Королевский казначей - Томас Костейн

— Почему вы уверены, что это его почерк? — спросил Дювэ.

— Я много раз видел его письма и читал манускрипты, подготовленные им. Я не мог допустить ошибку, сударь. У него весьма своеобразный почерк.

Дювэ подошел к помосту и встал рядом со свидетелем. В руках у него была бутылочка с ядом.

— Вам известно, что это такое?

— Это яд.

— Как вы это определили?

Доктор взял в руки бутылочку и внимательно посмотрел на нее. Он вытащил пробку и понюхал содержимое.

— Сударь, судя по запаху, это восточный яд, весьма редкий и очень сильный.

— Суд желает, чтобы вы прочитали описание яда на третьей странице признания Феррана де Кордюля. Потом вы нам скажете, соответствует ли описание яда, сделанное де Кордю-лем, содержимому данной бутылки.

Оливье де Бусс внимательно прочитал отрывок из признания Кордюля, на который указал Дювэ. Затем он снова стал внимательно изучать то, что находилось в бутылочке. Прошло некоторое время, прежде чем он высказал свое мнение.

— Безусловно, сударь, в признании господина де Кордюля говорится именно об этом яде.

Дювэ был очень доволен. Он отпустил свидетеля:

— Достаточно, уважаемый доктор. Вы помогли разрешить многие проблемы, стоявшие перед нами. Суд вам очень благодарен.

Когда представитель университета ушел, Дювэ поднял документ и сказал:

— С позволения суда я сейчас прочитаю признание Феррана де Кордюля. Это очень важный документ, поэтому я требую абсолютной тишины.

Первый же абзац убедил Жака Кера, что это была подделка. Стиль письма Феррана де Кордюля был очень четким и лаконичным, он всегда излагал свои мысли по делу. «Признание» было пространным и невразумительным. В тексте было полно неуместных аллюзий и псевдонаучных ссылок — так никогда не делают настоящие ученые. Кроме того, в документе встречались серьезные ошибки, которые Кер сразу заметил, он был уверен, что аккуратный и педантичный Кордюль никогда бы их не сделал.

«Раз уж эти господа не погнушались изготовить такую мерзкую фальшивку, значит, они ни перед чем не остановятся», — решил Кер. Ледяная рука сжала его сердце. Он наконец понял, что положение его безнадежно. «Я обречен, — думал он. — Когда-нибудь все узнают, что это так называемое „признание“ — фальшивка и что все обвинения против меня были построены на песке. Но мне от этого не легче. Я буду гнить без головы в могиле для преступников, когда правда наконец выйдет наружу». Он еще больше помрачнел, когда в голову пришла другая мысль: «Для спасения Валери мне придется признать, что все эти ужасные обвинения — правда. Тогда никто и никогда не узнает истину!»

Кер продолжал раздумывать над этим и слушал «признание». Это был поразительный документ. Кордюль якобы заявлял, что его выманил из университета обещаниями «огромного богатства и хорошей жизни» Жак Кер.

Он должен был превращать различные металлы в золото. Из этого ничего не вышло. Далее он занимался добычей руды, составлением духов и самое главное — изготовлением ядов. Яды должны были действовать сразу, причем никто не должен был догадаться, по какой причине наступила смерть. Кор-дюль якобы признавался, что привез с Востока сильнейший яд, который мог дать власть Керу, ведь он к ней так рвался.

Дювэ поднял бутылку, чтобы ее все видели.

— Вот яд, который Ферран де Кордюль привез с Востока, — заявил он, — это именно тот яд, который дали госпоже Агнес. Именно он и вызвал ее смерть. Интересно, применял ли его до этого Жак Кер? Это очень важный вопрос. Могли ли последовать за несчастной мадам и другие жертвы? На этот вопрос может ответить только Господь Бог.

Дювэ свернул документ и положил его на стол. Затем повернулся и обратился к собравшимся:

— Суд должен был вызвать сюда Феррана де Кордюля и допросить его, чтобы получить от него дополнительную информацию и с ее помощью окончательно обвинить заключенного. К сожалению, мы не сможем это сделать. — Он сделал значительную паузу и тихо добавил: — Ферран де Кордюль отправился в иной мир замаливать грехи. Через два дня после того, как он написал это признание, на беднягу напали бандиты, когда он ночью возвращался к себе домой в Бурж. Его тело нашли у дороги на следующее утро. Таким образом, этот известный грешный человек не смог получить земную кару за совершенные грехи.

Жак Кер с трудом перевел дыхание. Он оглядел комнату, надеясь увидеть такие же пораженные и испуганные лица, но — напрасно. Казалось, все спокойно восприняли неожиданную, странную смерть важного свидетеля.

«Моего друга подло убили!» — подумал Кер. Ему хотелось встать и громко крикнуть, чтобы слышали все: «Его убрали, чтобы подготовить это „признание“. Теперь им нечего бояться, что он будет возмущаться и протестовать. Я ничего не могу сделать! Я должен молча сидеть, понимая, что смерть друга приближает и мою собственную».

Вечером судьи ужинали в королевских апартаментах. У них было прекрасное настроение. Все были уверены, что выполнили задание, что вина Жака Кера установлена. Они обсуждали, кому что достанется из поместий бывшего королевского казначея.

Все понимали, что лучшая и большая часть богатств Кера достанется королю, а остатки получат придворные. Карл возьмет себе суда, золото и долю казначея в выкупах. За пленных английских джентльменов также можно было получить большие деньги. Королю, безусловно, отойдут и все здания с торговыми лавками Кера. Но у заключенного было много поместий — это и было предметом вожделения собравшихся в королевской трапезной судей. Было решено, что каждый из них получит хотя бы по одному поместью. Эти люди теперь жестоко дрались между собой из-за самого лакомого кусочка.

Антуан де Шабанн, который, как все старые солдаты, обожал сладкое, постоянно жевал, а в перерывах говорил:

— Сан-Фарго должен принадлежать мне.

Шато Сан-Фарго Жак Кер купил у маркиза де Монтфер-ра. Это действительно был лакомый кусочек.

Гуффье не принимал участия в спорах, он о себе уже позаботился. Гуффье встал из-за стола, когда появился Август де Ленвэр.

— Он хочет вас видеть, — шепнул губернатор. — Жак Кер?

— Да. Я его видел несколько минут назад и могу вам сказать, что он в отчаянии. Кер взглянул на меня так, как будто он уже мертв и смотрит на меня с… с других берегов.

Гуффье спустился в камеру Кера. Бывший королевский казначей сидел на койке и о чем-то размышлял. Он взглянул на Гуффье — и тот сразу понял, что сильный человек сломался.

— Я выбрал вас, — произнес Кер хриплым голосом, — чтобы предложить кое-что. Вы не пытаетесь скрыть свою подлость, поэтому мне легче иметь дело с вами.

Гуффье улыбнулся и согласно кивнул: