Суданские хроники - Автор Неизвестен

Затем султан Мулай Ахмед послал пашу Мухаммеда-Таба с отрядом, в коем была тысяча стрелков, как конных, так и пеших. Паша прибыл в Томбукту в понедельник девятнадцатого джумада-л-ула тысяча шестого года [28.XII.1596] и стал позади касбы, с восточной стороны. Он был глубоким старцем из числа каидов султана Мулай Абд ал-Малика[607], опытным, разумным и умелым. Султан Мулай Ахмед при воцарении своем бросил его в тюрьму и продержал там двенадцать лет.

По прибытии паша приготовился отправиться из своего лагеря в поход на ал-Хаджар и отобрал у Джудара войско, какое у того было. /178/ С Мухаммедом ушел каид ал-Мустафа ат-Турки. Но когда паша достиг Анганды, то умер в ней в среду пятого шавваля [11.V.1597]. Говорят, будто это Джудар дал ему яд при посредстве Нана-Туркийи (а Джудар остался в Бенге, оберегая [владения]).

Каид ал-Мустафа возвратил войско [назад] после того, как случилось между ними и жителями ал-Хаджара то, что случилось. Но говорят, что и его тоже отравили[608]. Когда каид прибыл к Джудару в [ту] местность, где тот стоял прикрытием, последний потребовал у него передать вновь [ему, Джудару], войско. Но ал-Мустафа отказал в этом. Они оба вынесли спор на рассмотрение начальников войска, и Джудар возобладал над каидом, поскольку был им известен своим командованием в пути [из Марокко], ибо войско тогда было в его руках.

Затем все они отправились в Томбукту, но, когда достигли гавани Корондьофийя, Джудар приказал каиду (а тот был болен) двинуться в город и оставаться в касбе. И когда ал-Мустафа расстался с ним, паша послал вслед за ним тех, кто должен был убить его до приезда в город. И они — в их числе был Ибрахим ас-Сахави — удавили каида в селении Кабара, и он умер, а убийцы доставили его в город и похоронили в первую ночь зу-л-хиджжа, завершившего год тысяча шестой [4.VIII.1598], на кладбище мечети Мухаммеда Надди.

В этом же году — я имею в виду год тысяча шестой [14.VIII.1597—3.VIII.1598] — амин каид ал-Хасан ибн аз-Зубейр возвратился в Марракеш с большими деньгами, состоявшими из хараджа на землю за три года с небольшим. А на его место, на время его отсутствия, стали каид Абдаллах ал-Хайуни и Саид ибн Дауд ас-Суал — пока амин не вернулся вместе с пашой Сулейманом в конце тысяча восьмого года [24.VII.1599 — 12.VII.1600]; [тогда] оба они ушли в отставку. Ал-Хасан же пробыл в отсутствии неполных три года.

После того как паша Махмуд ибн Зергун схватил потомков сейида Махмуда, Хамади-Амина, правитель Масины, явился /179/ в Томбукту, чтобы предстательствовать за них перед пашой с [большой] настойчивостью. Паша отказал и подумывал схватить и его из-за того, что понял упорство Хамади-Амины в защите [факихов], невзирая на отказ; но его удержал от этого один из его советников из числа черных, паша отступился от Хамади-Амины, и тот возвратился на родину свою.

Впоследствии Джудар послал за Хамади-Аминой, [требуя] приезда его к себе, но тот отказался. Паша послал за каидом ал-Мустафой ат-Турки (а тот в это время управлял Тендирмой) и приказал ему совершить набег на Хамади-Амину. И каид выступил против того с семьюстами стрелков, четырьмястами пеших и тремястами конных. А Джудар написал и каиду Али ибн Абдаллаху ат-Тилимсани, чтобы он сопровождал ал-Мустафу в этом [походе]; Али в это время находился в области Узнза с прикрытием. Они направились против Хамади-Амины вместе с лучшими из людей Сонгай, подобно, [например], курмина-фари Букару-Конбо, кала-тьяга Букару и подобными им обоим. Хамади-Амина обратился в бегство с одними только своими домочадцами. Но каиды настигли их за городом Дьяга в местности, называемой Суло-Фина. С Хамади-Аминой были многочисленные неверующие-бамбара, но он бежал со своими товарищами и бросил неверующих сражаться с ал-Мустафой [одних]. И перебили марокканцы множество тех неверующих после того, как обложили их в большом лесу. И пленили они семью помянутого Хамади-Амины. И в том числе — жену его, Айшу-Фоло, и нескольких малых детей его. Хамади-Амина же отправился со своими военачальниками в страну Диара, к ее государю фарану-сура. А каид ал-Мустафа поставил на его место сына его дяди по матери — Хамади-Айшу, а ту семью Хамади-Амины заключил в тюрьму в Дженне. Позднее, пробыв в Диаре два года, Хамади-Амина возвратился в свою землю.

Каид ал-Мустафа, закончив сражение с неверующими, выступил по следам Хамади-Амины и преследовал его своим походом, пока тот не вошел в область Кайяга[609]. Потом он двинулся обратно, пока не прибыл в страну кукири-коя, а в ней жил кала-тьяга, и простоял здесь со своим отрядом несколько дней. Затем /180/ они выступили и двинулись к области Тьининко и остановились на берегу ее за Рекой. И отправили они посланцев к тем [людям], и явились к марокканцам их старейшины, дабы их приветствовать. Затем последние возвратились [к себе] за дарами гостеприимства. Тогда каид велел им предоставить пироги для переправы на их берег. Но когда марокканцы добрались туда, они начали набег, и между ними вспыхнуло большое сражение. И каид Али ибн Абдаллах ат-Тилимсани был поражен отравленной стрелой и очень страдал от этой [раны]; тогда он [стал] курить табак, его вырвало, и весь яд [вышел], и каид этим исцелился. Отсюда и его пристрастие к табаку — он не отказывался от него ни при каких обстоятельствах до самой кончины. Жеребец под кала-тьяга Букаром был поражен стрелой и пал. Букар же, достигший границы и предела отваги, доблести и рыцарства, остался сражаться пешим, но немногого добился. Его увидел на поле боя некий махазни[610] (а он увидел в этом строю подтверждение известного ему [о Букаре]). Махазни сошел ради него со своего коня и велел ему сесть на него; но Букар отказался, страшась недостойного [поведения]. И марокканец поклялся Букару, что убьет коня, если тот на него не сядет; и кала-тьяга сел на коня. А махазни сказал Букару после того, как они окончили сражение: "Видел я, как ты ничего не мог добиться, и подумал, что ты умрешь напрасно. Но ведь все, что совершу я на коне, я совершу и пеший — из-за этого в конце концов и я заставил тебя так поступить!"

Они убили из жителей этой области тех, кого убили, и полонили множество — мужчин и женщин, факихов и благочестивых. Что касается каида Али ибн Абдаллаха, то, когда наступила ночь этого