих сеньориальных судах.
Таким образом, этот государь достиг своей цели, хотя его уставы для сеньориальных судов были составлены не с тем, чтобы создать один общий закон для всего королевства, но с тем, чтобы дать образец, которому всякий мог бы следовать и даже был бы в этом заинтересован. Он устранил зло, показав нечто лучшее. Когда в его судах и судах сеньоров увидели новый способ судопроизводства, более естественный и разумный, более согласный с началами нравственности и религии, с требованиями общественного спокойствия и личной и имущественной безопасности, его приняли, а прежний бросили.
Убеждать, когда не следует принуждать, руководить, когда не следует повелевать, — вот высшее искусство. Разум обладает естественной властью; эту власть можно даже назвать тиранической. Ему оказывают сопротивление, но это сопротивление— его побед?.; подождите еще немного, и человек вынужден будет вернуться к нему.
Желая ослабить пристрастие к французской юриспруденции, Людовик Святой приказал перевести книги римского права, чтобы познакомить с ними законоведов своего времени. Дефонтен, который был первым нашим практическим юристом-писателем, много пользовался ими. Его сочинения составляют в некотором роде смешение старинной французской юриспруденции, законов, или установлений Людовика Святого и римских законов. Бомануар мало пользовался римскими законами; но он согласовал старинную французскую юриспруденцию с уставами Людовика Святого.
И вот в духе этих двух сочинений, и в особенности книги Дефонтена, какой-то бальи, как я думаю, написал книгу по юриспруденции, которую мы называем Установлениями. В заглавии этой книги говорится, что она составлена согласно обычаям Парижа, Орлеана и баронского суда; а в предисловии — что в ней идет речь об обычаях всего королевства, а также Анжу и баронского суда. По-видимому, книга эта была составлена для Парижа, Орлеана и Анжу, подобно тому как сочинения Бомануара и Дефонтена предназначались для Клермона и Вермандуа. А так как из книги Бомануара можно заключить, что многие законы Людовика Святого проникли в баронские суды, то составитель имел основание утверждать, что его книга относится также, и к баронским судам.
Ясно, что автор этой книги составил компиляцию из обычаев страны и законов и установлений Людовика Святого. Это очень ценное произведение, потому что оно содержит старинные обычаи Анжу и Установления Людовика Святого в том виде, как они применялись тогда на практике, а также удержавшиеся еще в судебной практике остатки старинного французского судопроизводства.
Разница между этим произведением и произведениями Дефонтена и Бомануара состоит в том, что в нем изложение ведется в повелительном тоне, как бы от лица законодателя; это и понятно, так как оно было смесью писаных обычаев и законов.
Компиляция эта имела тот внутренний порок, что представляла собой пестрый кодекс, в котором французское законодательство было перемешано с римскими законами; рядом стояли вещи, не имевшие между собой ничего общего и часто противоречивые.
Я знаю, что французские суды феодалов, или пэров, приговоры без права апелляции к другому суду, вынесение приговора по формуле: я осуждаю или я оправдываю — все это было сходно с формами народного суда в Риме; но это старинное судопроизводство было мало употребительно, его заменило позднейшее, введенное императорами. Это последнее употребляется повсюду в рассматриваемой компиляции для упорядочения, ограничения, исправления и распространения французского судопроизводства.
ГЛАВА XXXIX
Продолжение той же темы
Судебные формы, введенные Людовиком Святым, вышли из употребления. Этот государь имел в виду не столько сущность предмета, т. е. наилучший способ суда, сколько наилучший способ замены старых порядков суда. Первой целью было заставить отказаться от старого судопроизводства; второй — создать новое. Но как только обнаружились неудобства этого нового судопроизводства, оно было заменено другим.
Таким образом, законы Людовика Святого не столько изменили французское законодательство, сколько дали возможность изменить его. Они открыли новые суды или, скорее, пути к ним, и когда стало легко достигнуть суда, пользующегося всеобщим авторитетом, решения, отвечавшие раньше лишь обычаям той или другой сеньории, теперь образовали новую юстицию, носившую всеобщий характер. С помощью Установлений удалось достигнуть общих решений, которых раньше в королевстве совсем не было; и после того как здание было выстроено, убрали леса.
Таким образом, законы Людовика Святого привели к результатам, которых нельзя было ждать от образцового законодательства. Иногда необходим целый ряд веков, чтобы подготовить какое-либо изменение; но события достигают зрелости — и совершается переворот.
Парламент стал последней инстанцией почти по всем делам в королевстве. Раньше его разбирательству подлежали лишь дела между герцогами, графами, баронами, епископами, аббатами или между королем и его вассалами в силу близости этих дел скорее к политическому, чем к гражданскому порядку. Впоследствии оказалось необходимым проводить заседания парламента в одном месте и держать его постоянно в сборе. Наконец, учреждены были многие парламенты, чтобы они были в состоянии решать все дела.
Как только парламент сделался постоянным учреждением, начали компилировать его решения. Жан де Монлюк в царствование Филиппа Красивого составил из них сборник, который в настоящее время носит название старинных протоколов *(les registres Olim).
ГЛАВА XL
Каким образом было введено судопроизводство декреталий
Как могло случиться, что при отмене действующих форм судопроизводства новые формы были заимствованы преимущественно из канонического, а не из римского права? Произошло это потому, что церковные суды, следовавшие формам канонического права, были у всех на виду, тогда как не было известно ни одного суда, который следовал бы формам римского –права. К тому же пределы духовной и светской юрисдикции были в те времена очень неопределенны. Были лица, обращавшиеся по своим делам безразлично и в те, и в другие суды, и были вопросы, которые безразлично рассматривались в тех и других. По-видимому, светская юрисдикция сохранила за собой исключительно лишь суд по делам, связанным с феодами, и по преступлениям, совершенным мирянами, в случаях, не касающихся вопросов веры; ибо мы видим, что дела, касающиеся договоров и условий, хотя и подлежали ведению светских судов, тем не менее по соглашению сторон могли рассматриваться церковными судами, которые, не имея законного права заставить светский суд приводить в исполнение свои решения, добивались повиновения этим решениям угрозой церковного отлучения. При таких условиях светские суды, задумав изменить существующий порядок судопроизводства, приняли тот порядок, который существовал в церковных судах, потому что он был известен. Они не приняли судопроизводства по римскому праву, потому что совсем его не знали; ибо в практических вопросах мы знаем только то, что применяется нами на практике.
ГЛАВА XLI
Приливы и отливы духовной и светской юрисдикции
Так как гражданская власть находилась в руках бесчисленного множества сеньоров, церковной юрисдикции ничего не стоило расширять с каждым днем свои пределы; но, подрывая значение сеньориального суда, церковный суд тем самым способствовал расширению королевской юрисдикции, которая мало-помалу ограничила деятельность церковного суда и поставила ее в более тесные границы. Парламент, принявший в свое судопроизводство все, что нашел хорошего и полезного в церковных судах, скоро увидел и все их злоупотребления; но так как королевская юрисдикция усиливалась с каждым днем, то параллельно с этим возрастала для нее и возможность исправления злоупотреблений, которые были действительно нестерпимы. Не перечисляя их здесь, сошлюсь на Бомануара,