Суворов - Олег Михайлов

Русский фельдмаршал слишком поздно узнал о сражении и прискакал, когда все было кончено.

— Упустили неприятеля! — сказал он с досадой.

В самом деле, австрийцы не сумели организовать даже преследования и позволили французам разрушить за собою мост через Бормиду.

Суворов остался в лагере, поужинал поджаренным луком с хлебом и куском балыка. Поутру он расспросил старого своего соратника, полковника донцов Денисова, которого называл ласково Карпыч, о подробностях сражения и участии в нем русских. Фельдмаршал особо интересовался, хорошо ли Багратион атаковал и бил ли в штыки.

Неожиданная вылазка Моро за Бормиду не изменила прежнего плана полководца. Главная армия продолжала переправляться на левый берег По. Казачьи разъезды, рассыпавшиеся к западу и северо-западу, доносили, что неприятеля нет уже на всем обширном пространстве по обе стороны этой реки. В один и тот же день 8 мая 1799 года Мидорадович занял город Казале, лежащий на По ниже Турина, а другой русский отряд — генерал-лейтенанта Я. И. Повало-Швейковского — вошел в покинутую французами Валенцу. Моро вновь ушел, оторвавшись от союзников.

Положение его армии день ото дня становилось все хуже, и талантливый республиканский генерал порешил бросить выгодную позицию у Александрии и двумя колоннами пробиваться через горы к Генуе. Дивизия Виктора без артиллерии и обозов пошла на юг горными дорогами, прорываясь через партизанские засады. Все большее число итальянцев открыто выступало против французской армии. Еще тяжелее оказался путь дивизии Гренье, с которой остался Моро. Она направилась кружным маршрутом, чтобы спасти обоз и артиллерийский парк. Но на ее пути восставшие жители захватили горную крепость Чева. Суворов немедля выслал им в подмогу небольшой австрийский отряд, проделавший трудный путь горными тропами. Еще не достигнув Чевы, Моро с удивлением узнал, что крепость занята австрийским гарнизоном, и приказал во что бы то ни стало завладеть ею. Командующий французской армией был озабочен, таким образом, спасением остатков своей армии. Перемены на итальянском военном театре имели далекие последствия — войска Края, прикованные к Мантуе, на быстрое падение которой не приходилось рассчитывать, все же служили подкреплением отряду Отта, прикрывавшему тыл союзников со стороны Апеннин. Чтобы оградить себя от покушений французов с севера, Суворов предписал теперь всему корпусу графа Гогенцоллерна выступить из Милана и соединиться в Швейцарии с Роганом и Штраухом. Союзникам предстояло решить самую главную задачу в Северной Италии — взять Турин.

Вот что писал по этому поводу Суворов: «Наше движение на Трино, Кресчентино, Кивассо и Турин, общее восстание пьемонтцев, а также голод, который придется испытывать французам в совершенно разоренной стране, вынудит Монро покинуть Пьемонт без сопротивления. Не надо пренебрегать ни манифестами, ни ласками по отношению к пьемонтцам, чтобы извлечь из этого наибольшую пользу; „барбетты“ (горцы-крестьяне. — О. М.). Пиньерольской долины и ниццары (жители Ниццкой области. — О. М.) Тендского ущелья задержат неприятеля до нашего прихода для полного его истребления… Поражение Макдональда и Монришара Краем, Отто и всеми инсургентами Италии вызовет падение Мантуи, что помешает Монришару и Макдональду соединиться с Моро; мы их уничтожим поодиночке… С какой бы стороны ни прибыла в Пьемонт из Франции эта помощь, через Савойю, или Дофинэ, или Ниццу, они по необходимости должны дебушировать через Турин. Следовательно, надо двинуть наши войска в окрестности этой столицы».

Союзники двумя колоннами — слева, вдоль реки По, Мелас, севернее Розенберг — должны были идти на Турин. В обход столицы Пьемонта следовали авангардные отряды Багратиона и Вукасовича. Хотя жара стояла страшная, армия двигалась очень быстро. Суворов часто уезжал далеко вперед, слезал с лошади, ложился где-нибудь в винограднике и смотрел на проходящие войска. Затем он выбирался на дорогу и пристраивался к какому-нибудь русскому полку. Фельдмаршала окружали солдаты, а он вспоминал прошедшие сражения или говорил о предстоящих делах и на прощанье обращался с ласковым словом:

— Вы чудо-богатыри! Вы витязи! Вы русские! Неприятель от вас дрожит!

Потом Суворов ожидал, когда его нагонит «ковчег» — древний рыдван, купленный им у казаков и запряженный обывательскими лошадьми. Отдохнув в компании неизменного Фукса и двух-трех офицеров штаба, старый фельдмаршал вновь брал казачью лошадку. Раз, желая объехать двигавшуюся русскую колонну, он взял в сторону и мигом перескочил широкий ров, так что все невольно вскрикнули.

Казачий полковник Денисов, видя, что Суворов заезжает слишком далеко, стал тревожиться, как бы фельдмаршал с малым своим конвоем не попал в плен к французским передовым постам. Когда до Турина оставалось несколько верст, Денисов посоветовал племяннику Суворова Андрею Горчакову остеречь главнокомандующего. Тот объяснил, что не смеет. Тогда сам Андриян Карпович заступил Суворову дорогу и заявил, что далее так ехать опасно. Фельдмаршал отвечал, что ему необходимо видеться с маркизом Шателером. Денисов вызвался найти его и скоро вернулся с генерал-квартирмейстером, посланным вперед для переговоров с неприятелем.

Шателер уже побывал у стен Турина и предложил командиру гарнизона сдать город. Тот отвечал, что будет защищаться до последней крайности. Суворов приказал окружить Турин, учредить батареи и в ночь на 16 мая начать обстрел, а к утру, если гарнизон не сдастся, штурмовать.

Иные из австрийских генералов начали рассуждать о трудностях взятия Турина. Русский фельдмаршал рассердился:

— Пустое! Ганнибал, прошед Испанию, переправясь через Рону, поразив галлов, пройдя Альпы, взял Турин в три дня. Он будет моим учителем! Хочу быть преемником его гения!

Вместе с передовыми войсками он вошел в предместье и остановился у фонтана, любуясь южной итальянской ночью, прихотливым очертанием деревьев. Стоявший рядом с ним Дерфельден стал хвалить природу Италии. Фельдмаршал согласился, но прибавил:

— Здесь природа заманивает к неге в очаровательном саду своем. Здесь, сыны севера, крепитесь, мужайтесь, одолевайте климат. Под всяким другим, умеренным небосклоном воздержание есть добродетель. Тут же оно — чудо!..

Стали ложиться вблизи фонтана французские ядра. Суворов уходить не собирался. Тогда Денисов, сильный, как медведь, не теряя времени, подскочил, схватил фельдмаршала в охапку поперек туловища и бегом понес его в безопасное место. Озадаченный Суворов кричал, называл Карпыча «проклятым», вдобавок вцепился ему в волосы, но не драл их. Денисов опустил его с рук только во рву и, так как Суворов все хотел к фонтану, повел его подальше от ядер.